Реликт - Василий Головачёв

воспользоваться еще одним советом наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя… да и у всех нас мало. Очень.

– Почему? – угрюмо удивился Ратибор. – До встречи БВ с Солнцем еще целый год.

– Целый, – усмехнулся Грехов. – Оперу «полундры» не пристало мыслить категориями стажера. Год – не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего, скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.

Проконсул нырнул в кабину монора. Анастасия еще несколько мгновений смотрела на Ратибора с какой-то непонятной тоскливой мольбой и села рядом с Греховым.

– До связи, – пробормотал Ратибор, провожая глазами кабину монора, потом задрал рукав рубашки: предплечье полиловело, длинная царапина простиралась через все плечо. Хорош «поцелуй», усмехнулся Ратибор. Ну и силища у этого серого монстра! Зацепил бы – и пой «воззвах» [34].

Он внезапно успокоился и даже почувствовал к Грехову уважение. В этом человеке, которому исполнилось сто пятьдесят лет и который выглядел на сорок, ощущалась загадочная таинственная сила и уверенность, граничащая с жестокостью. Не потому ли он так легко справился с «серым человеком», что оба они – единственные оставшиеся в живых свидетели появления Конструктора? И нет ли между ними какой-либо иной связи?..

Ратибор столкнулся с кем-то из группы шедших навстречу экскурсантов, машинально извинился.

Почему бы Грехову действительно не обладать способностью к прямой пси-связи? Ведь обладает же он способностью предсказывать будущее… А если он окажется прав и на этот раз?..

Ратибор ускорил шаг, потом побежал.

«Господи, а если он прав?! Сколько у нас осталось времени, чтобы успеть выяснить – Конструктор это «роет вакуум» или нет? Прежний Прожорливый Младенец или повзрослевший сверх-Гаргантюа, способный созидать и уничтожать звезды? Как его остановить? Или хотя бы предупредить? Как?!»

ДЕСАНТ НА БЫВШУЮ ЗВЕЗДУ

Лицо Железовского мерцало неживым голубым светом, и от этого казалось, что его мучает зубная боль. Находился комиссар-два сейчас за сотни миллионов километров от Земли – на Тритоне, спутнике Нептуна, и повинна в его неестественном подергивании была плохо работающая связь.

– В предсказания индивидуалов я верю мало, – пробасил он, – хотя Грехов безусловно неординарная личность. Поработай с ним. Он многое знает о повадках и поведении Конструктора, да и сам интересен как экзосенс. Слышал о таких?

Ратибор слышал. Экзосенсами называли людей, в основном космонавтов, приобретших в результате каких-то воздействий пространств парачувствительные и иные способности. С теми, кто давал согласие на исследования, работали специалисты-хомологи, психологи и медики, но такие случаи были редки, а остальные жили по своим законам, не в ущерб, конечно, законам общечеловеческой этики и морали, и почти никто и никогда не догадывался об экзотических способностях этих людей, если они по каким-то причинам решили их скрыть.

– Ведь его предсказание не сбылось? – продолжал Железовский скептически, то голубея, то зеленея. – БВ мчится с прежней скоростью?

Ратибор кивнул.

– Ну и не паникуй. Свяжись с Вакулой, он теперь научник твоей обоймы, дай ему материалы по физике Конструктора. Ты можешь не увидеть того, что увидит он. Полет к омеге Гиппарха не одобряю, но в своих действиях ты свободен. Считаешь нужным – лети. В ксенопарке был? Видел «серого»? Ну и как?

– Анализирую. – Ратибор не стал делиться впечатлениями от своего «контакта» с «серым человеком», надеясь, что свидетели сами к Железовскому не пойдут. – В отчетах говорится, что «серые люди» выполняли миссию чистильщиков для Конструктора, то есть делали какую-то осмысленную работу, а этот… похож на старинного робота со стертой программой.

– Весьма образно, – шевельнул губами Железовский, уходя в ультрафиолет, – и близко к истине. Конструктор, вернее – сверхоборотень, включил их в своеобразную компьютерную сеть с простейшими «физиологическими» реакциями. Сначала ученые считали, что «серые люди» выращены Конструктором специально, однако доказано, что эти существа имеют планетарную прописку. Каждый из них когда-то представлял нечто вроде ходячей «ячейки» коллективного интеллекта, наподобие муравьиного, который начинает работать только при наличии определенного количества «ячеек» – примерно около пятисот.

– Но ведь они все умерли? – спросил Ратибор, помолчав; у него вертелся на языке еще один вопрос: «Что вы делаете на Тритоне?» – но задавать такие вопросы считалось дурным тоном.

– Мог бы раскопать данные сам, – буркнул Железовский неодобрительно. – Жизнедеятельность каждого в данный момент на нуле, однако назвать их мертвыми нельзя. Все сто с лишним «серых» находятся сейчас в спецкамере ИВК, где могут находиться в таком состоянии неограниченно долгое время. Есть еще вопросы?

Ратибор покачал головой, и Железовский угас на зеленой полосе спектра. Виом выключился автоматически, втянув световую нить развертки в глазок видео на столе. Однако тут же вспыхнул снова. На Берестова, улыбаясь с не свойственными ему замешательством и робостью, смотрел Пол Макграт.

– Привет, опер. Говорят, ты имел поединок чести с «серым недочеловеком» где-то в Такла-Макан. Это соответствует истине?

Ратибор невольно покрутил головой:

– Еще один экзосенс… ты-то откуда знаешь такие подробности? Свидетелей же не было.

Макграт заулыбался шире:

– Мои свидетели – ветер и птицы. Так ты не разговаривал с «роденовским мыслителем» насчет моей кандидатуры? Я пока не у дел, а скучать не люблю.

– Кто тебя заставляет скучать? Бери свою девушку, а то и двух, и путешествуй по Системе, благо открыты все заповедники. – Берестов поморщился. – И не дави на психику, не заставляй выкручиваться – говорил, не говорил. Ты же знаешь Аристарха: все равно он сделает так, как считает нужным.

Улыбка на губах Пола погасла, он виноватым жестом потрогал верхнюю губу.

– Да я, в общем, понимаю… извини… Ей-богу, хоть в пень