Место встречи изменить нельзя. Гонки по вертикали - Аркадий Александрович Вайнер

– шофер на новую автомашину ЗИС-5,

– артисты-мужчины,

– певцы: басы и тенора для работы в вокальном ансамбле театра.

Объявление

– Але, это ты меня спрашивал?

Я повернулся не спеша и увидел хорошенькую мордашку – лет двадцати двух, лицо удлиненное, белое, чистое, лоб узкий, переносье широкое, нос короткий, вздернутый, треугольной формы, губы пухлые, подбородок заостренный, уши немного оттопырены, рост средний, волосы светлые, крашеные, особых примет не заметно – и прежде, чем заговорил, уже знал, что в просмотренной мной картотеке ее не было. Наверняка не было.

– Не знаю, может быть, и тебя, если ты Аня…

– Я-то Аня, а ты что за хрен с горы?

Глазки у нее были коричнево-желтые, веселые, нахальные и глупые. Я повернулся, отошел к скамейке, уселся, положил ногу на ногу, закурил свой «Норд», так что и ей пришлось, хочешь не хочешь, садиться на мокрую холодную лавку.

– Тебе бабка Задохина передала, зачем я звонил?

– Ну, допустим, передала. И что из этого?

Я старался в лицо ей не смотреть, чтобы совсем успокоиться и найти свою игру. И, кроме того, что-то в ее поведении меня отпугивало – она ведь не артистка, ей никогда в жизни так не наиграть веселого равнодушия. А это рвало мой план. Допустим, я ошибся в своих расчетах и Аня не так уж сильно волнуется за своего распрекрасного Фокса. Но тогда бы она ни за какие коврижки не вышла на встречу со мной…

– Значит, штука такая – Фокса твоего прищучили всерьез…

– А тебя мусора` попросили передать мне об этом? – спросила она и улыбнулась, и во рту у нее тускло блеснули две стальные фиксы. И сизый их блеск меня тоже насторожил.

– Мне с прибором положить на то, что ты там бормочешь или думаешь. Но мы с Фоксом три дня на одних нарах валялись, и он меня попросил помочь. Вот я и мокну здесь с тобой, дурой, мать твою…

– Ты не собачься, а дело говори, если звал. Мне тоже нет интереса здесь сыреть с тобой, – сказала она, зябко передернув плечами; от сырости и холода она постукивала ногами в резиновых ботиках-полумерках – старые эти ботики на знаменитой подруге Фокса мне и вовсе не понравились.

– Записку он передал со мной. – Я протянул ей скатанную в толщину спички бумажку и носовой платок Фокса. Она жадно схватила записку и тут же стала разворачивать, а носовой платок механически вернула мне. Она не знала этого яркого шелкового платка с вензельками по углам.

Про себя я тихонечко засмеялся, хотя и сам не знал, радоваться или огорчаться своей первой удаче. Я их расколол. Я не случайно не признал в этой красульке ни одной из тех Ань, которых я целый день запоминал по фотографиям. Со мной рядом сидела на мокрой бульварной скамейке не Аня. То есть, может, и Аня, да не та. Конечно нет – это подсадная. Это какая-то воровская подружка, которая про них толком знать ничего не знает и которую запустили ко мне для проверки. И сейчас мне в спину наверняка смотрит не одна пара глаз, ждут с нетерпением, не буду ли я хватать и волочь в острог эту козу, уверенный, что мне удалось зацепить настоящую Аню.

Ну что же, это уже хорошо.

– Тут написано, что шлет он живой привет – на словах, значит, скажешь? – спросила недоверчиво Аня.

– Скажу, – кивнул я.

– Так говори, не телись…

– Ты, никак, грамотная? Ты там все прочитала?

– Все!

– Не видать, чтобы ты все прочитала. Там написано – обуй, одень, накорми и будь с ним ласкова! Понимаешь, ласкова!

– Не время сейчас тут ласкаться. Потом, вечерком, я тебя приласкаю…

Я посмотрел на нее с усмешкой, цыкнул слюной метра на два сквозь зубы, засмеялся:

– Видал я твои ласки в гробу. Мне Фокс сказал, что коли доставлю тебе записку, а главное, объясню на словах, что и как у него с мусора`ми на ки`че происходит, то получу за это пять тысяч. Вот мне какая ласка нужна! С пятью кусками меня и так кто хошь приласкает…

Глазки у нее от этого стали еще хитрее и глупее.

– Пожалуйста, получишь ты свои пять кусков. Рассказывай, что там и как, а вечером получишь…

– Ишь какая ты ушлая! Может, ты мне их через бабкин телефон переведешь? Паскудный вы народ, бабы! Суки! Там твой мужик парится, а ты несчастные пять кусков жмешь, жизнь его под корень сводишь…

– Да иди ты!.. Тоже мне поп нашелся – стыдить меня! Нет у меня с собой денег! Домой съезжу и привезу тебе, ужрись!..

– Во-во! Поезжай домой, возьми деньги и приезжай снова. И запомни, Фокс мне сказал, что шансов у него дня на два, на три осталось, потом переведут его в Матросскую Тишину, и тогда хана! А сейчас еще остается шанец выскочить! На` тебе его платок, он мне зачем-то велел отдать обязательно! И вали за деньгами, я сюда через два часа снова подгребу!..

На ее маленьком лобике четко обозначилась сиротливая морщинка – она думала, ей надо было принять решение, или, может быть, вспоминала она запасной вариант, которым бандиты должны были обязательно ее снабдить.

– Мне далеко надо ехать, – сказала она наконец. –