Легенды Соединенного королевства. Мир света - Владимир Игоревич Ашихмин

сопредельных миров.

– Растолковывая запутанные вещи, вы в конечном итоге запутываете их для нас ещё надёжнее, – хмыкнул вышагивающий Грешем. – Как у вас это получается?

– Спасибо за комплимент! Тебе давно было пора понять, что твой учитель не абы что! Загадки материи, небесные конусы, метафизика и прочее, прочее, прочее для меня всего лишь орешки без скорлупы. Перенимай каждое моё слово, подражай и записывай изречения! Взяв за привычку всюду носить карандаш и бумагу, ты сбережёшь знания, которые сейчас вылетают через твои уши шустрее, чем песок убегает сквозь сито.

– О, Вселенная, только вот не надо тут этого, дорогой, – рассмеялась Эмилия. – Ты раздулся, как жаба! Твоё эго вот-вот лопнет!

– Не эго, а самомнение! И оно не лопнет, потому что оно заслуженно!

– Да, да! Сам себя не похвалишь – никто не похвалит!

– Почему – никто? А ты? Иногда мне от тебя перепадает тёплое словечко.

– Такое как «старый гриб»?

– Именно, а ещё мухомор, квакша, а так же позабытые, но ранее бывшие в фаворе – зашарпанная перечница, прохудившийся бурдюк, разорванный носок и облезлая мочалка.

– Ты что обижаешься, сиплый клещ? Я же любя!

Я улыбнулся подруге.

– Да знаю. Ты у меня с юмором, и за это я тебя люблю!

– Любишь?

– Ну да, а разве нет?

– Кстати, мне жаль твой посох, – резко поменяла тему Эмилия.

Я повертел в руках сломанное древко. Альмандин едва блестел магическим блеском. Сейчас, без специального оборудования, починить Ночь Всех Усопших не представлялось возможным. Эх, печально-печально.

– Всю оставшуюся дорогу придётся положиться на Альдбриг и заклинания малой мощности, – понуро согласился я.

– Не переживай, это не самое страшное, что могло произойти за последние пару часов, – сказала Эмилия, засовывая в рот пригоршню чистого снега. Глядя на неё, я только сейчас понял, как хочу пить и есть. Последовав примеру колдуньи, я зачерпнул пушистого снежку и комком отправил в горло. Наслаждаясь влагой, я вдруг воззрился на белые пряди волос.

– Серэнити, а что это за Живая Вода, которую ты дала Эмилии на непредвиденный случай?

Великий инквизитор повернула ко мне своё суровое осунувшееся лицо.

– Эта панацея способна на многое… исцелять, восстанавливать увечья, разжигать искру жизни в умирающем теле…

– Ты что-то говорила про плату после использования Живой Воды?

Покатав желваками, Серэнити, внешне спокойная, отрывисто ответила на мой вопрос:

– Есть некая вира за спасение. Испивший зелья не вылечивается в буквальном смысле. Живая Вода только даёт человеку авансом некий срок, разумно распоряжаясь которым, он может завершить свои дела. Когда действие снадобья закончиться, я умру.

Меня как в прорубь опустили. Я ослышался? Не желая всеми фибрами души воспринимать прозвучавшие слова на веру, я почти закричал в ухо Великого инквизитора:

– Это не может быть правдой! Твои раны не были смертельны! Ты не можешь умереть!

Серэнити приподняла губы в подобии улыбки.

– Выпивший Живую Воду обречён расстаться с жизнью независимо от того, насколько он был близок к смерти. Своего рода это медленный яд, именно поэтому я сказала Эмилии применять панацею, когда другого выхода не будет.

Побледневшая колдунья схватила Великого инквизитора за плечо и развернула к себе.

– Сколько тебе осталось?! Скажи, сколько?!

– Я не знаю, на каждого Живая Вода действует по-разному. Может, я проживу только этот день или неделю, возможно месяц или даже год. Лишь Всеотец теперь ведает, когда закроются мои глаза.

