Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Продолжай, я слушаю.

– Боюсь, Бруно рассчитывает, что мы сами влетим в его объятия. Как только начнется резня, а она начнется обязательно, нам в стороне не остаться. «Гуси» на Южную Марагону полтораста лет облизываются, а если еще и нас удастся по дороге расколотить…

– Согласен, – фок Варзов опять кивнул, – и по поводу Бруно, и со всем остальным. Дождаться Савиньяка, не ввязываясь в драку, будет трудно. Жаль, «гуси» не соблазнились маршем на Акону, очень жаль.

С этим спорить было трудно.

– Уверен, первоначально фельдмаршал туда и собирался, – поймал за хвост вчерашний день Ариго. – Получив надежную базу на южном берегу, он бы перешел в дальнейшее наступление, а Рейфер обеспечивал бы его с запада, только после болезни Готфрида и гаунасского афронта, хочешь не хочешь, пришлось шевелиться. Бруно нужен весомый успех не к концу осени, а теперь.

– Да уж… Старый гусь вынужден держать в уме политику и младшего родственничка, а заодно опасаться подхода Лионеля. И смотри, как быстро он перетасовал карты! Теперь уже Доннервальд с оставленными там силами прикрывает армию с востока, а сам Бруно – вместе с Рейфером гоняет нас здесь. Вместо Аконы новая цель – Марагона. Похоже, у него заготовлен свой ход на любой случай…

– Мой маршал, я… э-э-э, не склонен переоценивать способности Бруно. Он добился серьезных успехов, он хорошо знает нас, но он не пророк… «Гусям» так и не удалось втянуть нас в генеральное сражение, а теперь, – сердце суеверно екнуло, но Ариго браво подкрутил усы и выдал желаемое за действительное, – худшее позади. Бруно поджимает время, а к нам идут подкрепления.

– Надеюсь, дриксы хоть про Южную армию не догадываются, хотя кто их знает… – Теперь Вольфганг смотрел в упор – не на карту, на Жермона. – Рудольфу не следовало отпускать Лионеля в Надор. Его место здесь.

– Вы в самом деле так… Что такого сделает Савиньяк, чего не сделаем мы?

– Даст понюхать свою победу. Алва был бы еще лучше… Армия видит, что нам не везет. Одни к этому привыкают, другие ищут причину во мне. Помолчи! Я не слепой, ты тоже, и в любом случае триумфов тут у нас не предвидится даже с Эмилем, так что будем воевать как есть. А говорю тебе об этом, чтобы не вздумал из лучших побуждений врать. Рискнешь показать письмо Савиньяка или скажешь, что сжег?

– Проэмперадор Севера желает нам успеха и предполагает, что из-за Эйнрехта дриксы будут шевелиться быстрее.

– И всё?

– Пакет у Карсфорна, за ним можно послать. Это не столько письмо, сколько подробное описание весенней кампании, которое он не успел отправить с Давенпортом. Марагона местами очень напоминает Гаунау, Гэвин считает, опыт Савиньяка нам пригодится… Особенно арьергарду. Собственно, об этом Лионель тоже пишет.

– Что ж, изучи на досуге, если таковой случится, а что до успеха… Пока мы целы и неподалеку, Марагону «гуси» своей считать не смогут, даже если перебьют всех марагов.

Это прозвучало спокойно. Так же спокойно и буднично, как приказ оставить Гельбе, но в Гельбе были разве что гарнизоны, а здесь деревни, деревни, деревни… До самой Гогенлойхе.

– Думаешь, я готов пожертвовать населением целой провинции, лишь бы сберечь армию? – Фок Варзов как-то слишком глубоко вздохнул и что-то поискал глазами на столе, но так ничего не взял. – Я не Рокслей, но я и не Савиньяк, готовый жертвовать армией, если его устраивает цена… Рапорт о гаунасском походе Рудольф мне переслал. Хотел тебе показать, но раз уж у тебя свой и подробный…

– Я пошлю к Карсфорну. – Письмо надо показать, пусть старик убедится… Вот уж по-дурацки вышло! На ровном месте и будто в отместку за хороший вечер.

– Не нужно. Регент пишет о том же – Фридрих, кесарь, спешка… Леворукий бы побрал эту политику, всё вокруг изгадит, даже войну.

2

Арлетта переглянулась с его высокопреосвященством и, зло сощурившись, переступила порог мужской спальни, судя по размерам и мебели – не столько менторской, сколько капитанской. Сэц-Пуэн искупал действительные и мнимые грехи как мог. Дурачок несчастный.

Мэтр не лежал, а сидел в кресле у заботливо распахнутого окна. На скрип двери он повернулся и сделал попытку встать, которую Левий пресек привычным пасторским жестом.

– Как вы себя чувствуете?

– Мне лучше.

– Странно, что вам стало плохо в столь сухом помещении.

– Я испугался… Видите ли, я не очень смелый человек… Мне далеко до… моих унаров, и я плохо вижу в темноте. Когда я наступил на что-то… Я вспомнил Дору, там я тоже… наступал. Поверьте, это не стоит беспокойства таких… знатных особ.

– Допустим. – Левий пододвинул Арлетте стул. – Скажите, что вас так поразило в словах коменданта?

– Я не понимаю.

– В трапезной меня удивило, что никто не догадался опустить крюк для лампы, как это обычно делается. Вы быстро, очень быстро для человека, не умеющего открывать двери, объяснили, что шутник испортил чердачный замок. И это при том, что крюк по назначению, судя по всему, давно не используют, трапезная освещается настенными светильниками. Разумеется, даже самый далекий от жизни ментор мог слышать, что механизм действует, но чердак недоступен, но почему тот же ментор не знает об участи подвалов?

– Я знал, просто это… не имело отношения к происшествию с… с туалетом капитана Арамоны.

– Не лгите. – Мягкость его высокопреосвященства напоминала о кошке или… о палаче. – Я смотрел на вас, когда комендант сказал о подвалах, вы были очень удивлены, и этому я вижу два объяснения. Начнем с более для вас выгодного. Вы знали о чердачном замке и не знали о подвальных, потому что шутка с крюком – дело ваших рук. Не нужно быть акробатом, если у тебя есть ключи.

– Господа… Господа…

Его астма была неподдельной, но сочувствия больше не вызывала, только отвращение и желание выйти. Зачем графине Савиньяк чужие гаденькие секреты? Ради Арно? Но война выметает из голов и из душ и не такой сор.

– Мэтр Шабли, – преодолела брезгливость Арлетта, – вас никто не отправит в Багерлее, вас даже из Лаик не выставят. Описательные науки вы знаете, а менять одну ворону на другую бессмысленно. То, что унаров заводил кто-то из менторов, очевидно. Все началось с перчатки, а ваша сестра, как оказалось, была замужем за перчаточником.

– Сударыня…

– Почему вы так разволновались, наступив на факел?

– И что вы в волнении подняли с пола? – удивил если не Шабли, то Арлетту Левий.

– Ничего… Ерунду…

– Какую именно?

Мэтр торопливо сунул руку в карман и раскрыл ладонь. На ней лежала черная пуговица. Такие же были на унарских куртках Арно, Эмиля, Ли…

– Сам не знаю, зачем я поднял. Просто увидел… Я ничего не знаю. Ничего!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});