Время прощать - Джон Гришэм

«Соглашайтесь, Порция, черт возьми, соглашайтесь!» – мысленно просил Джейк.

Он бывал здесь много раз и знал: когда тебя спрашивают, согласен ли ты, это подразумевает, что ты должен соглашаться с энтузиазмом.

– Да, сэр, – ответила Порция.

Судья все же отпил еще глоток кофе, и Джейк подумал: «Неужели он каждое утро пьет эту жуткую бурду?»

– Я бы хотел прежде всего узнать, Порция, чего на самом деле хочет ваша мать. Мне бы это очень помогло. Уверен, она вам говорила. Можете с нами поделиться?

– Конечно, судья. Моей матери много не надо, и у нее есть сомнения, имеет ли она право взять все эти деньги. За неимением лучшего термина скажу: она считает, что это «деньги белых». На самом деле они нам не принадлежат. Моя мама хотела бы получить землю, те самые восемьдесят акров, и построить на них дом. Хороший дом, но не шикарный особняк. Она видела такие дома, но всегда знала, что у нее такого не будет. Сейчас, впервые в жизни, у нее появилась возможность помечтать о красивом доме, где она будет делать уборку для себя. Она хочет, чтобы там было много места для ее детей и внуков. Мама больше никогда не выйдет замуж, хотя ее обхаживают несколько старых придурков. Она хочет отойти от всего и жить уединенно на природе, где царит мир и никто ей не докучает. Сегодня она снова не пошла в церковь, судья. Она не ходит туда уже месяц, потому что все встречают ее с протянутой рукой. Моя мать хочет только одного: чтобы ее оставили в покое.

– Конечно, она хочет большего, чем дом и восемьдесят акров земли, – заметил судья.

– Ну, кто же откажется от небольшого счета в банке? Она устала чистить чужие дома.

– Сколько она хочет? – спросил судья Этли.

– Так далеко мы не заходили. За последние полгода она никогда не садилась и не задумывалась: «Ну так, возьму себе пять миллионов, по миллиону дам детям…» и так далее. Это совсем не в характере моей мамы, знаете ли. Она не мыслит в таких категориях. Все это не для нее. – Порция помолчала несколько секунд. – А как бы вы поделили деньги, судья?

– Рад, что вы спросили. Вот мой план. Основная часть денег должна пойти в фонд на благо ваших родственников – нужно не раздавать наличные, которые все вмиг проедят, а учредить некий фонд, предназначенный только для образовательных целей. Кто знает, сколько Риндсов живет сейчас на свете? Хотя уверен, скоро это выяснится. Расходы фонда будут строго контролироваться попечителем, который будет отчитываться передо мной. Эти деньги следует умело вложить, скажем, на двадцать лет, и в течение этого времени проценты пойдут на то, чтобы оплатить учебу как можно большему количеству студентов. Назначение фонда должно быть ограничено, и образование – наилучшая цель. Если не ограничить назначение фонда, посыплются тысячи заявок на что угодно, от здоровья до жилья и новых автомобилей. Деньги не будут раздаваться просто так, их придется заслужить. Родственник Риндсов, который прилежно учится и поступает в колледж, получает право претендовать на стипендию от фонда.

– А как вы разделите деньги? – спросил Джейк.

Порция улыбалась.

– В самых общих чертах предлагаю следующее. Давайте исходить из цифры двенадцать миллионов. Мы знаем, что это движущаяся мишень, но конечная сумма будет близка к этой цифре. Снизим долю Энсила и церкви до полумиллиона каждому. Остается одиннадцать. Возьмем из них пять и учредим фонд, о котором я только что говорил. На эти деньги можно дать образование многим людям, зато таким образом можно найти и много родственников, как старых, так и новых.

– Они и так продолжают прибывать целыми машинами, – вставила Порция.

– Остается шесть миллионов, – продолжил судья Этли, не обращая внимания на ее ремарку. – Разделим их поровну между Летти, Гершелом и Рамоной. Разумеется, Летти получит и восемьдесят акров земли, принадлежавших ее деду.

Джейк глубоко вздохнул, цифры мелькали перед глазами. Он посмотрел на Порцию.

– Последнее слово за Летти.

– Мама согласится, – ответила Порция, по-прежнему улыбаясь. – Она получит прелестный дом и кое-что на черный день, и при этом к ней не будут приставать из-за богатства, от которого каждый хочет урвать кусочек. Вчера вечером она мне сказала, что деньги, которые ей достанутся, должны принадлежать всем потомкам Сильвестра, не только ей. Она хочет быть счастливой и чтобы ее оставили в покое.

– А как вы уговорите остальных? – спросил Джейк.

