Дом с привидениями - Анатолий Бритиков

— Ну, поздравляю, земляне: корабль-то не наш!

Все разом обернулись — на пороге стояли Габорги, близнецы из космодромных ремонтников. Кто из них произнес знаменательные слова — было, в сущности, неважно: они думали и действовали одинаково. Каждый из присутствующих знал, что эти братья, неразлучные до такой степени, что даже их имена слились в одно целое, в системах космических кораблей являются знатоками академического уровня. Тем не менее в ответ раздалось — мгновенно и безапелляционно:

— Иди, иди! Мы о пришельцах уже два века слышим. Ажажист!

Это был единственный и традиционный ответ ученых, и то, что финальное выражение давно утеряло какой-либо смысл, не умаляло заключенной в нем пренебрежительности.

Но Габорги не стали продолжать дискуссию двухсотлетней протяженности: их уже не было в бункере. Там, где они исчезли, раздавался грохот дверей, лязг лифта и топот — похоже, что они увлекали за собой всю только что пробудившуюся смену. И только тут вслед им зазвучал раскатистый рык Миграняна, начальника космодрома: “Принимаю командование на себя! Квадраты с шестого по двадцать третий объявляю закрытыми с введением чрезвычайного положения. Всем оставаться на местах. Команды и распоряжения киберов считать недействительными. Ждать распоряжений”.

Каждая шлюзовая камера вмещает четверых; в шлюзовой номер шесть находились Габор, Ги, Первеев и Фаттах. Трудно, а точнее, невозможно определить, сколько времени прошло между этим распоряжением и спокойным ответом Первеева: “Есть оставаться на местах. Тем более что отступать некуда”.

Все невольно оглянулись — титанированная дверь шлюза матово леденела у них за плечами. Впереди была накатанная вездеходами дорога, а левее, метрах в пятистах, — нелепый толстоногий гриб размером чуть поменее наших транспортников. Дорога шла под уклон, так что корабль был виден как на ладони. Солнце освещало его справа, а слева висела Земля, внимательно наблюдая за пришельцем из-под кисеи облаков.

Четверка, как по команде, присела на камни, привалясь плечами к основанию купола. Все они, не сговариваясь, готовы были поклясться, что приказ “оставаться на местах” получили сразу же после того, как покинули шлюз. Сейчас они, откровенно говоря, уже жалели, что в их распоряжении нет телеобъективов и прочих средств детального наблюдения, сейчас бывших бы нелишними. Но что сделано, то сделано.

Около часа в шлемофонах то взрывалось многоголосие импровизированных перекличек, то с цепенящим спокойствием звучал командирский бас Миграняна: “Ждем распоряжений с Земли. Оставаться на местах”. Затем следовали томительные паузы — оставалось только догадываться, с кем и каким тоном совещается начальник Байконаверала. Да, за всю эпоху освоения космоса так называемых нештатных ситуаций случалось пруд пруди, а вот к такой, долгожданной, желанной, никто, как выяснилось, готов не был.

И уже окончательное тихое смятение воцарилось над истоптанной космическими башмаками поверхностью спутницы Земли, когда из-за толстой ножки инопланетной волнушки, прочно вросшей в грунт, медленно показалась тускло поблескивающая фигура.

Отсюда, от подножия купола, она была бы незаметна, если бы не перемещающийся блик. Первым его заметил дальнозоркий Ги:

— Глядите-ка, киба спустили!

— Нормально, — отозвался Габор, — мы на их месте поступили бы точно так же.

— Они же не на минуточку прилетели, — засомневался Первеев. — Могли бы оглядеться, пробы взять… А то так вот сразу и вытряхнули добро. А если бы напоролись на агрессивную цивилизацию? Тут их кибчика испекли бы в один момент!

— Агрессивная цивилизация жрет друг дружку на собственной планете, а не выходит в космос! — фыркнул Фаттах.

Впрочем, это тоже был академический спор, продолжавшийся два столетия: может ли агрессивная цивилизация стать покорительницей космоса?

— М-да, в смелости этим парням не откажешь, — констатировал Ги. — В какой-то степени Первеич прав: могли бы их жахнуть противометеоритным оружием, причем без всякого злого умысла, а на бездумно-кибернетическом уровне. Их счастье, что они подлетали медленно… Века полтора назад, подберись они вот так к поверхности Земли — без радиосигналов или каких-нибудь фейерверков, — страшно подумать, что могло бы произойти…

— Братцы, а о том ли мы думаем? — проявил вдруг несвойственное ему глубокомыслие Габор. — Ведь он, по-моему, идет на контакт…

Насчет контакта было еще неясно, но он несомненно приближался. Поблескивающее массивное тело не менее двух метров в высоту плавно скользило по дороге, словно на воздушной подушке; отсюда было не разобрать деталей, но движение это отнюдь не напоминало целеустремленную прямолинейность робота. Напротив, фигура подплывала то к левой, то к правой обочине, временами останавливалась и, кажется, наклонялась.

— Ну прямо как на прогулку вышел! — восхитился простодушный Первеев. Тоже мне… луноход.

Между тем “луноход”, не дойдя до купола метров сто пятьдесят, неожиданно присел на камешек. Это было так по-человечески, что никто даже не удивился. Странно было только то, что смотрел он не на сверкающее полушарие “Шапито”, а куда-то в сторону. Сейчас уже можно было рассмотреть, что у робота две передние конечности, призматическое подобие головы, впрочем, без шеи, и все это сгибается мягко, без острых углов, словно неведомое существо было вылеплено из пластилина.

— Куда он уставился? — недоуменно протянул Первеев. — Перед ним архитектурное детище неевоной цивилизации, а он нос воротит!

— Балда, — дружелюбно заметил Габор, — он же на Землю смотрит.

— Я, когда в первый раз тут высадился, тоже вот так смотрел… — Фаттах вздохнул. — Привыкли мы, братцы, очерствели, а ведь красота-то какая!

Они замолкли. Неведомый пришелец сидел и смотрел. Время тянулось. У Габора затекли ноги, он поднялся во весь рост, за ним и остальные. Задумчивый гость переменил позу, словно и у него появилось желание устроиться поуютнее, и продолжал глядеть. Перед ним, чуть прикрытые облачной растушевкой, проплывали прелестные в своей законченности контуры Африки. Гость нагнулся, словно что-то нашаривал у своих ног.

— Он рисует! — завопил Ги. — Репей мне под скафандр, братцы, если он не рисует!

— Интересно, чем он это делает? — Первеев поднял руку, словно намереваясь почесать гермошлем.

— Не чем, а что…

Короче говоря, кто из них сделал первый шаг — неизвестно.

Дашков отсмотрел фрагмент, чарщангинский андроид вежливо осведомился, не переключить ли линию на непосредственную трансляцию с Луны, благо приемник на правительственном мобиле это позволял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});