Колоски - Елена Евгеньевна Павлова

в оную руну… Но у Мира всего одна луна, а уж отростки… Из чего и на каком, простите, месте их выращивать-то? Карау-у-ул!

Да, кое-какие знания приходились очень к месту. Теперь она, например, поняла, ПОЧЕМУ не стоит навешивать «Источник» на молоко. Знала-то, что не стоит, и раньше, сама как-то раз попробовала, давно уже, когда только начала с корчмой. А как же не попробовать? Хоть небольшая, да экономия! Только никакой экономии тогда не получилось, даже стоимость печати не оправдала. Примерно около часа кувшин был неиссякаемым источником молока, потом, где-то с полчаса, неиссякаемым источником кислого молока, ещё с четверть часа — простокваши, а потом в распоряжении Лисы оказалось неограниченное количество горькой вонючей тухлятины. А вот теперь ей удалось понять, почему это так получается. Вот на корову или козу «Источник» навесить можно, и навешивают, особенно на фермах ле Скайн, потому молочные продукты и дёшевы. Но тут своя беда: молоко не кровь, само не потечёт, его выдаивать нужно, а скотинка живая, терпеть дойку бесконечно не сможет. Из этих соображений «Источник» на них навешивают самый короткий, на часа на два, но с высокой селективностью, потому молоко и не обесценивается, а которое без печати выдоено — вообще немеряно стоит. Какие-то там различия во вкусе имеются. Правда, только на вкус на-райе, людям-то пофиг. В каждом деле свои хитрости…

Пэр

Это произошло ещё летом. В узком и мелком ручейке, берущем начало в болоте, неуклюже ворочалось нечто весьма изрядных размеров, почти безуспешно, но настойчиво пытаясь смыть с себя слой болотной липкой грязи. Ручеек был явно мал для его габаритов, но более подходящего в округе, увы, не наблюдалось. Понять, что или кто это, было затруднительно — ручеёк был не только маловат, чистотой он тоже не отличался. Но и с трудом отчищенные места ясности зрителю не добавляли. Создавалось впечатление, что грязь рельефно облепила пустоту, ком просто уменьшался в размере по мере того, как ил уносила вода.

«Вот не хотел я на ней жениться, не хотел! Я же сразу понял: обидчивая, вспыльчивая дура с непомерным самолюбием. А всё отец! Захотелось ему в семью сильную магичку, видите ли! Вот сам бы на ней и женился, всё равно они с маменькой давно расплевались! И ребёнка я не хотел, молоды ещё оба были — детей заводить. Но, раз уж залетела — согласился: пусть будет. Вот теперь и расхлёбываю, как дурак. В буквальном смысле: болотной жижи нахлебался по самое нехорошо. А с виду вполне приятная полянка была. Совершенно неустроенный мир!»

Примерно такие мысли одолевали Пэра в первый час пребывания в мире, где полгода назад нашёлся его потомок.

Уже шестой раз проходил он порталом в этот мир, но лишь во второй раз опустился на поверхность. И второй раз этот мир подстраивал ему пакость. Ну, положим, к ощущению отцовства он уже притерпелся и не реагировал так болезненно, как в первый раз. Но ещё почти полгода ушло на подбор дробности порталов, чтобы он смог находиться здесь долго, не трясясь от холода и не опасаясь свариться заживо. В первый раз они просчитались, и он едва не замёрз насмерть, в тёплый день под ярким солнцем. Ещё четыре раза проходил он в открытый в атмосфере портал, быстро делал контрольные замеры и тут же активировал обратную цепочку перемещений. Очень дорого получилось, но могло обойтись ещё дороже, если бы испытателя нанимали со стороны. В последний раз всё было практически нормально. И вот теперь он наконец опустился, отыскав внизу самое ровное место. Обнаружения он не боялся: поляризовал тело ещё в воздухе, войдя в режим невидимости. Надо ведь оглядеться, разведать, а потом уже вступать в контакт. И опустился. И понял, что тонет. Ровное место оказалось болотом с тонким слоем травы поверх зловонной жижи. Не будь он так ошарашен и взвинчен, он, конечно, преобразовал бы эту органику, да и ассимилировал — двойная польза, и обед, и освободился бы. Кислородная органика — она везде одинакова, преобразовывай да потребляй. Но, получив под ноги трясину вместо ожидаемой плотной опоры, он запаниковал, растерялся — и просто не сообразил. Чтобы не увязнуть бесславно в трясине, обратился к магии, и запаниковал ещё больше, ощутив разницу. Вместо привычной на Дракхе мягкой однородности, здешняя магия расходилась на неравномерные потоки, как свет распадается на спектр, пройдя сквозь призму. Один из этих потоков и напугал его до колик. Испытывая порталы, он на местную магию внимания не обращал — а зря! Зелёный поток, с мягким привкусом травяного сока, яркий красный с оранжевыми сполохами, отдающий дымом, и голубой, со странным лекарственным запахом, тревоги не вызывали. Но насыщенный, даже густой багрово-красный, переходящий местами в чёрный, с отчётливым вкусом и запахом крови — Высь и Крылья, да это некромантия! Самая натуральная, запрещённая во всех известных разумных мирах, злостная некромагия, на крови! И все эти потоки были каким-то образом связаны с его потомком, это чувствовалось, а особенно — как раз последний. Бедный беспризорник, во что ты превратился здесь? Хотя… этому беспризорнику уже восемь тысяч лет: разум, в отличие от тела, воспринимает именно местное течение времени. Как столько прожить, не сойдя с ума? А, похоже, что и сошёл. Этот мир просто пропитан некромагией, разве можно творить такое в здравом уме? Как здесь ещё хоть кто-то уцелел? Увы, приходится признать: его ребёнок — либо сумасшедший, либо преступник. И, скорей всего, очень сильный маг. За восемь тысяч лет можно собрать огромное количество энергии. Очень сильный сумасшедший некромант и некромаг. Кошмар. Нет, нечего и думать пытаться забрать его домой. Никто не будет брать в расчет, что по меркам родного мира ему всего два с половиной года. Его осудят и казнят, а сам Пэр и весь его род будут опозорены. Что же делать-то?

Ближе всего жизнь чувствовалась в горном массиве неподалёку. Пэр поднялся в воздух, на крыльях путь занял меньше четверти часа. Покружился, рассматривая сверху предгорье. Лес на довольно большом пространстве был вырублен, вырубка огорожена, и весьма всерьёз, внутри стояли одноэтажные строения из дерева и камня. В горе виднелись туннели, видимо, здесь добывалась руда. Попытался просканировать на магию, и сразу нашёл подтверждение своим самым худшим опасениям. Работали живые, надзирали за ними мёртвые. В поляризованном теле он долго наблюдал с вершины скалы неподалёку. Странно, но серьёзного владения магией в них не чувствовалось. Магия присутствовала, но плотно упакованная в артефактах, и применялась, видимо, для горных работ, а не личных нужд.