– Думаю, Гершел и Рамона будут в восторге. Насчет Энсила и церкви не знаю. Но имейте в виду, Джейк, я все еще управляю наследством и буду управлять им столько времени, сколько сочту нужным. Ни цента не может быть истрачено без моего согласия, и крайнего срока для закрытия наследства не существует. Уверен, никто за глаза не называет меня тупицей, но, если захочу, я смогу тупо сидеть на деньгах Сета хоть десять лет. До тех пор, пока авуары не окажутся защищены, я могу держать их в бутылке, закупоренной так прочно, как пожедаю. – В голосе зазвучали судейские нотки, которые оставляли мало сомнений в том, что судья Рубен В. Этли намеревался настоять на своем. – Возможно, и правда понадобится держать наследство открытым до бесконечности, чтобы управлять образовательным фондом, о котором мы говорили.

– И кто будет им управлять? – спросил Джейк.

– Я подумывал о вашей кандидатуре.

Джейк вздрогнул при мысли о том, что придется иметь дело с десятками, а то и сотнями нетерпеливых студентов, шумно требующих денег.

– Прекрасная идея, судья, – кивнула Порция. – Моей семье будет спокойнее, если Джейк не отойдет от дела и станет присматривать за деньгами.

– В любом случае этот вопрос можно решить позже, – пробормотал Джейк, чувствуя себя загнанным в угол.

– Так мы договорились? – спросил судья.

– Я лицо незаинтересованное, – ответил Джейк. – У меня не спрашивайте.

– Уверена, Летти согласится, но я должна с ней поговорить, – отозвалась Порция.

– Очень хорошо. Поговорите и приходите завтра. Я подготовлю меморандум и разошлю его всем участвующим в деле адвокатам. А вам, Джейк, предлагаю на этой неделе слетать на Аляску, поговорить с Энсилом и получить от него кое-какие ответы. Дней через десять я устрою встречу всех заинтересованных сторон. Мы запрем дверь и выколотим из них согласие. Так я хочу, понимаете?

Разумеется, они понимали.

Спустя месяц после вынесения вердикта Энсил Хаббард, низко съехав на переднем пассажирском сиденье старенького «порше» Люсьена, смотрел в окно на чередующиеся холмы округа Форд. Он ничего не помнил об этой земле. В здешних краях прошли первые тринадцать лет его жизни, но в течение следующих пятидесяти он сделал все возможное, чтобы забыть их. Ничто не казалось ему знакомым.

Энсила отпустили под залог, организованный Джейком и остальными, и его новый друг Люсьен всеми правдами и неправдами уговорил его съездить на юг – мол, всего один последний визит, это может оказаться небезынтересно. На голове у Энсила уже отросли тонкие седые волосы, которые частично прикрывали уродливый шрам на затылке. Одет он был в джинсы и сандалии, так же, как и Люсьен.

Они свернули на проселочную дорогу и подъехали к дому Сета. Перед домом на газоне стояла табличка «Продается».

– Вот здесь и жил Сет, – сказал Люсьен. – Хотите зайти?

– Нет.

Они снова выехали на щебенку и углубились в лес.

– Узнаете места? – спросил Люсьен.

– Не очень.

Лес поредел, и вскоре они вынырнули на опушку. Впереди виднелись беспорядочно расставленные автомобили, вокруг толклись люди, в том числе и несколько детей. От угольного гриля поднимался дым.

Проехав чуть дальше, они приблизились к развалинам и нагромождению камней, заросших пуэрарией.

– Остановитесь здесь, – попросил Энсил.

Они вышли из машины. Кое-кто из собравшихся на опушке стал подходить ближе, чтобы поздороваться, но Энсил не замечал их. Он смотрел куда-то вперед и в сторону. Потом медленно направился к сикаморе, на которой нашли тело его брата. Кто-то из присутствующих остался на месте, некоторые тихо двинулись следом. Люсьен шел рядом. Пройдя сотню ярдов, Энсил остановился и огляделся вокруг, потом указал на невысокий холм, поросший дубами и вязами.

– Мы были там, Сет и я. Прятались за деревьями. Тогда казалось, что это дальше. Его притащили сюда, под это дерево. В то время деревьев было больше. Целый ряд из пяти или шести сикамор, они стояли ровно по линии, вдоль того ручья. Теперь осталось всего одно.

– В шестьдесят восьмом году здесь пронесся ураган, – пояснил Люсьен, стоящий рядом.

– Именно тут мы нашли Сета, – подал голос Оззи, стоящий рядом с Люсьеном.

– Это то самое дерево? – спросил Джейк.

Энсил слышал их голоса, смотрел в их лица, но ничего не видел. На него нашло оцепенение. Он словно пребывал в другом месте и в другом времени.

– Точно не скажу, но думаю, это оно, – ответил он после довольно долгого молчания. – Все деревья были одинаковыми и стояли как по линейке. Мы рыбачили вон там. – Он снова махнул рукой в сторону ручья. – Сет и я. Прямо там. – У него вырвался тяжелый вздох, лицо исказила гримаса. Он закрыл глаза и горестно покачал головой. Потом открыл глаза и произнес: – Это было так ужасно…