Вторая попытка - Екатерина Тильман

— "Убить", "грязный замысел", «преступление»… Черт бы вас подрал, граф. Если вы утверждаете, что не верите в сверхъестественное — в чем заключается мое преступление? Ради чего вы готовы были убить меня? Из-за мистического подозрения? Что предосудительного вы нашли в моих "беседах с портретом", как вы выразились? Что?! Согласен, это может выглядеть как блажь или ненормальность — но никак не повод для убийства!

— Я же уже сказал вам: я был оскорблен вашим обманом…

— Если вы были оскорблены, то могли бы сказать мне об этом прямо, привести как доказательство мое странное поведение и вышвырнуть нас обоих из дома. Это было бы естественно! Но не трусливо убегать, предоставляя суеверному слуге действовать согласно его разумению! Ведь вы разделяете его суеверия, хотя стыдитесь и боитесь в этом признаться! — Евгений повернулся к Юле: — Как ты там говоришь по этому поводу?

— Больше всего боятся призраков именно те, кто в них якобы не верят!

— Вот именно! Я перестал уважать вас, граф… Вы просто трус!

Видно было, что слова задели Горвича. Он опустил глаза и сказал глухо:

— Если бы вы видели то же, что и я… Неизвестно, как бы вы себя вели, и чего бы боялись!

— Вы имеете в виду того очаровательного песика, с которым справилась ваша жена, пока вы стояли, как… дерево, не так ли? — Евгений увидел, как мгновенно и страшно побледнел Горвич, но заставил себя продолжать тем же тоном: — Это и есть "одно происшествие", после которого ваш Антон стал ее бояться?

— Откуда вы знаете об этом?! — казалось, Горвич вот-вот упадет в обморок от волнения.

— От вашей жены и знаю…

— Каким образом? Она жива?!

Евгений решился на вдохновенную импровизацию: это был последний шанс, и его следовало использовать!

— Нет, граф, и я не устаю жалеть об этом. Она умерла совсем недавно по глупой случайности… Я знал ее и знал о ней то, что было известно немногим.

— Ее прошлое?

— Да.

— Вы приехали сюда по ее поручению?

— Ну-у… можно сказать и так. Она всегда хотела разобраться в подробностях тех трагических происшествий, которые разбили ее жизнь. В отличие от вас она не боялась думать об этом. И я помогал ей, чем мог… но, к сожалению, не смог ее спасти. И сюда я приехал в каком-то смысле следуя ее завещанию.

— Вы адвокат? Частный детектив? Или… Кажется, у вас там есть какая-то контора, которая всерьез занимается мистикой? Так вы не оттуда, случайно?

— Тепло! — Евгений торопливо прервал графа. — Не будем вдаваться в подробности. Какая вам разница, будь я хоть просто ее другом.

— Хорошо, пусть так, но зачем вы приехали? Сейчас, когда она умерла: что вам нужно?!

— Кое-какие подробности с места происшествия.

Эти слова, казалось, ударили Горвича: он отшатнулся и глядя на Евгения в упор спросил:

— Так вы что же, считаете, происшествие действительно было? И собака была не обыкновенной?! Черт бы вас всех побрал! Вначале Тонечка, потом Антон, теперь вы… Как могут взрослые люди верить в чудеса?!

Евгений сказал необычайно мягко:

— Я не верю в чудеса. И поэтому не верю, что человек, умеющий стрелять, может промазать с трех попыток в почти неподвижную мишень. И не верю, что вы способны испугаться обычной собаки настолько, чтобы потерять способность двигаться…

Горвич схватился за голову:

— Вы говорите, как она! Теми же словами! Но неужели… Я убеждал ее, что ей показалось, что такого просто не может быть…

— И тем самым доказывали, что она сумасшедшая, а вы трус и никудышный стрелок, — вмешалась Юля. — Ну, кто же поступает так с женщинами?! Неудивительно, что ей стало невмоготу жить с вами!

Евгений сердито взглянул на Юлю: что за удовольствие пинать упавшего… особенно, если он только что начал рассказывать весьма интересные вещи! Но Горвич, казалось, не заметил нелюбезной реплики, он слышал только себя — и свои жуткие воспоминания.

— Я уговаривал ее показаться врачу, — рассказывал он, — но она не соглашалась. Она замкнулась в себе, отдалилась от меня… А когда я предложил ей отправиться путешествовать, сказала, что хочет поехать одна. Как она выразилась, ей "хотелось посмотреть на то же самое, но с другой стороны". Я не возражал…

"Потому что уже тогда боялись ее, граф, — мысленно продолжила Юля. Потому что знали в глубине души, что и она, и Антон были правы насчет странности пресловутой собаки. И потому что предать свою жену вам было легче, чем помочь ей!"

— Для вас было неожиданностью, когда она не вернулась? — снова спросил Евгений. — Или нет?

На этот вопрос Горвич уже не ответил. Он справился с приступом слабости, заставившем его приоткрыться перед малознакомыми людьми, и теперь смотрел на своих недавних гостей чуть ли не с ненавистью. Евгений заметил это и сменил тон, но разговор не прекратил.

— Мне нужен ее дневник, граф, — довольно бесцеремонно сказал он. Она оставила его здесь, и я надеюсь получить этот документ…

— Каким же это образом?

— С вашей помощью.

— Однако, вы наглец! — Горвич попытался перейти в атаку, но выпад прозвучал бессильно, и он сам это понял.

— Ну, мы же договорились обойтись без взаимных оскорблений! спокойно ответил Евгений. — Мы можем быть полезными друг другу, вот и все. Я знаю, что вы хотите жениться второй раз, но законы вашей страны не позволяют вам этого раньше, чем через десять лет со дня пропажи вашей первой жены. Так?

— Да, но что вам до этого за дело!

— Очень просто: вы привозите мне бумаги Тонечки, а я взамен даю вам информацию, которая поможет вам получить свидетельство о ее смерти. Все действительно очень-очень просто…

— Как мне узнать, что вы меня не обманываете?

— Вы глупее, чем я думал, честное слово! В МИДе вам не смогли ничего сказать, потому что она потерялась раньше, чем умерла. Я скажу вам, когда, где и под каким именем… Дальше сами разберетесь! Короче: да или нет? Торговаться я не буду.

Горвич задумался, но ненадолго. То, что говорил Евгений, было очень похоже на правду. К тому же Горвич в любом случае ничего не терял, а выиграть мог многое. Получить покой и семейное счастье — без ожидания, без лишнего шума, без необходимости позорить себя разводом…

— Я согласен, — коротко кивнул Горвич, — но мне придется самому съездить за дневником… даже Антон не знает, где он. Вы подождете?

— Разумеется. Завтра в это же время я жду вас здесь. Если вы не появляетесь, считаем, что наша сделка расторгнута, потому что вы струсили в очередной раз… Идите, граф, идите, вас ждут великие дела!

— Знаете, — Горвич раздраженно обернулся в дверях, — мне, признаюсь, жаль, что Антон не пристрелил вас!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});