Первое Дерево - Стивен Дональдсон

Войдя в будуар, в котором леди Алиф тщетно пыталась его соблазнить, Ковенант загнал всю свою силу внутрь себя, оставив лишь слабое свечение вокруг кольца. От этого усилия у него голова пошла кругом, но он, стиснув зубы, вытерпел столь тягостное для него головокружение. Однако он чувствовал, что удержать силу в себе ему удастся недолго — слишком велика была его ярость. Он отстранил Бринна и стал подниматься по ажурной металлической лесенке в башню Касрейна.

Харучай, поняв, что ему приказывают остаться здесь, в изумлении воззрился на юр-Лорда, но тот лишь процедил сквозь зубы, изо всех сил сдерживая бушующее в нем пламя:

— Это только мое дело. Ты все равно не сможешь мне помочь. А я не хочу рисковать твоей жизнью. Ты нужен мне здесь, чтобы прикрывать меня от стражей.

Топот поднимающихся хастинов слышался все отчетливее.

Бринн смерил его недоверчивым взглядом, но согласно кивнул. Лестница была узенькая-преузенькая, и он шутя мог отбиться здесь от любого количества стражей. Задание даже немного польстило ему, поскольку было работой для настоящего харучая. Он церемонно поклонился юр-Лорду, и тот, простившись с ним небрежным кивком, стал подниматься по лестнице.

Только бы не взорваться раньше времени! Теперь, когда магия была загнана глубоко, ему приходилось полагаться на свою обычную физическую силу и выносливость. Ночью пустыня дышала холодом, и поэтому в башне было сыро и промозгло, но Ковенант не замечал этого: пот струйками стекал по его вискам, словно от беспрестанного воя сирен у него начали испаряться мозги. Необходимость сдерживаться мучила его больше, чем если бы он поднимался, трясясь от страха. Но вот наконец он одолел последние ступеньки и, с трудом переводя дыхание, с безумно колотящимся сердцем предстал перед Касрейном.

Кемпер стоял во главе длинного стола, уставленного ретортами, колбами и другими алхимическими сосудами и приспособлениями. Но больше всего места занимал огромный металлический сосуд, из которого вился слабый дымок. Колдун готовил какую-то новую пакость.

В двух шагах от него возвышалось уже знакомое Ковенанту кресло, однако теперь все линзы были раздвинуты в разные стороны и торчали вокруг изголовья на золотых спицах, как нимб из скипетров.

Ковенант подобрался, собираясь немедленно атаковать. Лишь огромным усилием воли ему удавалось еще сдерживать бьющееся в нем пламя. Однако кемпер, заметив его появление, бросил к него короткий пренебрежительный взгляд и вновь устремил слезящиеся глаза на сосуд, над которым сейчас колдовал. Его сын, спал мертвым сном у него на спине.

— Итак, ты сладил с песчаной Горгоной, — прошелестел он. Слишком много веков он был неуязвим и бессмертен. Страшный удар Хоннинскрю не оставил на его хилой шее ни малейшей отметины. — Великий подвиг. У бхратхайров бытует поверье, что тот, кто убил песчаную горгону, обретает бессмертие.

Ковенант почти его не слушал: ярость и яд кипели в нем, грозя в любую секунду извергнуться наружу, и он тратил все свое внимание на то, чтобы удерживать их под контролем. Его кровь бурлила, как магма, подстегивая его к убийству. К заслуженному убийству колдуна. Но, оказавшись здесь лицом к лицу с кемпером гаддхи, он вдруг понял, что не хочет убивать. По крайней мере, делать это сознательно и хладнокровно. На его руках и так уже слишком много крови.

— Я не убивал ее, — хрипло выдохнул он. Касрейн удивленно вскинул на него глаза.

— Ты не убил ее? — с внезапной яростью заорал он, брызгая слюной. — Ты что, рехнулся? Но пока она не убьет тебя, никакая сила не загонит ее обратно в Рок. А даже одна-одинешенька она может разнести по кирпичику всю страну. Да уж, ты воистину могуч, — с ядовитой иронией добавил он, по-видимому, начиная успокаиваться. — Настолько могуч, что оказался способен уничтожить всю Бхратхайрайнию!

Но тут он окончательно забыл о своем гневе и внимательно уставился в сосуд, словно с минуты на минуту ожидал чего-то. Не отрывая глаз от дымка, он пробормотал:

— Впрочем, это сейчас неважно. У меня будет время заняться этой тварью. А вот тебе от меня не убежать. Я уже отдал приказ об уничтожении вашего обожаемого корабля Великанов. Пока ты здесь пялишься на меня, огонь, пылающий на нем, освещает весь порт.

Ковенант вздрогнул. Огонь пожирает «Звездную Гемму»! Дикая магия, порвав наконец узы его рассудка, устремилась к ненавистному кемперу, но в последний момент Ковенант сдержал ее, отчего острая боль обожгла его мышцы. Медленно, боясь малейшим звуком сдетонировать взрыв, он произнес:

— Касрейн, я убью тебя. — Каждое слово дикая магия окрашивала в серебро. — Ты знаешь, что я могу это сделать. Останови то, что ты начал. Позволь моим друзьям уйти. Иначе я испепелю тебя.

— Правда? В самом деле? — Издевательский смех Касрейна походил на карканье, а взгляд кемпера был мрачен и безжалостен. — Ты об одном забыл, дружок, что я — Касрейн-Круговрат. Именно я загнал горгон в вихрь, я построил Песчаную Стену, и именно я уже столько веков держу в руках всю Бхратхайрайнию. Ты, конечно, обладаешь некоторой силой и, кроме того, тем, что так нужно мне. И, учитывая твою слабость и ничтожность, я без труда подчиню тебя себе и заберу то, что хочу.

Но как бы жестко ни звучали его слова, он пока что не нападал.

— Ты уже заметил, что я все приготовил к твоему приходу? — Он плавным жестом указал на кресло с золотыми моноклями. — Золото такой чистоты очень редко встречается на Земле, а может статься, есть только в этом пустынном краю. Вот потому-то я и пришел сюда и при помощи своего искусства захватил власть над страной. Но золота всегда не хватает, и потому мне приходится расширять влияние на другие страны, чтобы искать его везде, куда достигает моя рука. Только с золотом мое мастерство достигает нужного мне результата… — Он окинул Ковенанта презрительным взглядом. — И с помощью золота я уничтожу тебя!

С внезапной прытью он подхватил котел и выплеснул его содержимое на стол.

Черная, вязкая, как застывающая кровь, жидкость широкой волной расплескалась по столешнице и струйками потекла на пол. И везде, куда она попадала, все — будь то дерево, камень или металл — начинало плавиться. Но основная ее масса текла в сторону Ковенанта.

Кислота: столь же едкая, как купорос, столь же опасная, как черная жидкость юр-вайлов. Ковенант инстинктивно заслонился руками, и из них во все стороны брызнуло ослепительно-белое пламя. Но уже через долю секунды он взял себя в руки и, сконцентрировав всю энергию в одном луче, смел жидкость со стола.

Однако за этот крошечный промежуток времени Касрейн успел прыгнуть в кресло с нимбом из золотых кружков и теперь издевательски смотрел оттуда на Ковенанта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});