Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Жебрак: В такой постановке я не признаю, что моя статья является порочной и что мой поступок является антипатриотическим... Кочергин: ...Вам был задан вопрос, как Вы ответили на клевету Сакса, утверждающего, что новая русская биология «уничтожена» и «подавлена»?.. Следующий вопрос, который задал Вам проф. Самарин, является продолжением первого: почему Вы на клевету Сакса, что биологическая наука у нас подавлена, не ответили показом огромных достижений биологической науки в Советском Союзе крупнейших ученых...? Жебрак: ...При перечислении мною генетических учреждений нашей страны я стремился, в первую очередь, перечислить те учреждения, которые одним своим существованием, поскольку они проводят свои исследования, исходя из положений о хромосомной наследственности, отвергают клеветнические утверждения Сакса о политическом угнетении генетики. Шевцов: Вы пишете в своей статье «из этого очерка можно видеть, что наука может быть свободна в социалистическом государстве, которое доктор Сакс неправильно называет тоталитарным». Может быть свободна, а может быть и нет? Так понимать это место? Жебрак: Так понимать нельзя, если понимать буквально, а если надумывать, как член суда, то можно и надумать, но это неправильная форма толкования. Шевцов: Когда Вы говорите о построении мировой науки, с кем Вы предполагаете строить совместно мировую науку? Жебрак: ...Вопрос совершенно ясен, что только с прогрессивными учеными зарубежных стран. Жебрак: Эта статья писалась, когда наша армия вместе с американской боролась с фашистской Германией. Такое выражение, что мы строим вместе мировую биологическую науку, оно было тогда вполне допустимо, хотя я понимаю, что это выражение является с точки зрения принципиальных партийных взглядов, понятия о партийности науки - неверным. Бутягин: ...На предварительном следствии (БЫЛО И ТАКОЕ!) Вы сказали, что у Вас были определенного рода разногласия и эти разногласия Вы вынесли на мировую арену. Кочергин: Признаете Вы это? Жебрак: Теоретические разногласия по этим вопросам у меня были, есть и будут, и от своих теоретических разногласий с представителями школы Лысенко я никогда не отказывался и не собираюсь отказываться. Кочергин: Еще раз повторяю вопрос: почему Вы замолчали целое направление в генетической науке. Не является ли это Вашей ошибкой? Жебрак: Я считаю, что в тех лабораториях и институтах, которые перечислены в показаниях ряда свидетелей, не ведется серьезной теоретической работы, которая могла бы поднять авторитет нашей отечественной науки. Новиков: Я Вам, как общественный обвинитель, задаю вопрос — какое вы имели основание, какое вы имели право при полном отсутствии доказательств порочить нашего соотечественника, советского ученого и замалчивать мичурин- ско-лысенковское направление в биологической науке? Жебрак: Вопрос общественного обвинителя так расплывчат, что нужно отвечать на много вопросов.

Кочергин: Я Вам кратко сформулирую вопрос. Сакс утверждает, что рассуждения Лысенко о вегетативных гибридах, получаемых от прививок, могли быть написаны в 1800 г. Его взгляды являются не оригинальными, не критическими, а архаичными. Вы пишите, что «критика генетики академиком Лысенко, основанная на чисто умозрительных и наивных утверждениях, при всей своей агрессивности не может нарушить успешного развития генетики в СССР». Какая разница между этими двумя утверждениями: утверждением Сакса и утверждением проф. Жебрака? Жебрак: О генетической концепции акад. Лысенко я представил Суду чести свою статью. Моя оценка этой концепции изложена в этой статье. Я зачитаю несколько цитат из самого Лысенко... Кочергин: Мы спрашиваем Вас, а не академика Лысенко, он здесь не причем... Не нужно иметь диплома доктора наук и аттестат профессора, чтобы понять, что слова «умозрительные» и «наивные» ни к какому году не могут относиться. Жебраю Если нет достаточного количества экспериментов, то исследователь иногда строит умозрительные гипотезы. Если он недостаточно опять-таки подкрепляет свои экспериментальные данные — они могут быть наивными. Я процитирую несколько мест. Кочергин: Суд чести об этом Вас не спрашивает. Суд чести считает, что Ваша оценка взглядов Лысенко по вопросам генетики и оценка взглядов Лысенко по вопросам генетики Сакса — ни в чем не отличаются друг от друга. Даже больше того. Ваша оценка идет значительно дальше оценки Сакса. Вы согласны с таким заключением? Жебрак: Нет, я не согласен. Я хочу все-таки показать, в чем выражается наивность той или иной концепции. Так, например... Кочергин: Я еще раз повторяю, что Суд чести это не интересует. Самарин: Сакс в своей статье опорочивает советского ученого академика Лысенко. Если Вы поставили задачу защитить нашу советскую науку, то Вы обязаны были защитить и академика Лысенко, отвечая на клевету Сакса, Вы же не только не сделали этого, а к отрицательной оценке Сакса Лысенко добавили свою отрицательную оценку. Спрашивается, выполнили вы задачу, которую на себя брали? Жебраю Я считаю, что Лысенко сам себя обязан защищать в первую очередь и если он промолчал, он очевидно не хочет спорить с Саксом, а я выступил и вступил в спор. Самарин: ...Как же Вы защищаете советскую науку, опорочивая в своей статье представителя этой науки академика Лысенко?.. Жебрак: Так как Сакс пишет, что при помощи политического давления Лысенко уничтожил генетику, а я говорил, что нет, он не подавил генетику, что у нас идет спор между различными школами и наука развивается в процессе свободной дискуссии и с этой оценкой я ответил Саксу. Кочергин: Профессор Жебрак, почему Вы обошли молчанием лживые утверждения Сакса, что открытие яровизации было сделано в США до гражданской войны, хотя всему миру известно, что приоритет в разработке теоретических основ яровизации принадлежит советской науке?

