Пламенный клинок - Вудинг Крис

— Ты пьян, — сказал Гаррик. — Избавь меня от своей язвительности.

— А когда война доберется до Ракен-Лока? Что тогда? — Киль достал из-за пазухи письмо. — Мариелла прислала мне весточку.

Гаррик помрачнел. Теперь ясно, зачем Киль его отыскал. Мариелла всегда была для Гаррика бельмом на глазу. Долгие годы она боролась с ним за благосклонность Киля, пытаясь отнять у него единственного настоящего друга. Гаррик не знал, что именно произошло в «Горелом медведе», потому что Киль сразу по возвращении заперся у себя в комнате; но письмо все прояснило. Вот зачем Киль отправился в трактир: он попросил Мариеллу написать ему, кроданцы прознали об этом и устроили засаду.

— Что бы там ни говорилось, все это ложь, — предупредил Гаррик. — Кроданцы написали письмо за нее. Откуда бы еще они узнали, где тебя подстеречь?

Киль тряхнул головой, на глаза ему навернулись слезы.

— Письмо не врет, я знаю. Флюк погиб. Железная Длань убила его, когда нагрянула на ферму. А искали-то тебя.

Для Гаррика это не стало неожиданностью, хотя он до последнего надеялся, что все обошлось. Флюк не был ему другом; вполне возможно, он их и выдал. Но на Киля эта новость подействовала тягостно.

— Он был единственным кормильцем для Мариеллы и Теда, — сказал Киль. — Деньги, которые я принес, помогут им перезимовать, но потом… — Он запнулся. — Какой выбор мне сделать, Гаррик? Я должен их поддержать. Именно так следует поступить мужчине.

Гаррик подавил нахлынувшее на него раздражение. В иное время он выслушал бы друга с сочувствием, но не теперь, в окружении бочек с эларитовым маслом, когда вот-вот явится Вильхам, а ночью предстоят темные дела.

— Джадрелл арестует тебя, как только ты покажешься в Ракен-Локе, — сказал Гаррик. — Тебя заманивают в ловушку. Но если решишь уйти, Киль, вот тебе мое благословение, потому что я устал тебя уговаривать. Сегодня же садись на корабль. Побудь с семьей хотя бы несколько часов, прежде чем тебя схватят и вздернут.

Киль отпрянул, с обидой глядя на Гаррика.

— После стольких лет ты так легко отсылаешь меня прочь?

Гаррика переполнило отвращение. В этой плаксивой развалине он уже не узнавал собрата по оружию, бок о бок с которым сражался столько лет, бросая вызов морю, китам и могуществу Кроданской империи. Скавенгард подкосил Киля, а разлука с семьей сломила окончательно. Когда-то Гаррик тоже опустил руки. Сделался таким же жалким, как Киль. Возможно, потому-то было столь невыносимо Гаррику видеть падение своего лучшего друга. Теперь ему хотелось только оттолкнуть его.

— Какого ответа ты от меня ждешь, Киль? — вскричал он. — Уходи, если должен, оставайся, если хочешь; но, что бы ты ни выбрал, перестань меня изводить!

Киль вздрогнул от его слов, будто ужаленный.

— Я остаюсь, — сказал он. — По крайней мере, до завтрашнего вечера. Провожу тебя до винодельни и там распрощаюсь. Позволь мне хотя бы это.

— Ладно, — сказал Гаррик, натягивая платок обратно на лицо. — А теперь прощаемся до утра.

Киль замешкался — то ли ожидая продолжения, то ли намереваясь сказать что-то еще. Наконец, не говоря ни слова, он развернулся и зашагал прямиком к выходу из сарая.

Гаррик посмотрел ему вслед, и его гнев улетучился так же быстро, как и вспыхнул. Выяснять отношения с другом он не хотел, но не мог отпустить его на такой грустной ноте. Не успел Киль дойти до двери, как Гаррик окликнул его.

— Я не искусен в речах, — сказал он. — Да и не был никогда. Я лгал тебе. Прости меня за это. И за то, что произошло с Флюком и твоей семьей. Прости меня за все.

Киль опустил голову.

— И ты меня прости.

Гаррик подождал, пока дверь в сарай закроется, а потом выкинул Киля из головы и вернулся к работе.

* * *

Ночью резко похолодало, и первое дыхание зимы застелило легким туманом извилистые, багровые от лунного сияния улицы гетто.

