Аркан - Татьяна Русуберг

Обнюхав ладонь, зверек одним юрким движением ухватил подачку, отпрыгнул в угол и там довольно заурчал, похрустывая косточками. Ноа с трудом оторвался от созерцания питомца и поднял к товарищу сияющее лицо. Анафаэль только головой покачал:

— Откуда он у тебя?

Незнакомый голос заставил лисенка замереть с рыбиной во рту. Глаза блеснули, поймав свет, и выжидающе остановились на чужаке. Ноа успокаивающе зацокал и прошептал:

— В капкан Рыжик попал. А я его вытащил. У него лапа перебита, но я перевязал, в лечнице научился, как правильно. Он ведь поправится, верно?

Влажные глаза с надеждой взглянули на Найда. Тот неуютно поежился — теперь на него смотрели двое, человек и лис, их радужки почти одинаково фосфоресцировали в полумраке. Анафаэль бесшумно опустился на корточки рядом с Ноа. Ему не хотелось быть жестоким, но и врать он не мог:

— Нет, братик, не поправится. Если лапа и срастется, наверняка лис останется хромым и на воле не выживет. А вот если тебя тут кто из братьев застукает…

Он не был уверен, понимает ли Ноа последствия своего поступка. Объясняться обиняками, чтобы пощадить его чувства, было бесполезно — скорее всего, парнишка просто ничего не поймет, только будет хлопать доверчиво глазами да улыбаться. Но и радостный свет в его простодушном взгляде гасить не хотелось.

— Не застукают, — тем временем горячо заверил Анафаэля хозяин лисы. — Рыжик тут уже четвертый день сидит, и ничего. А если он охромеет, так я его себе оставлю, кормить буду. Видишь, как я его уже приручил? Ведь брат Иероним разрешит, когда узнает, какой Рыжик хороший, правда?

Найд вздохнул и тяжело опустился на вонючую солому. Лисенок всполошился и зарылся в сено, не выпуская рыбий скелет изо рта. В сыром воздухе резко пахнуло зверем и страхом.

— Если садовый мастер узнает о звереныше, — тихо и внятно объяснил Анафаэль, — он работников кликнет лиса прибить и из шкуры его рукавицы сделает. А тебя накажут. Хорошо еще, если просто постом. А то розог дадут или в затвор засадят.

Губы у Ноа задрожали, ноги подогнулись, и он тяжело осел на пол:

— Как — рукавицы? Он же безобидный, маленький еще.

— А не этот ли безобидный тебе руки-то изгрыз? — кивнул Найд на белеющие в полумгле повязки. — И кур монастырских давил?

— Это Рыжик со страху, — встал Ноа на защиту питомца. — В капкане-то натерпелся.

Вопрос кур монашек проигнорировал. В сене зашуршало — осмелев, звереныш снова принялся за рыбу.

— Жратву-то где для него берешь? — спросил Найд, припоминая, что предусматривал устав обители за воровство с кухни и кладовых.

— А я с ним делюсь, — заметив недоверчивый взгляд товарища, Ноа застенчиво добавил: — Я рыбу все равно не люблю.

Найд окинул глазами тощую фигуру монашка, на котором одежда висела мешком. Умеренность в еде была в числе монастырских добродетелей, ибо считалось, что Свету будет легче заполнить не отягощенное грешной плотью тело. Потому пайки послушников едва хватало, чтобы поддержать в этих самых телах жизнь. Сам Найд жадно лопал все, что ставилось перед ним на стол, и сейчас, когда до завтрака оставалось еще четыре долгих часа, с радостью поменялся бы местами с раненым лисенком.

— Ты ведь не расскажешь никому? — тревожно прошептал Ноа, ложно истолковав молчание товарища. — Это ведь теперь наша тайна, верно?

Анафаэль медленно кивнул. Честно говоря, самым правильным было бы избавиться от мохнатого нелегала, и как можно скорее. Но предложить такое парнишке, который, недоедая, кормил искалеченного зверька, язык не поворачивался.

— Слышь, мне идти надо, — наконец решился он, — а то в скриптории хватятся. Да и тебя брат Иероним уже небось заждался.

Словно в ответ на его слова, по остаткам крыши над головами заговорщиков прокатилось что-то тяжелое, из дыры внутрь посыпалась труха и опавшие листья. Найд мгновенно подхватился, подскочил к двери и высунул голову в щель. Вокруг не было никого, только разросшиеся кусты черноплодки качали полуголыми ветками, но виной тому мог быть ветер. Он задрал голову. Ветвь старого тополя у стены отломилась и склонялась к хлеву, будто шатер. Свежий слом сахарно блестел, но Найд не мог припомнить, лежала ли ветвь на крыше, когда они с Ноа пришли сюда, или нет.

— Что там? — Ноа испуганно потеребил Анафаэля за плечо.

— Ничего, — успокоил он парнишку. — Просто ветка скребется. От ветра. Я теперь пойду.

— И я пойду, — согласился Ноа. — Только вот Рыжика успокою. Забоялся он от шума.

— Сливовую камедь берете, — донесся до Найда надтреснутый дискант брата Евмения, когда парень бочком проскользнул в красочную, — да в водице ключевой распускаете. А вот пальцы грязные макать туда необязательно, Рольф! — Означенный послушник охнул, когда деревянная ложка на длинной ручке огрела его по руке. — И помешиваем все время, помешиваем, — как ни в чем не бывало, продолжал свои наставления мастер.

Дверь за спиной Найда скрипнула, закрываясь, и все четверо послушников подняли глаза от растворов.

— Простите меня, добрый брат, — пробормотал опоздавший.

Евмений, высушенный и пожелтевший от постоянного общения с ядовитыми веществами монах, даже не обернулся.

— Свет простит. Будешь у меня вместо завтрака камедь процеживать. А теперь бери-ка ложку.

Найд вздохнул и занял свое место у чана, в котором медленно распускался коричневый сгусток.

Анафаэль с тоской потыкал деревяшкой бурую жижу. Все ушли в трапезную, оставив его наедине с ковшиком и обвязанной тряпицей посудиной, в которую надлежало переливать терпко пахнущий раствор. Это творческое занятие не могло отвлечь послушника от рези в пустом животе и беспокойства за Ноа. К тому же рука, державшая на весу тяжелый ковш, отмеряя равномерную струйку, быстро начала дрожать — от локтя поднималась по плечу ноющая боль. Найд призадумался: неужели нельзя как-то ускорить дело?

Кажется, брат Евмений говорил что-то о нагревании. Правда, этот способ производства камеди мастер считал более сложным, а потому новиции обучались сначала холодному процессу. Чего тут было сложного, Найд не понимал. Перегонный аппарат он опознал сразу — отбывая трудовую повинность в Горлице, он ознакомился с технологией превращения яблочного сидра в кальвадос. Недолго думая, Найд водрузил чан с раствором над горелкой, а замотанный тряпкой горшок для конечного продукта приткнул под выходной трубкой. Запалив фитиль и открутив пламя на полную мощность, он с удовлетворением оглядел дело рук своих. Теперь оставалось только ждать, пока вся жидкость протечет через фильтр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});