Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Марочкин Владимир Владимирович

Но всё-таки главное – не тусовка, а креатив, как сказали бы сегодня. У шестидесятников был Окуджава – певец арбатских переулков. А есть ли у поколения 1980-х такой поэт, музыкант или целая рок-группа, о которых можно сказать, что они рождены на Арбате и благодаря Арбату?

Да, есть. Это группа Вадима Степанцова «Бахыт-Компот».

В принципе «Бахыт-Компот», как идея, родился в Казахстане, на озере Балхаш, куда летом 1989 года отправились на каникулы Великий магистр Ордена куртуазных маньеристов Вадим Степанцов и командор-послушник того же Ордена Константэн Григорьев. К тому времени у Вадика накопилось множество стихов, злободневных и сатирических, но оказавшихся отвергнутыми лидерами тех рок-ансамблей, с которыми он сотрудничал. И во время балхашских каникул Костя Григорьев уговорил, а можно даже сказать – заставил Вадима сочинить мелодии к этим стихам. Первыми слушателями новых песен стали тамошние мальчишки и девчонки.

Но как реальный проект «Бахыт-Компот» оформился уже на Арбате осенью того же 1989 года, когда отдохнувшие и окрепшие духом Степанцов и Григорьев да плюс примкнувший к ним рок-бард Юрий Спиридонов предъявили своё детище арбатскому «худсовету».

Осень выдалась тёплой, и до самых холодов «Бахыт-Компот» дуэтом или трио выступал на Арбате. И только зимой 1990 года, когда «Бахыт-Компот» выступил в Малом зале «Горбушки» на разогреве у «Крематория», у группы началась сценическая жизнь.

В песнях «Бахыт-Компота» присутствуют типично арбатские интонации, а персонажей Вадима Степанцова – и весёлую пионервожатую, и девушку с ласковым именем Бибигуль – вполне можно представить гуляющими среди арбатских прохожих. Да, эти персонажи гротескны, но это – арбатская гротескность. При этом все они, пожалуй, намного более реалистичны, нежели герои песен Гребенщикова или Шевчука того же периода. Кроме того, как и положено Большому поэту, Вадик некоторых своих персонажей отыскал в будущем, что повергло иных его слушателей в некоторую растерянность, но как только наше общество до этого будущего добралось, то многие жившие в песнях «Бахыт-Компота» клоуны, ещё недавно казавшиеся злой шуткой, появились на реальных улицах наших реальных городов. Разумеется, есть у Вадима и герои, позаимствованные из прошлого. Но в его песнях они все живут единым настоящим. И это естественно, так как Арбат – это не просто улица, это река, текущая во времени.

Москва Натальи Медведевой

Москва была заполнена Натальей Медведевой с того самого момента, как она здесь появилась. То я встречал её на Тверской. Они с Боровом шли, держась за руки, и смеялись о чём-то своём. Высокие, красивые, стильные, ужасно талантливые…

То сталкивался с Натальей в редакции газеты «Завтра», где она вела яростные споры с зам. главного редактора Владимиром Бондаренко. Озорные и остроумные, они моментально втягивали в свои разговоры всех присутствующих…

То я встречал её в нечаянных гостях, где она рассказывала о Франции, делилась своими впечатлениями о Москве или читала отрывки из новых стихов…

Как-то мы встретились в одной компании, где было принято потреблять много разных курительных трав. Наталья сидела на диване рядом с Юрой Орловым, неправдоподобно широкоплечим саксофонистом из группы «Николай Коперник». Мимо них надоедливо лавировали молодые люди странной наружности: одетые в модные прикиды, но все – в татуировках, лысые, и не поймёшь, то ли это брейкеры, то ли уголовники. Юра Орлов долго и пристально разглядывал их, а потом плюнул сквозь улыбку:

– Подонки!..

Наталья, услышав это краткое и ёмкое определение непонятных ей людей, раскатисто и уничижительно рассмеялась в голос. Но когда тусовка закончилась и все отправились по домам, она испугалась.

