Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

– Пошли. А кто в школе из наших остался? – спросила Ксю. Марина посмотрела на нее с удивлением.

– А Катя тебе ничего не рассказывала?

– Нет. Мы не очень хорошо с ней общаемся. Раньше ругались, но жили по-человечески, а теперь не ругаемся, но в отношениях холодность.

– Ксюша, я тебе уже говорила, что твоя сестра стерва. Повторяю это еще раз.

– Стерва, – согласилась Ксю. – Но она моя сестра, ничего не поделаешь.

– Ты права. Так вот у нас многие остались. И мало кто в другие классы перебазировался, почти все у нас кантуются. Жанка обратно в свою гимназию отправилась – класуха ее тоже в десятом классе видеть не захотела. Сашка и Лиза на парикмахеров учатся, в Гродно, по-моему. Марину Литвинович в авторский класс перебросили, и Юльку Лунину тоже. Остальные девчонки у нас. Парни… Димка Филонченко в машиностроительном, в Минске, кажется. Кирюша Якимцев в вечерке учится и подрабатывает на заправке.

– А он-то чего? Родоки богатые ведь, чего ему работать?

– С батей поругался. Парню сестричкиному морду набил, потому что засек с какой-то бабой… Ну, ты же Кира знаешь – он себя уважает. Ну, а что его сестру обманывают, вроде как кровное Кириллу оскорбление. За разборкой дело не стало, ну, а сестра, когда узнала, что брат ее любимого отлупил, чуть ручки не вскрыла. А отец ясно на дыбки, Кирилла из дома выгнал… Так-то вот. Ну, а остальные парни по ГПТУ разлетелись – не суть важно. Валенская с нами в одном классе учится, – осторожно сообщила Марина, раздумывая, надо ли рассказывать. – Парень у нее какой-то…

– А Андрей?

– Андрей за границу уехал. Он программистом быть хочет, ну и попросил друга подковать его в комповых премудростях. Друг – компьютерный хакер, не то румын, не то молдаванин… В общем, Андрей у него там. А ты что – не знала?

– Нет. Я Андрея все лето не видела. С июля в Березина была, только в сентябре сюда вернулась.

– Марка видела? – оживилась Марина.

– Да.

– Ну, и как?

– Нормально.

– Я не о том. Думаешь ты о нем еще, или все перегорело? Так сказать, любовь прошла, завяли помидоры…

– Да нет, Мариш, не перегорело ничего. И я не выдержала, сказала ему…

– Что? Что влюбилась в него, сказала? – пораженно уставилась на Ксюшу Марина.

– Хуже. Я его поцеловала. В губы.

– Ты? Марка? Сама? И как ты осмелилась?

– Не знаю, как.

– И что? Большой нагоняй был за распутное поведение?

– Нет.

В это время они дошли до дома Марины. Марина открыла дверь, впустила Ксюшу, зашла сама и закрылась изнутри.

– А что было? Ксюш, не томи, интересно же! Что Марк сделал?

– Ответил на мой поцелуй.

– Что? То есть, не оттолкнул, не…

– Нет. Вцепился в меня натурально, что когда я пришла в себя, осознала, что так нельзя, и вырваться хотела, то не смогла.

– Фейерверк? И что еще, кроме поцелуя, было?

– Больше ничего. Ну, я сказала, что люблю…

– Нет, я так не играю! – надулась Марина. – Ты столько мучилась да страдала, на такой риск отважилась, а вы только поцеловались и все?

– А ты хотела, чтобы мы там на ковре в его комнате и сплелись? Или на кухне?

– Так это у него дома было?

– Ага. И его родители или брат могли зайти в любой момент. И поцеловались мы не один раз. Он меня у тети выловил, где я от него скрывалась, и отвез в милый скверик выяснять отношения, ну и в машине…

– И в машине вы тоже только целовались?

