Вьюжинка - Валерий Иващенко

– Ладно, Марек, проехали, - ведун безо всякого почтения подтолкнул его к карете. - Лезь, время аж горит.

– Погоди, - тот обернулся. - Отчего ты не сказал раньше?

– Да, в самом деле, Лен? - из кареты высунулась Славка, осторожно утирающая разбитый нос. Но, судя по тишине внутри, юная ведьмочка всё же справилась.

– Думаете, меня не грызли сомнения? - огрызнулся ведун. Он кивнул полудюжине потных от натуги гвардейцев, которые как раз кстати притащили в каждой руке по шитому из буйволовой кожи кошелю с ало светящейся печатью королевского казначейства на каждом. Он махнул им рукой - загружайте в карету - а сам повернулся к друзьям. - Но теперь эта стерва не оставила ни мне, ни королю другого выхода.

Он захлопнул за собой дверцу и почти упал на сиденье, безуспешно протирая темнеющие от усталости глаза.

– Значит, так - вы двое с бешеной скоростью мчитесь в имение Славки, и при том глаз не спускаете с этой… - Марек, на лице которого так и вырисовывалось смятение и нешуточная решимость исправить свою ошибку, весомо кивнул в ответ.

А Лен перевёл взгляд на угрюмую Славку, чьи глаза по-волчьи мерцали в полутьме кареты.

– Она немного умеет бродить тенями, потому и проходила сквозь любую охрану… и да, да - именно она устроила кровавое побоище в доме своего малолетнего племянника-бастарда. Потому, Славка, следи особо и ведьминскую дорожку.

Ведьмочка передёрнулась от брезгливости, когда проверила стягивающие пленницу путы. Какая жуткая смесь, эта свойственная людям возвышенным твёрдость духа, некоторая толика способностей к тайному - и почти полностью поглотившее разум безумие! Тем более, всё вдобавок изломано безудержными женскими страстями… Славка не удержалась и влепила принцессе оплеуху, когда та попыталась укусить её.

– Ладно, Лаен, я поняла. Жаль только, что не могу убить её - за всех наших в Дартхольме.

Не давая всем опомниться и предаться сомнениям, Лен старательно нагнетал дальше.

– А нас с Эльфире и золотом высадите на Храмовой площади - мы обеспечим вашему бегству хорошую дымовую завесу… а потом догоним и встретимся уже в замке леди Славки.

Стоило признать, что и без того бледные щёки Эльфире залила уж вовсе какая-то неестественная белизна. И всё же, она ни словом, ни жестом, ни всей своей фигурой не выказала своих сомнений и терзаний. Порода, что тут ещё скажешь!… Лен вздохнул и выбрался опять наружу - править лошадьми.

Однако, в сидящем на козлах эпатажном усатом кучере он сразу признал отменно замаскировавшегося Мечеслава. Уж ведуна-то обмануть мудрено…

– О, это даже к лучшему! - Лен неприкрыто обрадовался и вполголоса, в паре слов посвятил своего учителя не очень-то мирных дел в основные детали.

Взгляд старого головореза блеснул сталью, когда молодой ведун сообщил, что в карете именно та, которая и устроила в том году шутку, могшую в этом и вовсе опрокинуть всё королевство.

– Не знаю, что ты задумал, Лен - но я довезу их до места, - кивнул Мечеслав и словно исчез.

Перед парнем на козлах опять сидел пожилой усатый кучер, шумный и балагуристый.

– Эх-ха! А ну шевелись, мешок костей с копытами! - он хлестнул лошадей, и рванувшаяся вперёд карета вынудила Лена по инерции опять влететь обратно внутрь.

Недолгий путь прошёл в полном молчании. Марек мрачно проверял весь свой смертоубийственный арсенал, Славка рядом с принцессой молча упивалась ненавистью и ядом, а вокруг Эльфире порхали на огненных крылах нешуточные сомнения.

– Всё выйдет хорошо, даже если потом окажется иначе. Доверьтесь мне, други - ведь, бывают замыслы, которые попросту нельзя озвучивать, - шепнул напоследок Лен, когда карета наконец остановилась и он подал руку выбиравшейся наружу Эльфире.

Карета рванула с места в грохоте колёс и копыт по брусчатке и в несколько мгновений исчезла в переулке Белошвеек. Лен потряс головой после всего этого мельтешения перед глазами и огляделся. Он стоял на площади всех храмов возле маленькой изящной ротонды в центре, где обычно собирались жрецы разных богов, дабы решить особо важные или спорные вопросы. У ног его небрежной грудой валялись мешки с золотом, и на один из них опустилась бледная и в таком виде особенно красивая Эльфире.

– Дай мне одну минуту - уж слишком это неожиданно, - выдохнула она побелевшими губами, и Лен понимающе кивнул. Его и самого немного трясло словно перед хорошей дракой, а ничего не понимающий организм на всякий случай вливал и вливал в жилы сладковато-пьянящую волну.

Из ротонды подошли несколько жрецов.

– Вы те, о которых предупредил первый маг королевства? - осведомился бритоголовый и здоровенный, как бы не покрепче самого ведуна, служитель Солнца.

Лен без лишних слов вытряс из немного упиравшейся змеи перстень королевской воли и предъявил этот отметающий все последние сомнения аргумент. Золото и алый рубин блеснули зловещей смесью под солнцем, уронили на лица брызги огня, и жрец отшатнулся.

– Оригинальная у вас, молодой человек, шкатулка для драгоценностей, - проворчал он.

– Зато со встроенной защитой от взлома, - скромно отозвался Лен и на всякий случай легонько помассировал виски своей спутнице, заодно шепнув ей несколько чародейских слов одного немного ободряющего наговора.

Полуэльфка ухватилась за его руку, легонько пожала в знак благодарности. Встала на ноги, и вот перед Леном вновь оказалась уже не мнительная и сомневающаяся особа, а опять властная и уверенная в себе красавица, способная шутя будоражить целые страны и тут же по своему капризу утихомиривать их обратно.

– Браво - я не ошибся в тебе, Эльфире…

Чего стоило под руку с нею проделать несколько шагов к ротонде, подняться по трём беломраморным ступеням и войти под лазурь и золото эльфийской работы постройки, Лен не признавался никогда и никому. Шутка ли - да какой молодой человек в здравом уме думает о таком? Тем более, с такой…

– Ваши служки уже получили золото, - обратился он к собравшимся здесь двенадцати жрецам всех почитаемых в королевстве богов. - А я… я желаю связать своё имя с этой женщиной.

Чуть более коренастый других жрец покровителя строителей и кузнецов, даже ввиду своего сана не пожертвовавший гномьей бородой, осторожно принял поданные бумаги, на которых, казалось, ещё не просохла подпись королевской руки и его личная, всегда обретавшаяся при себе печать. И выражение его лица, пока он читал и сличал документы, говорило о многом, ох как о многом… Боги-то высоко, а король с его головорезами куда ближе. А уж молодой чародей, вокруг которого мириадами вились следы равнодушно загубленных жизней, совсем рядом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});