Наталья Медведева и Сергей Высокосов. Фото из домашнего архива С. Высокосова

– Эти молодые люди действительно чем-то похожи на тех, из колонии для малолетних преступников, только на них нет ватников и ушанок. Эта «тюремная» эстетика всё здесь сейчас перевернула, вывернула, как тряпку выжала, но получилась лишь другая тряпочка. Есть в этом всё-таки какая-то мизерабельность, ведь даже люди, которые никак не связаны с зэками и тюрьмами, постоянно утверждают, что в нашей стране нет ни одной семьи, которую бы не коснулись сталинские репрессии! Мою семью они не коснулись! И многих других семей они тоже не коснулись, и тем не менее всё это витает в воздухе! Обидно, что стиль ларьков, из которых несётся бесконечная блатная музыка, называется шансоном! Мне это непонятно! Шансон – это Эдит Пиаф, которая воспринималась французами как народная певица. Но она всё-таки не про Воркуту пела! Мне кажется, что всё это насаждается извне. И началось это в перестроечные времена, когда в основном полилась негативная информация…

Бывало, что я провожал Наталью домой. Мы брели за полночь по каким-то тёмным переулкам, размножившимся где-то в районе станции метро «Проспект Мира». Она рассказывала, как идёт запись альбома «Russian Trip», название которого можно было перевести как «Русское путешествие» или даже «Русский улёт».

Я настойчиво пытал её, почему она поёт именно в стиле рок:

– Ведь можно ж было петь эстраду или народные песни? Почему именно рок? Что лежит в основе твоего рок-мировоззрения? Какая-то обида на общество?

Наталья хохотала:

– Какое смешное предположение! Обида на общество!

– Ну, для одних рок – это бегство от реальности…

– Бегство от реальности было бы, если бы я продолжала петь в духе романса, устраивала бы декаданс, с длинным мундштуком, в шикарных платьях. Я, собственно, не против шикарных платьев, но песни на русском языке, которые у меня возникли, энергетически подкреплены местной обстановкой. И эта обстановка никак не укладывается в форму романса. Хотя я не против того, чтобы, например, песню «Ода винтовке с оптическим прицелом» назвать современным романсом. Ну а что это ещё, как не городской современный романс об одиноком юноше, который ошизел от всего, творящегося вокруг, взял винтовку, залез на крышу и стал шмалять по людям?! Тем более что был понедельник…

В первые же дни своего пребывания в Москве Наталья столкнулась с проявлением мистики, подтолкнувшей её к року. Из номера в гостинице «Украина», где они остановились с Лимоновым, похитили сумочку с вещами, среди которых находился оригинал альбома «Cabare rus» – русские народные песни, записанные во Франции под аккомпанемент одного из отпрысков семейства Рубинштейн. Пропажа случилась 28 ноября 1992 года, и в течение нескольких месяцев, куда бы Наталья ни приходила, она везде жаловалась на эту фантасмагорическую кражу, поскольку предполагала, что «Cabare rus» станет первым музыкальным альбомом, который она выпустит в России. Но «Cabare rus» – это всего лишь демонстрация друзьям и родным той профессиональной деятельности, которой она занималась во Франции. А рок, который она начала записывать в Москве, был отражением её внутреннего огня. Она пела о том, как её обокрали в 1990-х, и о том, как мы были свободны в 1970-х, не сознавая этого, и что лучше поехать на войну и умереть в Очамчирах, чем жить в этой уголовно-игривой Москве. Наталья мечтала о роке, ещё живя в Париже, но считала, что настоящий рок можно записать только в России, в Москве.

– И всё же, – не унимался я, – почему ты не могла делать рок во Франции?

– Во Франции это уже невозможно, – ответила Наталья.

Едва появившись в России, Наталья принялась искать пути в рок. Этим был обусловлен и её телефонный звонок мне, раздавшийся летом 1993 года. Она хотела найти рок-команду, которая помогла бы ей записать новые песни. В поисках нужных музыкантов мы отправились в Лыткарино, в штаб-квартиру «Круиза». Там, в небольшой комнатке, Наталья дала фактически сольный концерт, подыгрывая себе на простеньком пианино. Гриня Безуглый пытался аккомпанировать ей на акустической гитаре, а потом спел для Натальи несколько собственных песен.