– А что ты хотела? Пойми, Марк – мой брат…

– Ну и что? Если вы любите друг друга…

– А с чего ты решила, что Марк меня любит?

– Ну, может, не любит, но нравишься ты ему. Иначе с какой стати ему тебя целовать?

– Не знаю, с какой.

– Не знаешь, так молчи. Я раньше думала, что это ерунда, но теперь мне кажется, что у вас могло бы что-нибудь получиться. Вот поехала бы в Березино…

– Какое Березино, ты сбрендела? Я теперь туда ни ногой!

– Ну, и зря. Была бы ты поактивней – Марк давно был бы у тебя в руках.

– А я не могу.

– Ладно, как знаешь, – махнула рукой Марина. Больше Марка они не вспоминали, просто разговаривали ни о чем. Вечером, когда Ксюша собралась идти домой, Марина позвала ее с собой гулять. Ксю подозревала, что этого делать не стоит – когда Ксюша звонила домой предупредить, где находится, бабушка говорила сухо и с какой-то злостью. Но желание провести хоть один вечер в приятной компании оказалось сильнее интуиции.

Домой Ксю вернулась в девять. По меркам молодежи – не поздно. Катя ежедневно появлялась дома лишь на полчаса раньше, причем после школы домой не заходила и не звонила, а просто исчезала. Но это Катя. Ксюша же так поступить не могла. Стоило девушке зайти в дом, как на нее обрушился град упреков.

– Дзе ты цягаешся? Дзевяць гадзiн, а яе дома няма! – встретила ее бабушка.

– Ну и что, что девять? А если бы я в одиннадцать пришла или в час ночи, как некоторые теперь делают? И я же звонила домой, сказала, где я. Я что – не имею права погулять?

– Пагуляць яна захацела! Усе хлопцаў ходзiць шукае! Найдзеш яшчэ! Рабiць iдзi, а то сядзiш у хаце!

– Найдите работу, пойду! – крикнула Ксю. – Не берут никуда, лет мало, несовершеннолетняя еще!

– Ну то дома сядзi!

– А Катя много дома сидит?

– Каця вучыцца i не лазiць так доўга!

– Ну, конечно! И всегда звонит домой и предупреждает, где она.

Ксюша думала еще поесть, но аппетит пропал, и девушка пошла к себе. Больше всего на свете ей хотелось спать. Надоела постоянная ругань и склоки в доме. Скорее бы год прошел, и можно было бы ехать поступать, чтобы больше глаза этого не видели.

А тут еще зашла позлорадствовать Катя. Но у Ксюши не было настроения слушать ее подколки, поэтому она, не церемонясь, выставила сестру вон из своей комнаты, выключила свет и легла спать.

4.

С утра после ухода Кати в школу началось такое шоу, что покруче реалити «За стеклом». Прямо битва титанов.

Бабушка заявилась в Ксюшину комнату сразу после того, как ушла Кэт, и принялась будить внучку. Все возражения Ксю на счет того, что еще рано и даже нет восьми, не возымели действия. Бабушка носилась по дому злая как пантера, то и дело заглядывая в комнату девушки. Пришлось вставать.

На кухне ждало заявление, что отныне Ксюша будет есть то, что есть в доме, а не выготавливать для себя что-то особенное. Стоило Ксюше заикнуться о том, что она ест как раз то, что есть в доме и никаких изысков, как бабушка разразилась криками. Каких только слов Ксю не наслушалась! Поначалу девушка еще как-то отбивалась, оправдывалась и язвила, но услышав оскорбления в свой адрес, замолчала. Ее словно молотком по голове ударили. Если о ней такого мнения родная бабушка, то чего ждать от других?

Скандал закончился, бабушка ушла по своим делам. Ксюша без всякого аппетита глотала остывший рис, машинально вымыла грязную посуду, расставила все по местам и пошла к себе. В ушах гулко-гулко звенели бабушкины слова о ее нахлебничестве, причиняя невыносимую боль.