Огненные Купола - David Eddings

– Сефрения! – слегка обиженным голосом воззвал Келтэн.

– Что, дорогой?

– Так ты можешь обучать языку с помощью магии?

– Разумеется.

– Зачем же ты тогда столько лет пыталась учить меня стирикскому языку? Когда стало ясно, что из этого ничего не выйдет, тебе нужно было просто пошевелить пальцами – и все.

– Келтэн, дорогой, – мягко сказала Сефрения, – почему я пыталась научить тебя стирикскому языку?

– Наверное, чтобы я мог колдовать, – пожал он плечами. – Если только тебе просто не нравится мучить людей.

– Нет, дорогой. Для меня это было так же мучительно, как для тебя. – Сефрения содрогнулась. – Быть может, даже гораздо мучительнее. Ты действительно учил язык стириков для того, чтобы овладеть заклинаниями, но чтобы добиться этого, тебе нужно было научиться думать по-стирикски. Нельзя просто сказать вслух нужные слова и ждать, что они произведут желаемое воздействие.

– Подожди минутку! – затряс головой Келтэн. – Ты что же, хочешь сказать, что люди, которые говорят на чужих языках, и думают иначе, чем мы?

– Думать они могут и так же, только другими словами.

– Ты имеешь в виду, что мы все думаем словами?

– Разумеется, Келтэн. Что же еще, по-твоему, мысли?

– Понятия не имею. Но ведь, в конце концов, все мы люди, так почему бы нам всем не думать на одном языке?

Сефрения растерянно моргнула.

– И какой же это должен быть язык, дорогой?

– Эленийский, какой же еще? Вот почему иностранцы не такие умные, как мы! Им приходится переводить свои мысли с эленийского на ту варварскую тарабарщину, которую они зовут языком. Из чистого упрямства, само собой.

Сефрения недоверчиво воззрилась на него:

– Ты ведь это не всерьез, дорогой?

– Конечно же всерьез! Я думал, всем известно, почему эленийцы самые умные. – Лицо Келтэна сияло убийственным простодушием.

– О, дорогой! – вздохнула Сефрения почти с отчаянием.

Мелидира надела лиловое платье и, виляя бедрами, отправилась к личным покоям императора, перекинув через руку эленийский камзол из синего атласа. Миртаи следовала за ней. Миртаи не виляла бедрами. Глаза Мелидиры были невинно распахнуты. Лицо светилось непобедимой тупостью. Нижняя губка была мило прикушена, как если бы ее хозяйка задыхалась от волнения. Придворные императора Сарабиана с громадным интересом наблюдали за бедрами Мелидиры. Никто не обратил внимания на то, что у нее в руках.

Она вручила императору подарок, присовокупив маленькую сбивчивую речь, которую переводила Миртаи. Ответ императора был вполне официальным. Мелидира сделала реверанс и, виляя бедрами, поспешила назад, в эленийский замок. Вновь придворные были целиком и полностью поглощены ее бедрами – хотя уже имели возможность любоваться процессом виляния.

– Прошло без сучка без задоринки! – самодовольно сообщила баронесса.

– Как им понравилась ваша походка? – осведомился Стрейджен.

– Я превратила весь двор в камень, милорд Стрейджен! – рассмеялась она.

– Это правда? – спросил Стрейджен у Миртаи.

– Не совсем, – ответила атана. – Кое-кто последовал за ней, чтобы наглядеться вдоволь. Мелидира очень ловко управляется со своими бедрами. То, что творилось у нее под платьем, больше всего походило на драку двух кошек в холщовом мешке.

– Мы должны использовать дары, которые дает нам Господь, не так ли, ваша светлость? – с притворно набожным видом обратилась баронесса к Эмбану.

– Безусловно, дитя мое, – согласился тот, безуспешно пытаясь сдержать улыбку.

Четвертью часа позже прибыл посол Оскайн с алебастровой шкатулочкой на подушке из синего бархата. Элана вынула из шкатулочки послание императора и прочла вслух:

«Элана!

Твое послание прибыло благополучно. У меня сложилось впечатление, что мои придворные не только воздержатся от того, чтобы препятствовать свободному перемещению баронессы по дворцу, но и станут горячо защищать ее право на таковое перемещение. Как только этой девушке удается одновременно шевелить всем, что может шевелиться?

Сарабиан».

– Ну, и как же? – обратился Стрейджен к золотоволосой баронессе.

– Врожденный дар, милорд Стрейджен.

В последующие недели эленийские гости старательно делали вид, что изучают тамульский язык, а Оскайн помогал им, время от времени как бы невзначай говоря министрам, что обучал гостей языку во время долгого путешествия в Материон. На одном из банкетов, который устроил в их честь первый министр, Элана выступила с небольшой речью на тамульском языке, дабы довести до всеобщего сведения, что она и ее свита уже достигли определенных успехов.

Не обошлось, само собой, и без курьезов. Келтэн как-то ухитрился смертельно оскорбить одного придворного, с улыбкой высказав ему то, что он сам счел изысканным комплиментом.

– Что это с ним? – удивился светловолосый пандионец, озадаченно глядя, как придворный поспешно удаляется прочь.

– Что ты хотел ему сказать? – осведомилась Миртаи, с трудом подавляя смех.

– Что мне приятно видеть его улыбку, – пожал плечами Келтэн.

– У тебя получилось совсем не то.

– И что же у меня получилось?

– Ты сказал: «Чтоб у тебя выпали все зубы».

– Кажется, я употребил не то слово?

– Да, можно и так сказать.

Притворное изучение языка дало королеве и ее окружению множество свободного времени. Официальные церемонии и развлечения, которые они обязаны были посещать, обыкновенно имели место по вечерам, а дни оставались в полном их распоряжении. Они проводили это время в долгих разговорах – большей частью по-тамульски. Заклинание, которое использовали Заласта и Сефрения, помогло им полностью овладеть словарным запасом и грамматикой, но сглаживание акцента заняло гораздо больше времени.

Как и предсказывал Оскайн, первый министр неутомимо воздвигал на пути гостей самые разнообразные препятствия. Насколько ему удавалось, он заполнял их время утомительной и бессмысленной деятельностью. Они посещали открытия выставок домашнего скота. Они получали почетные звания в университете. Они осматривали образцовые крестьянские хозяйства. Всякий раз, когда они покидали императорскую резиденцию, первый министр снабжал их громадным эскортом – эскортом, который собирался по нескольку часов, и агенты Пондии Субата тратили это время с пользой, расчищая улицы от горожан – именно тех, кого и хотели бы увидеть гости. Гораздо хуже было то, что он всячески ограничивал им доступ к императору Сарабиану. Субат мешал им, как мог, но куда ему было сравниться с эленийской изобретательностью, тем более что кое-кто из свиты Эланы был совсем не тем, кем казался. Телэн в особенности озадачивал агентов первого министра. Спархок давно уже понял, что в любом городе мира проследить за Телэном было практически невозможно. Мальчик развлекался вовсю и доставлял в замок немало ценных сведений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});