Дневник, 2004 год - Сергей Есин

Перед отъездом домой вместе с Максимом вслух читали оду Ломоносова «На взятие Хотина», а потом Максим читал мне пленительнейшего ломоносовского «Кузнечика».

14 августа, суббота. Вечером, когда ехал на дачу, поставил наконец-то на магнитофон в машине записи Нового Завета. Еще несколько лет назад мне на день рождения Елена Алимовна подарила большую коробку с кассетами — это запись на русском языке, сделанная, кажется, где-то в Чикаго. Величественное чтение! Текст захватил меня. Какое обилие незатёртых эпиграфов. Если по существу, то как литератор думаю, вряд ли эти тексты созданы и возникли без вмешательства потусторонних, т. е. божественных сил. Слишком много здесь опыта и знания, слишком выразительны формулировки. Даже расхождения в евангелиях от Матфея и Марка читаются как изощренные литературные приемы, которые вне человеческого озарения.

Весь день шел дождь, читал этюды, довольно много сидел над рукописью, пробовал топить баню электричеством. Получилось, сразу же видны конструктивные недостатки сауны, она все-таки у меня рассчитана на дрова. Надо отделять металлическую печь какой-нибудь легкой перегородкой, чтобы даром не нагревать железо.

Из «общественных» новостей: со взяткой свыше 100 тысяч долларов изловили вице-губернатора Калининградской области Ф. Леонова. Он распределял квоты на машины. Интерполируя это явление на другие области нашего управления, можно догадаться, откуда у наших министров, лидеров партий и других «начальствующих лиц» такие состояния.

15 августа, воскресенье. Проснулся ночью в четыре часа и почти до семи читал. И утро, и день, и вечер распределяются по трем объектам: сначала идет Лимонов на английском языке. Вечером к этому чтению прибавился еще и четвертый объект. Два дня назад пришло письмо от Илоны Давыдовой, она беспокоится и торопит. Вот по приезде в Москву и принялся, начиная с третьей главы и продолжая все с тем же неослабевающим интересом, читать ее роман. Какой-то очень неожиданный, почти детский взгляд на эмиграцию, на еврейскую проблему, на разрушенный Советский Союз. Может быть, этот детский взгляд и есть самый точный. Много интересного, а главное, искреннего о русской литературе, своеобразная, казалось бы, хаотичная композиция — но держит, держит и тянет. Так вот, Илона по своей предельной искренности очень похожа на Лимонова. А может быть, это эмиграция накладывает лапу: когда ничего нет, все отобрали, так хоть искренностью спасусь.

После Лимонова я читаю этюды и на каждый пишу крошечную ремарку. Это из папки Балашова, и, надо сказать, этюды неплохие, но много и проходных. Один из показателей: как правило, те, кто послабее, и пишут на самую легкую тему — «Выхожу один я на дорогу».

Ну а потом, уже для души, идет В. Гроссман. Продолжаю читать «Все течет» и делаю это с огромным интересом. Это эпоха, «дело врачей», эпоха Сталина, мне близкая, но по молодости я тогда во многое не вникал. Сейчас у Гроссмана пошли детали того периода. Писатель, конечно, Гроссман крупный, с ясным, традиционным для русской литературы письмом. Иногда обидно бывает, что этот выработанный, в первую очередь, классической русской литературой метод, он обращает, ну, хотя и громко сказано, против русского народа. Может быть, этот народ (по Гроссману, которого я не могу назвать полноценным русофобом) и был когда-то народом, а сейчас это скопище приспособленцев. Во всем этом писании такое приторное ощущение исключительности народа еврейского, хотя и у Гроссмана среди евреев есть такие мерзавцы, что дальше некуда.

Отыскал в романе кусочек про Пастернака, который мне понадобится в романе моем.

Вечером в Москве до чтения Илоны, пока мыл посуду и жарил кабачки, смотрел, а скорее слушал диалог — воспоминания о передаче «Вокруг смеха» Аркадия Арканова и Виктории Токаревой. В каком-то смысле наше телевидение («Культура») сошло с ума, безудержно комплектуя так дружно подпевающие друг другу этнические пары.

Оба дружно пели о высокой литературе, об интеллектуализме, называя Жванецкого гением. Потом в гении и в высокую литературу произвели Фазиля Искандера и проиллюстрировали эту гениальность довольно плоским, с привычными советскими тычками, рассказиком: Ф. Искандер сам читал зарисовку о том, как некто из Чегема поступал в университет на философский факультет. Ну и литература для высоколобых! Виктория Самойловна сравнила Искандера с Марксом (!).

16 августа, понедельник. Утром собрали совещание по ограде с присутствием Елены Александровны Мальчевской. Как я и предполагал, протеже В.Е. — фирма, которая выиграла тендер минкульта — предложила на отпущенные деньги разобрать ограду и укрепить фундамент. Их логика мне понятна — это советская практика делать самое емкое по деньгам — фундамент. А что будет с оградой дальше, никого не волнует. Даст министерство деньги, не даст, нам, говорят представители фирмы, вместо ограды натянут сетку-рабицу. Я категорически против такой постановки вопроса, только «захватами».

Весь вечер читал Илону Давыдову, она очень изобретательна в аранжировке сюжета.

17 августа, вторник. Приходил в институт Борис Николаевич Тарасов, я говорил с ним о переходе Толкачева на работу на его кафедру. Вроде договорились, в свою очередь, он сообщил мне вещь радостную: его сын, не Федя — Федя в этом году поступил в консерваторию, — а Алексей получил Госпремию за книгу, кажется, о Толстом. Б.Н. сказал, что теперь в связи с изменением статуса Госпремии он хотел бы, чтоб мы выдвинули и его. Уж в этом, в поисках славы, я не отказываю никому.

Читал этюды Балашова. Довольно удачно. Есть небольшая статистика.

В автомобильную катастрофу попал Леня Бородин, наш преподаватель и главный редактор «Москвы». У него сломана кость крестца, его оперировали и поставили какой-то титановый протез, будет ходить в корсете. Но сколько же всего на одного человека: лагеря, ссылки, операции на ногах, теперь вот это.

18 август, среда. Занимался английским, написал страничку в роман, дал интервью о литературе «Аргументам и фактам», просто не знаю, как девочка Даша, которая его делает, из моей невнятицы выплывет. Потом читал этюды к собеседованию после Толкачёва. Уехал из института в девятом часу, проезжая мимо синагоги, увидел милицейскую машину и много людей в форме. Или предотвращают какой-нибудь теракт, или праздник, или премьер-министр приезжает в новую синагогу. Похоже, что строительство пристройки синагоги подходит к концу. Впереди — выходящий на улицу фасад из стекла, похожий на египетский пилон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});