Госпожа попаданка (СИ) - Каминский Андрей Игоревич

— Там и правду все так мерзко, как я думаю? — спросила Лена.

— Не то слово, — сказал Ватис, — там не место ни тебе, ни сестре. Если Люсинду я не смогу оградить от этого паскудства, — прежде всего потому, что она сама ждет с нетерпением, — может, я спасу хотя бы тебя.

— И что ты предлагаешь? — с внезапно вспыхнувшей надеждой спросила Лена.

Ватис достал из-за пояса связку ключей.

— Я подмешал сонного зелья в вино, — пояснил Ватис, — и в то, что разносят моей семье и то, что пьет Прандо, наш начальник стражи. Так что теперь они все крепко спят — и отец и брат с сестрой, ну и Прандо, у которого я взял эти ключи.

— Ну, так снимай тогда эти чертовы железки, — нетерпеливо воскликнула Лена.

Не то, чтобы она сразу прониклась доверием к Ватису — скорей всего это очередные внутренние терки в, похоже, не сильно дружной семейке. Но если их раздоры помогут ей выбраться из этого вертепа — так на здоровье.

Ватис, перебрав несколько ключей, нашел нужный и, провозившись с оковами, сумел отомкнуть кандалы. Лена поднялась на ноги, морщась и растирая запястья.

— Неплохо бы и приодеться, — заметила она, — голой я далеко не уйду.

— Я найду тебе одежку, — сказал Ватис, — а еще отдам то, что ты точно захочешь забрать. Но нужно поторопиться.

— Отдать? — Лена с интересом посмотрела на баронского отпрыска, — о чем ты?

— Твои ножи…и еще кое-что, — объяснил Ватис, — то, что взяли наши воины, когда пленили тебя. Отец решил отдать это в семейную часовню Баала, но, как по мне Первый Архонт не примет ворованного.

— Тоже уверена в этом, — нетерпеливо сказала Лена, — ну же, веди скорей.

Настороженно оглядываясь, Ватис выглянул наружу и, убедившись, что никого рядом нет — поманил Лену за собой. Идти голой было неудобно, но Лена все же поспевала за быстро идущим Ватисом. Они проходили мимо железных дверей, из-за которых порой доносились глухие стоны. Свет редких факелов выхватывал на стенах фрески, от одного взгляда на которые Лену мутило. Создавалось впечатление, что некий скульптор-маньяк решил изобразить мясную лавку: на огромных столах и на полу лежали освежеванные туши козлов, овец…и людей, целые и расчлененные на части. Тут же висели, подвешенные на крюках, освежеванные тела: вроде бы людские, но с рогами и копытами. Все эти тела разрубали топорами, освежевывали с помощью длинных ножей и крюков, такие же рогатно-копытные твари, поросшие черной шерстью.

Пройдя по мерзкому коридору, они оказались перед небольшой дверью. Ватис толкнул ее и поманил Лену за собой. Вдвоем они взбирались по винтовой лестнице, минуя один за другим лестничные площадки, с дверьми, выводящими, надо полагать на разные этажи замка. Наконец, они остановились перед небольшой железной дверью и и Ватис, повозившись с замком, Ватис распахнул ее, приглашая Лену войти.

— Где мы? — спросила попаданка, с интересом осматривая небольшую комнату.

— В часовне Баала, — пояснил Ватис, — в западной башне.

Под потолком висел колокол — металлическое чудище в виде головы дракона и с веревочным языком почти до пола. Чуть ниже виднелось круглое окно, похожее на иллюминатор, а перед ним — алтарь из черного камня. На нем стоял идол — четырёхрогий и трехглазый демон сидевший на троне в золотой короне. Вокруг лежали оружие и драгоценности — подношения Первому Архонту. Глаза Лены радостно вспыхнули, когда она увидела отцовский нож и костяной нож Амолы. Здесь же лежал нефритовый «жезл» из Чейтена.

— Мне не нужно чужого, — сказал Ватис, — забирай.

Лена благодарно кивнула и ужешагнула к алтарю, как вдруг вспомнила кое-что.