Стена, выстроенная вокруг сардского квартала, имела значение скорее символическое, нежели оборонительное: всего в два человеческих роста вышиной, а толщины такой, что трудно было вообще назвать ее крепостным сооружением. Арен и Гаррик преодолели ее в два счета. Спрыгнув на булыжную мостовую, они в одночасье словно перенеслись из красочного живого города в немой пустынный мир, покинутый человеком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Арен уставился на обступившие его обветшалые здания. В водосточных канавах скопились вонючие нечистоты. Неподалеку валялась дохлая собака, вокруг которой суетились крысы.

— Хватит пялиться, — буркнул Гаррик и сделал знак следовать за ним. Перейдя через улицу, они нырнули в какой-то закоулок и очутились в лабиринте сводчатых переходов, петлявших между теснившимися друг к другу домишками, в которых когда-то жили сарды, по целой семье в одной комнате. Арен видел странные настенные надписи, выполненные теми же незнакомыми ему буквами, как и метка у него на запястье.

Было зябко, но холодный воздух не шел в сравнение с тем ознобом, который пробирал Арена до костей от осознания, какое предательство он намерен совершить. Все нутро у него сводило; за обедом он даже не мог есть. С тех пор, как он отправил послание Клиссену, мысли носились по бесконечному кругу. Арен трепетал, представляя себе взгляд Гаррика в тот миг, когда кроданцы набросятся на него и Гаррик поймет, что его предали.

Но другой вариант был еще хуже. Арен вспомнил пыточный застенок в главном управлении Железной Длани. Мысль о Кейде, кричащем от боли и отчаяния, придала ему сил двигаться дальше.

Извилистый переход вывел их на еще одну захолустную улицу, узкую, грязную и сырую. Гаррик остановился, заглянул за угол и махнул Арену, чтобы тот спрятался. Со стороны улицы донеслись шаги и показался свет фонаря.

— Хочешь сигару? — раздался вопрос на кроданском.

— Я же не курю, — послышался ответ.

— Все равно решил спросить. Матушка вырастила меня вежливым.

— Однако не потрудилась привить тебе уважение к правилам?

— Да кто видит? Небольшое вознаграждение за гнусную службу.

В ответ раздался сдавленный смешок.

— Ну ладно. Дай и мне одну. Холод сегодня, как в гробу. Хоть чем-нибудь согреюсь.

Двое патрульных отошли в сторонку передохнуть. В воздухе разлился аромат сигарного дыма.

Арен смотрел Гаррику в спину. «Кадрак из Темноводья», — подумал он. Настоящее имя Гаррика, — так сказал Клиссен. У Арена наконец появился ключ, при помощи которого можно раскрыть все тайны.

— Видел, ты получил посылку, — произнес первый голос. — Опять от жены?

— Да, — ответил второй. — Пять пар хороших носков. Сама связала. Мои ноги поют ей хвалу.

— Хотел бы и я себе такую женщину, чтобы посылала мне носки.

— Никакие носки не заменят саму женщину. А я с весны не бывал в Кроде. По крайней мере, тебе не по кому скучать.

— Слабое утешение. Большая удача, когда есть кому о тебе заботиться.

Арен почти не слышал их. Он собрал в кулак всю храбрость, готовясь выполнить задуманное. Ему предоставилась последняя возможность услышать обо всем от самого Гаррика, пока они не добрались до дома Ярина, где их ожидала засада.

— Еще встретишь кого-нибудь, — заверил второй стражник. — Парень ты видный. А женщины падки на мундир.

— Думаешь, поэтому я и пошел в солдаты? — отшутился первый. — Давай лучше покурим на ходу. Стоять на месте не очень-то тепло, а у меня нет таких носков, как у тебя.

Арен и Гаррик переждали, пока солдаты отойдут подальше. Наконец Гаррик облегченно выдохнул и собрался продолжить путь. Самое подходящее время, чтобы все у него выведать, но, когда дошло до дела, Арен испугался вопросов, которые собирался задать. Не лучше ли и впредь питать иллюзии, сохранить память отца неприкосновенной? Но такую возможность он не мог допустить.

— Кадрак из Темноводья! — выпалил он.

— Где ты слышал это имя? — невозмутимо спросил Гаррик, но в приглушенном голосе промелькнула угроза.

— Киль сказал, — соврал Арен. — Он решил, что я заслуживаю знать правду.

— Да неужели? — убийственным тоном откликнулся Гаррик. И вдруг резко сменил тему: — Патруль ушел. А у нас еще дел невпроворот.