Белые искры снега - Анна Джейн

— Так ты же сама их видела тут! — ахнула Татьяна. Что за скандальная женщина, а?

— Не тыкайте мне, пожалуйста, и не орите, когда я с ребенком, имейте совесть, — не полезла в карман за словом та. — И вообще, вы меня с толку сбили своими гнусными обвинениями. Когда я мимо проходила, между прочим, на девушке лица не было. Стояла бледная, как полотно. Покачивалась, бедняжка.

Ярослав, продолжающий стоять в дверях, кивнул, подтверждая слова молодой мамочки.

— Бедняжка? — пророкотала распалившаяся красноволосая скандалистка, у которой был весьма буйный характер. — Да шалава она, вот и все!

— Извинитесь, — голосом Ленского, вызывающего на дуэль Онегина, произнес Зарецкий. И тут меня посетила мысль, которая до этого не приходила мне в голову. Почему посетила в этот момент — тоже загадка. Никакой он не Ленский и даже не Онегеин! Он Зарецкий, и в "Евгении Онегене" тоже был свой Зарецкий — секундант Ленского. Насколько я помню, Пушкинский Зарецкий мог остановить ставшую кровавой дуэль между двумя друзьями, поскольку понимал, что все происходящее — недоразумение, но делать этого не стал, ибо:

"Умел он весело поспорить,

Остро и тупо отвечать,

Порой рассчетливо смолчать,

Порой рассчетливо повздорить,

Друзей поссорить молодых

И на барьер поставить их…".

Я тряхнула головой, прогоняя из головы некстати вспомнившиеся строки из великого романа в стихах, и подумала, что стоять просто так, пока мой ученик разбирается с сумасшедшими, я больше не могу. Нужно и мне что-то делать — бездействие меня сковывает почище железных наручников. Я развернулась и направилась к двери. В носу совершенно некстати что-то защекотало, и я совершенно машинально утерла его все той же тыльной стороной ладони.

— Перестаньте, пожалуйста! — попросила администратор, которая, видимо, уже не знала, как угомонить эту тетку, любительницу сладких духов и скандалов.

— И извинитесь, — влез Ярослав, не сдавший позиции и замерший на пороге. — Немедленно. Передо мной и перед моей подругой.

— Ярослав, не надо, давай просто уйдем, — тихо сказала я, подходя к нему сзади, и осторожно подергала за рукав, чувствуя себя идиоткой, которая опять врет, да еще и на публике. Он обернулся на меня, и глаза мальчишки стали большими, как у испугавшегося ребенка, рассказывающего родителям, что под кроватью живет жуткое страшилище. Вид у администратора стал еще более растерянный, впрочем, и у всех тех, кто еще не успел уйти из туалета и видел мою скромную персону позади Зарецкого.

— Тебе… стало хуже? — с огромным недоумением спросила Яр, разглядывая мое лицо. Нос у меня опять зачесался и кожа под ним — тоже. Я вновь провела рукой по нему и только потом догадалась посмотреть на свои костяшки — они были в крови. Совершенно неведомым, странным образом у меня впервые в жизни носом пошла кровь. Не скажу, что я испугалась за свою жизнь, но пару неприятных минут пережила, это точно. Кажется, с моим здоровьем явно что-то не так. Совсем не так. Что еще за странности со мной происходят? Не надо было Зарецкому притворяться, что я больна, это как-то сумело визуализироваться и воплотиться в жизнь. Я в детстве один раз сказала, что у меня болит зуб, чтобы не присутствовать на Дне рождении моей сестренки Яны, и он действительно заболел! С тех пор я никогда не говорю, что у меня что-то болит, а у Зарецкого, видимо, язык черный — как что каркнет, то и сбудется.

Я почувствовала металлический вкус крови на губах и спешно утерла ее, вспоминая, что надо делать в случаях, когда открывается подобное кровотечение.

Меня тут же принялись жалеть.

— Девушке так плохо, а она сцену устроила!

— Какая женщина грубая!

— Бедняжка! — тут и там раздавались голоса людей, сочувствие которых по отношению ко мне просто-таки росло с невидимой силой.

— Да вранье это все, — заявила вспыльчивая скандалистка Татьяна уже не таким уверенным, как раньше, голосом, а Ярослав молча схватил несколько салфеток, протянул мне и велел запрокинуть голову вверх.

— Дурак, что ли? — прошептала я раздраженно, припоминая уроки ОБЖ, на которых учитель настоятельно советовал не запрокидывать голову назад при носовых кровотечениях. — В таких случаях голову опускать надо.

Подарив мне тяжелый взгляд, Ярослав с силой запихал мне в ладонь еще одну порцию салфеток, которые я прижала к носу

Администратор и подоспевшие к ней две коллеги с перекисью, ватой и даже льдом все-таки заставили народ покинуть туалет и усадили меня на пуфик около рукомойников. Слава Богу, внезапное кровотечение кончилось так же быстро, как и началось, я даже не успела толком испугаться или разозлиться.

— Вам лучше?

— Лучше, — отвечала я, все еще прижимая лед к переносице.

— А что случилось? — спросила администратор, по виду, моя ровесница, с сочувствием глядя на меня. Зарецкий наклонился к ней и что-то очень тихо принялся объяснять.

По мере того, как его губы почти беззвучно шевелились, глаза девушки становились все больше и больше, а выражение в них все удивлённее и удивленнее. Я расслышала только слово "синдром", и это мне не очень понравилось, но говорить я ничего не стала. После того, как Ярослав поднял голову, администратор перевела взгляд на меня, и я явственно разглядела в нем сочувствие. На Яра же она смотрела с уважением — с таким, с каким обычно смотрят на героев войны.

— Прошу прощения, что из-за нас вышел этот инцидент, — извинился он и туманно пояснил голосом профессионального мошенника. — Эта девушка — моя подруга детства. И с детства она больна, — его голос доверительно понизился, а на лице мелькнуло вполне себе искренне сожаление. — Я случайно встретил ее в кафе, когда понял, что у нее приступ. И хорошо, что встретил, как видите.

— Все в порядке, вы что, — замахала администратор руками. — И не переживайте! Эта женщина, которая затеяла скандал, больше вас не побеспокоит.

— Отлично, — кивнул молодой человек. — Настя, ты как? В порядке? — обратился он ко мне. Забота в его голосе настораживала.

— В порядке, — все еще несколько глухим голосом отозвалась я, понимая, что опять пропала, а девчонки ждут меня уже минут как пятнадцать или двадцать, хотя мне казалось, что наши приключения в туалете длятся уже час или два.

— Может быть, вам еще льда все-таки принести или нашатырного спирта? — обеспокоилась работница кафе.

— Нет-нет, все нормально, — поспешно отказалась я, чувствуя себя очень даже хорошо и выбрасывая остатки стремительно таящего льда в раковину.

— Тогда, позволь, я провожу тебя к твоему столу, Настя, — показывал чудеса галантности Ярослав. Я устало кивнула в ответ.