Догма кровоточащих душ - Михаил Савеличев

- Феерическое зрелище, - раздался голос за спиной, но Итиро даже не обернулся. Он стоял на самой вершине Ацилута и смотрел на бойню.

- У вас и на этот раз ничего не получилось, Принц. Если бы вы были человеком, то я бы решил, что над вами висит злой рок. Но над демиургом судьба ведь не властна? - голос язвителен и ядовит.

- Замолчи, - устало сказал Итиро.

- Это все заговор, - тем не менее, продолжил голос. - С заговора все началось, заговором все и закончится. Никки-химэ должна остаться довольна. Все-таки женская сущность более милосердна, чем мужская, не так ли Принц?

Шаги приближались, и Итиро ощущал нарастающий холод. Он зябко повел плечами.

- Адам переиграл тебя, Принц. Ему больше не нужно обещанное тобой бессмертие. Жемчужина жизни наконец-то созрела. Все тебя предали.

Механический ангел почти не двигался. Крылья опали, тело оплавилось и растекалось по поверхности огненного моря нечистыми волнами. Казалось, что это огромная грязевая гора, подтачиваемая упрямыми стихиями, отхватывающими от ее боков все новые и новые куски.

Макрибуны еще бродили гигантскими, почти человеческими фигурами вокруг своего повелителя, но багровое пламя постепенно охватывало и их.

Черная башня Ацилута теперь одиноко возвышалась посреди жидкометаллического океана. Далекий горизонт дымился. Темные тучи заволакивали небо.

- Даже боги ошибаются, - почти удивленно сказал невидимый собеседник. Стылое дыхание шевелило волосы на затылке Итиро. - Интересный тезис. Ошибающийся бог. Бессильный бог. Бог, которого можно убить. Какое разнообразие вариантов! Смертный бог, - голос замолчал, задумавшись. - Пожалуй, я бы попробовал это. Представляете, Принц? Бог, который в милости своей снизошел к людям, а те не приняли его и... и, например, зарезали. Или, еще интереснее, распяли. Мучительная смерть на кресте. Не хотели бы попробовать, Принц?

Вспышка. Даже не вспышка, а сияние нового солнца, которое внезапно и бесшумно зажглось над останками механического ангела. Огненный шар, повисший на кончике дымного стебелька. Миллионы пламенных копий вонзились в оплывшую фигуру, окончательно разметали ее, разорвали поверхность раскаленного океана, вздыбливая колоссальные волны.

- Все. Это можно назвать вашим концом, Принц. Почему-то вы никогда не верили в изворотливость человеческого разума. Термоядерная бомбардировка - достойный ответ на попытку создать новую вселенную, - собеседник рассмеялся.

Итиро наклонил голову, сжал кулаки и развернулся на каблуках. Перед ним стоял человек с черными волосами, забранными на затылке в длинный хвост. Человек небрежно опирался на рукоятку тяжелого молота.

- Что тебе нужно, Авель? - прорычал Итиро.

Авель продолжал улыбаться.

- Ты гневаешься, бог? Тогда ты не прав! - продекламировал он с пафосом.

В воздухе возник раскаленный шар и, громко скворча, метнулся к Авелю. Тот удивительно ловко и быстро перехватил молот за рукоятку и ударил по шару, отбив его в сторону.

- Вот так, - сказал Авель удовлетворенно и взвалил молот на плечо. - Вы, наверное, забылись от горя, Принц? Такие дешевые фокусы со мной не проходят. Я же не сладенькая девочка Меццо-Форте!

Пол под ногами Авеля обрушился в бездну, из ледяной тьмы поползли ощетинившиеся иглами щупальца, вцепились в человека с молотом, напряглись, пытаясь утащить его в отверстую дыру.

Авель небрежно пнул назойливые конечности, с видимым наслаждением наступил на них и вдавил каблуком в мраморные плиты. Зеленая кожа щупальц лопнула, выпуская ядовито-желтые брызги.

- Гадость, - сказал Авель и вытер усеянное шафранными точками лицо. - Я всегда был против создания подобных тварей. Хотя, и в них можно узреть совершенство. Совершенство безобразного.

- Что тебе нужно? - повторил Итиро.

- Что мне нужно? - Авель делано задумался, продолжая растирать кончиком ботинка кровь извергнутого из бездны чудовища. - Что мне нужно? Справедливости, конечно же. Отмщения. Восстановления достойного имени. Треть наследства. Осуждения виновных. Возвращения попранной чести. Не так уж и много, Принц.

- Это ЧЕРЕСЧУР много, - сказал Итиро. - Обратись к Адаму. Возможно, что он найдет для тебя местечко в своем захолустье.

Авель переложил молот на другое плечо.

- Обращусь, обращусь, Принц. Ко всем обращусь. Но с кого-то ведь нужно начинать. Я решил начать с тебя.

- Изыди! - прорычал Итиро и чиркнул пальцем. В пространстве возник узкий разрез. Напряженная ткань реальности с хрустом порвалась, разошлась безобразными лохмотьями, отрывая от Авеля сочащиеся кровью куски. Как будто кто-то острой бритвой располосовал живописный портрет, который теперь валялся на антрацитовых плитах зала и истекал алой кровью.

Пальцы на оторванной руке зашевелились и побарабанили по полу.

- Неплохо, - задумчиво произнес рот на отрезанном лице. - Вы всегда тяготели к вычурности, Принц.

Итиро подошел к говорящему куску мясо и отшвырнул его в дальний угол. Когда Принц повернулся, страшный удар в грудь сбил его с ног.

Целый и невредимый Авель нагнулся над ним:

- Приступим к расплате, Принц, - и подмигнул.

Молот поднялся и опустился на левую сторону груди. Механическое сердце загудело, захлебнулось, на мгновение замерло, но затем вновь застучало с размеренностью метронома. Новый удар прогнул предохранительную платину, в груди Принца зашипело.

- У вас железное сердце, Принц, - заметил Авель.

Итиро дернулся, попытался перекатиться на бок, но Авель опустил ему на живот молот и навалился всем телом.

- Не торопитесь, Принц. Я только приступил к делу.

Могучий удар окончательно нарушил ритмичную работу сердца - насос с перебоями всхлипывал, на рубашке Итиро расползлась липкая клякса. Принц попытался заслониться руками, но безжалостный молот ударил по ладоням, разбил преграду и высек из стальной пластины сноп искр.

- А вы старомодны, Принц, - сказал Авель, вытирая со лба пот. - Вы остановились на старом добром благородном железе, а не стали имплантировать себе всякие пластиковые штучки. Хороший выбор, ничего не скажешь. Придется с вами повозиться.

Казалось, что с каждым ударом черная тень палача прибавляет в росте, вес его молота увеличивается, а обрушивается он на грудь Итиро все сильнее и сильнее. Закаленный металл уставал. Пластина глубже и глубже прогибалась внутрь, насос уже не гудел, а непрерывно хрипел, сквозь отверстия в выбитых заклепках брызгала раскаленная смазка и проступали студенистые хлопья полиаллоя.

Авель уже ни о чем не говорил, с размеренностью молотобойца опуская тяжелое оружие на распростертое тело. Пот градом катился по его лицу и стекал по шее. Вся рубашка была мокрая, тонкий шелк прилипал к могучим мышцам, четко прорисовывая их рельеф. Лицо исказилось в жуткой усмешке, сквозь оскаленные зубы вырывалось тяжелое дыхание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});