Антону Романовичу все труднее давались ответы на вопросы. Он часто надолго замолкал. Просил повторить вопросы. Опять долго молчал. Ему было плохо. После этого вопроса Кочергина, он сказал, что у него сердечный приступ и он просит прервать заседание. Заседание Суда инквизиции было продолжено 22 ноября 1947 г. Возобновляется вопрос о приоритете открытия яровизации. Ответ А. Р. (фрагмент): Открытие и разработка яровизации является достоянием нашей отечественной науки. По этой проблеме у нас работал ряд лиц, в числе которых Грачев, Зламанский, Энгельгардт, Муромов, Васильев, Сабинин и ряд других. Больший ство этих авторов успешно работают и в настоящее время. (А. Р. фактически отвергает приоритет Лысенко в открытии яровизации, называя многих исследователей этого явления. Характерно, что «судьи» не смогли парировать это заявление — не хватило профессиональной подготовки.) После этого у Суда чести к А. Р. Жебраку вопросов не осталось, и начался допрос «свидетелей». Этот допрос поражает примитивностью. Вот пример. Спрашивают «свидетеля» (чего?) профессора Борисенко: Как вы оцениваете замалчивание проф. Жебраком в своей статье достижений советской биологической науки? Ответ: «...расцениваю как явную нетерпимость со стороны проф. Жебрака по отношению к тем взглядам и работам, которые развиваются академиком Лысенко». И в таком духе. Как в учебнике для младших классов. Когда ответ задан вопросом. Задают в том же стиле вопросы следующему свидетелю доценту Лозе. Лоза сообщает, что Жебрак в своей статье заявляет, что, несмотря на политическое давление, якобы существующее у нас, отдельные ученые продолжают свою исследовательскую работу. Голос из зала — просят процитировать это место. На это откликается Кочергин. Кочергин: Профессор Жебрак, говоря о научной работе одного из ученых генетиков, пишет, что он не был вынужден прекратить или изменить свою научную деятельность под влиянием политического давления. Как нужно и как можно понимать это место в статье профессора Жебрака? Лоза: ...Профессор Жебрак разделяет позицию Сакса о том, что на нашу науку и на развитие отдельных научных течений в Советском Союзе оказывается политическое давление и что, несмотря на то, что оказывается политическое давление, этот ученый ЯКОБЫ продолжал работать (обратите внимание на символическую оговорку — «якобы»). Кочергин: Можно ли считать что он разоблачил клевету Сакса о том, что биологическая наука в СССР уничтожена, подавлена и что наше государство является тоталитарным? Лоза: Конечно не разоблачил... И далее в таком духе. После допроса свидетелей начинаются выступления. Первое слово — Николаю Петровичу Дубинину. Это слово напряженно ожидали сторонники Жебрака. Н. П. по всем качествам мог сыграть решающую роль в этом деле. Он был наравне с Жебраком высококомпетентным генетиком. Его труды имели мировую известность. Кроме того, он прекрасно владел словом. И он не был после инфаркта. Его также пытались привлечь к суду чести за его статью в Science в 1947 г. Воспротивился президент АН СССР С.И.Вавилов. Все ждали его выступление. Он не принял вызов.