Перемены - Джим Батчер

— Награду, — произнесла Сьюзен, вложив в это слово столько презрения и ненависти, сколько мне даже не представлялось возможным. — Что такого они могли предложить тебе, Мартин, чтобы ты совершил то, что совершил?

Красный Король посмотрел на Сьюзен.

— Объясни ей, — приказал он.

— Ты неправильно все поняла, Сьюзен, — спокойно сказал Мартин. — Я не предавал Братства. Так было задумано еще в тот момент, когда я вступал в него. Сама подумай. Ты знаешь меня меньше десяти лет, и ты видела, как близко проходила от нас порой смерть. Неужели ты и впрямь веришь, что я пережил сто пятьдесят лет, воюя с Красной Коллегией, пережил всех других агентов братства, служа ему по собственным меркам? — Он покачал головой. — Нет. Наши спасения были запланированы. Как и наши мишени. Это заняло у меня пятьдесят лет, и мне пришлось своими руками убить двух моих друзей, чтобы завоевать доверие братства. Но когда меня допустили в руководящие круги, их час пробил. Доверие — яд, Сьюзен. У меня ушло еще сто лет на то, чтобы выведать их секреты, но это наконец сделано. И наши люди завершат ликвидацию Братства — во всех смыслах этого слова — к утру. Все кончено.

Взгляд Сьюзен скользнул на меня. Мэгги продолжала тихонько всхлипывать, зябко охватив себя руками. Лицо Сьюзен исказилось от боли, в глазах ее стояли слезы.

А я даже не мог заговорить с ней.

— И что ты получишь? — спросила его Сьюзен дрогнувшим голосом.

— Продвижение, — ответил за него Красный Король. — У меня нет интереса принимать в ряды ноблей моей Коллегии кровожадных безумцев. Мартин проявил себя — его устремленность, самоконтроль и — что важнее всего — его компетентность проверены десятилетиями службы. Он пятьдесят лет проработал жрецом, прежде чем его допустили к этой службе.

— Честно говоря, Сьюзен, — заявил Мартин, — я много раз говорил тебе: нельзя позволять эмоциям воздействовать на твои обязанности. Если бы ты слушала меня, я уверен, ты бы догадалась. Мне бы пришлось убить тебя, как я поступил с несколькими другими, слишком сообразительными. Но ты бы обо всем догадалась.

Сьюзен закрыла глаза. Ее била дрожь.

— Ну конечно. Ты мог связываться с ними так часто, как хотел. Каждый раз, когда я навещала Мэгги.

— Верно, — тихо подтвердил он и снова повернулся к Красному Королю: — Прошу прощения, милорд. Единственное мое желание — дать вам то, чего вы хотели, и мне пора действовать, дабы не упустить благоприятный момент.

— С учетом обстоятельств, жрец, полагаю, я не стану возражать, — отозвался Красный Король. — Если нашим ударным группам будет сопутствовать предсказанный тобой успех, ты получишь свою награду и мою благосклонность.

Мартин поклонился Красному Королю и посмотрел на меня. Мгновение он вглядывался в мое лицо.

— У чародея в сумке лежит кинжал Аламайи, милорд, — сообщил он. — На случай, если вы желаете довершить ритуал.

Красный Король сделал глубокий вдох, выдохнул, и выражение его лица сделалось почти благожелательным.

— Мартин, Мартин, ты весь практичность. Мы бы пропали без тебя.

— Милорд слишком добр, — поклонился Мартин. — Прошу принять мои соболезнования по поводу кончины Арианны, милорд. Она была замечательная женщина.

— Замечательно амбициозная, — буркнул Красный Король. — Решительно цеплявшаяся за прошлое, вместо того чтобы исследовать новые возможности. Она и весь ее круг пытались копать под меня. Если бы она уничтожила вот это животное, — он мотнул головой в мою сторону, — а потом сдержала бы свое слово и сломала хребет проклятому Белому Совету, она начала бы представлять собой реальную угрозу моей власти. Мне не доставляет удовольствия думать об этом, но ее смерть мне на руку.

— Как скажете, милорд, — кивнул Мартин.

Красный Король с улыбкой подошел ко мне и потянулся за сумкой с кинжалом.

Сьюзен оскалила зубы. Она продолжала попытки высвободиться, но Мартин был сильнее.

Я не мог поделать ровным счетом ничего. Все складывалось настолько против меня, что даже если бы Мартин оставался на нашей стороне, ситуация выглядела бы довольно хмурой. Он выбрал для своего предательства просто идеальный момент, будь он проклят. Будь прокляты они все. Я ничего не мог по…

Давным-давно, когда я не вышел еще из подросткового возраста, мы с моей возлюбленной изобрели способ бесшумно переговариваться друг с другом во время занятий. Это напоминало магию с говорильными камнями, разработанную Эбинизером, только радиус действия был намного меньше. Я никогда не общался с помощью этого способа ни с кем, кроме Элейн, но мы со Сьюзен тоже были близки — и, мне казалось, в ту минуту мы с ней оба думали только о Мэгги.

Возможно, этого и хватит, чтобы установить связь, пусть даже только одностороннюю.

Преодолевая сопротивление связывавших мою волю чар Золотых Масок, я попытался собрать хоть капельку магии и транслировать свою мысль Сьюзен — как мог яснее. Ему известно не все, отчаянно передавал я ей. Он не знает про заклятие, защищающее твою кожу. Он знает лишь про плащ, потому что видел его в действии, когда мы только-только пришли сюда.

Глаза у Сьюзен удивленно расширились. Она услышала.

Алтарь, промыслил я. Ритуал, с помощью которого нас хотят убить, можно повернуть и против них самих. Если кто-либо из них погибнет от этого ножа, проклятие пойдет по их роду, не по нашему.

Глаза ее расширились еще сильнее. Я видел, что она лихорадочно думает.

— Мартин, — тихо спросила она. — Почему Арианна выбрала мишенью мою дочь?

Мартин покосился на Сьюзен, потом на Мэгги, потом отвернулся.

— Потому что отец ребенка — сын Маргарет Лефей, дочери человека, который убил ее мужа. Убив ее, она отомстила бы всем вам.

Если бы я не стоял уже более или менее неподвижно, я наверняка застыл бы на месте.

Маргарет Лефей. Дочь человека, который убил мужа Арианны, Паоло Ортегу.

Графа Ортегу. Которого убил Черный Посох.

Эбинизер Маккой.

Один из самых опасных чародеев на планете. Человек, обладающий такой физической, магической и политической силой, что она ни за что не смогла бы одолеть его в открытом бою. Поэтому ей и пришлось наносить удар, использовав для этого его потомков. Кровь передавалась от него его дочери, моей матери. От нее мне. От меня Мэгги. Убить Мэгги означало убить нас всех.

Вот, значит, что имела в виду Арианна, говоря, что все нацелено вовсе не на меня.

Не на меня, а на моего деда.

Вдруг стало ясно, почему старик рисковал жизнью, вызвавшись стать моим наставником, когда Совет собирался казнить меня за убийство Джастина Дюморна. Стало ясно, почему он был так терпелив со мной, так добр и участлив. Вовсе не по природной доброте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});