Видя наши опущенные взгляды и серые лица, Серэнити на миг дрогнувшим голосом спросила:

– Вы будете… Сожалеть? Обо мне?

– Глупый вопрос! – запальчиво ответил я. – Конечно не будем, потому что ты не умрёшь! Нельзя сдаваться! Мы найдём средство, как вытащить тебя из могилы! Не будь я Калеб Шаттибраль, если у меня не получится обойти воздействие треклятой Живой Воды! Наверняка кто-то уже сталкивался с такой проблемой и решил её!

– Мы ни за что не бросим тебя! – пылко поддержала меня Эмилия. – Ты не такая, как все, и Урах знает, что ты достойна жить! Вот увидишь, он даст нам время, чтобы отыскать то, что заглушит и сведёт на нет негативные последствия Живой Воды! Мы не дадим тебе покинуть нас! Никогда! Слышишь? Ты стала нам другом, а друзей, как известно в беде не оставляют!

– Я не маг и не алхимик. У меня нет большого ума и научного понимания, поэтому мне вовек не додуматься, как составить противоядие, однако я хочу, чтобы ты знала – я ценю тебя и помню каждый твой поступок.

Грешем прямо посмотрел в глаза Серэнити.

– Кто вызволил нас из застенков инквизиции? Ты. Кто отбил нас от семейки людоеда? Ты. Кто отважно прикрывал нас своей булавой от бандитов, тварей Десницы Девяносто Девяти Спиц и ещё невесть кого? Ты. Кто сотню раз грозился нас убить, а вместо этого залечивал все ссадины? Это была ты.

Мой ученик торжественно положил ладонь на рукоятку клинка.

– Называй меня, как тебе угодно, брезгуй мной и попрекай. Мне всё равно. Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для нас, и пока ты жива, я буду биться и защищать тебя до последнего вздоха.

Слеза скатилась по щеке Серэнити. Сейчас она была похожа на обычную девушку, попавшую в беду. Под сорванным покровом Великого инквизитора ныне просматривалась открытая и ранимая душа, не представляющая, что такое любовь родного человека. В этот миг я рассмотрел её всю – сильная во всем, она была лишь оболочкой для широко распахнутых доверчивых девичьих глаз, спрятавшихся глубоко внутри. Робко выглядывая из-за непроницаемой ширмы, они боялись, что разгадают их секрет и нанесут сокрушительный удар. Всегда во всех сомневающаяся, Серэнити не осмеливалась допустить того, чтобы кто-то стал ей настоящим другом, и вот, это произошло. Те, против кого она сражалась, и кого ненавидела, – некромант, ведьма и даже вампир заняли место в её сердце, сломав бесконечные доводы разума. Постигнув эту истину, я обнял Серэнити и прижал к груди. Тёплые мокрые дорожки поползли под воротом моей шинели. Успокаивающе поглаживая Великого инквизитора по плечам, я увидел, как к нам подобрались Снурф и Мурчик. Всё понимая и разделяя наши чувства, они тыкались мордами в одежду, скреблись, мяукали и стрекотали. Выплакавшись, наверное, первый раз с детской поры, Серэнити отстранилась и утёрла мокрые глаза подолом рясы. За пеленой красноты в её льдистых зрачках вновь обнаружился привычный алмазный блеск.

– Вы…Вы думаете обо мне как… Друг?

– Как Друг. Да.

– Весь отмерянный мне срок я посвящу спасению Соединённого Королевства. Урах, я в твоих дланях, и мои желания перед тобой. Что должно, то пусть будет, я со смирением приму всё, что ты мне ниспошлёшь.

Серэнити поцеловала амулет, а затем грозно нахмурилась.

– Прошу вас только об одном – не делайте из меня мученицу! Пока я не умерла, мои силы при мне. Пойдёмте, столица провинции нуждается в нашей помощи!

Великий инквизитор сорвалась с места и бегом отправилась в Эльпот, а мы пустились