— Я не могу уйти без Вулреха…

Только быстрая реакция, помноженная на навыки рукопашного боя, позволили ей увернуться от Ватиса, метнувшегося к ней с ножом в руке. Злоба, исказившая красивое лицо, полностью преобразила баронского отпрыска — как никогда явственно в нем проступило сходство с отцом и старшим братом. Но против Лены он оказался недостаточно быстр: ударом ноги попаданка выбила нож из его руки, рубанула ребром ладони по горлу мерзавца и, крутанувшись на месте, добавила еще ногой по животу. Ватис, отлетев в сторону, упал на спину и что-то громко хрустнуло, когда он треснулся головой о дверной косяк. Лена посмотрела на брошенный нож: на черной рукояти блестел вытравленный золотом солнечный диск.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вот, значит, кто ты такой, — прошептала она.

Ватис не отвечал и, присмотревшись, Лена поняла, в чем дело: под головой неудавшегося убийцы уже растекалась лужа крови. Тщательный осмотр подтвердил первое впечатление — Ватис сильно приложился виском о пол и отдал душу Солнцу.

— Нет уж, козленочек, так легко ты от меня не отделаешься, — процедила Лена. Она беззастенчиво содрала с Ватиса хламиду и натянула на себя, подпоясавшись его же поясом. За него она заткнула оба ножа и жезл, что даже сейчас мерцал слабым зеленым светом. Присев рядом с трупом, Лена окунула палец в кровь Ватиса и начертила вокруг него неровный круг, изобразив по краям нужные символы. Пошарившись в шкафчике из черного дерева под алтарем она нашла небольшую жаровню, огниво и связки разных трав. Бросив несколько пучков на жаровню, Лена подожгла их и, дождавшись, пока по комнате распространится едкий дым, полоснула по пальцу отцовским ножом. Вытянув руки, так чтобы кровь капала на тлеющие травы, она начала монотонно произносить слова заклинания, из тех, что обучили ее в Монастыре.

— Услышь меня о Владычица, подземная, земная и небесная, Скилакагета Триморфа, богиня широких дорог и перекрестков. Ты, что бродишь среди призраков и могил, подними из Лимба дух того, кто затаил зло против чтящей Тебя! Пусть он явится ко мне сквозь собственное мёртвое тело и исполнит мои приказания!

По мере произнесения этих слов, труп Ватиса начал шевелиться — его щеки порозовели, руки и ноги подергивались, будто он пытался встать, губы и веки дрожали. Внезапно он выпрямился, усевшись прямо посреди круга, уставившись на Лену остекленелыми, мертвыми глазами. Рот приоткрылся, обнажив острые зубы и внезапно он с диким воем метнулся к попаданке — чтобы быть отброшенным невидимой силой обратно в круг. Губы Лены искривились в презрительной усмешке.

— Ну что же ты, козленочек, — сказала она, — ты же умненький. Или в Храме Баале не учат, для чего нужен это круг?

— Чего тебе нужно? — голос Ватиса звучал слабо, словно мышиный писк в подполье, но даже сейчас в нем слышались отголоски лютой злобы.

— У меня есть вопросы, — пожала плечами Лена, — а у тебя ответы. Ты из «Детей Рассвета»?

— Да, — неохотно признался живой мертвец.

— Давно?

— Когда учился в Храме.

— Вот как, — приподняла бровь Лена, — и что, много вас там таких?

— Немного, — слабая улыбка на бескровных губах, — «Дети» не спешат открываться миру.

— И все же тебе они открылись, — задумчиво произнесла Лена, — почему?

— Потому что я ненавижу все это! — с неожиданной для мертвеца пылкостью выплюнул Ватис, — всю кровь, жестокость и разврат, которыми упиваются твари, что мы именуем архонтами. Мои наставники раскрыли, что некогда все было иначе — и что Солнце, единственный бог, однажды взойдет над миром и выжжет заполонившую его мерзость.

— Все это я уже слышала, — зевнула Лена, — от твоих собратьев в Некрарии. Правда, они плохо закончили — как и ты.

— Их смерть не стала напрасной, — истово сказал Ватис.

— А твоя, — усмехнулась Лена, — что ты сделал для Рассвета в свои годы?

На бледном лице проступила тень горделивого превосходства.

— Кое-что сделал, — усмехнулся он, — или ты и вправду думаешь, что Гарон сам додумался перейти Мерту, а Трегар случайно «опоздал» прийти ему на помощь. Мои братья сильны, но не особо умны, так что мне оказалось несложно подобрать слова, чтобы убедить их сделать так, как я хочу. Жаль, что Гарону не удалось уничтожить Стража Мерты, но все равно — новые распри между Туролом и Вабарией пойдут нашему делу только на пользу.

— Твой отец не особо огорчился смерти старшего сына, — заметила Лена, — почему?