Мир, которого нет - Виктор Кувшинов

Теперь настало время подводить итоги, но ребята, как-то неадекватно реагировали на книгу. Женька считал себя терпеливым, но сидеть и смотреть, как кто-то не отрываясь читает, было сверх его сил. Спасали только разносолы и выпивка на столе. Хотя с выпивкой надо было вести себя поосторожнее, чтобы не пришлось срочно поправлять голову на изнанке. Помогал скоротать время и тапер, неплохо наигрывающий попурри из незнакомых мелодий.

Женька предался воспоминаниям последних часов, когда он не на шутку разволновался, потеряв своих напарников. Они должны были «пропалывать» книги в библиотеке академии, но многочасовые поиски на изнанке и прочтение книги привели к тому, что в библиотеке Саш не оказалось. Женька по привычке, сначала ударился в панику, но потом, поостыв, решил прочесать все здание академии. Мало ли, куда ребята могли забрести?

Он нашел их спустя некоторое время. Ему стало смешно и досадно за свою недогадливость — ну где же еще нужно искать людей искусства, как не там, где они могут реализовать себя? Досадно, еще и от того, что он совершенно забыл об их тяге к прекрасному, заставляя копаться в пыльных томах библиотек. Первым ему попался Алекс, играющий на скрипке перед небольшой группой слушателей в каком-то, видимо музыкальном классе академии.

Женька потихоньку вынырнул с изнанки в коридор и присоединился к стихийно собравшимся людям, почувствовав себя, как и все здесь присутствующие, какой-то мухой, влипшей в сладость льющейся мелодии и не могущей ничего с этим поделать.

Все стояли, как парализованные, боясь неаккуратным движением или шумом нарушить то хрупкое очарование, которое незримо висело в комнате. Спустя неизвестно какое время Женька усилием воли заставил все-таки себя обратить внимание на пальцы Алекса. Они опять были в крови. Хотя они и огрубели от тренировок в деревне, но не настолько, чтобы выдержать такой марафон. А скрипач, поддерживаемый атмосферой завороженного молчания, все играл и играл…

Женька вздохнул и, превозмогая нежелание, подошел к Алексу, положив руку на смычок. Потом взял его пальцы и, повернув ко всем, сказал:

— Он слишком хорошо играет. Надо и о нем позаботиться.

Все еще стояли молча некоторое время, а потом дружно и громко зааплодировали.

Окружили Алекса и стали наперебой расспрашивать: откуда он взялся и что за музыку он играл? Но Женька не дал этому безобразию захлестнуть с головой музыканта и, подхватив парня, громко всем объявил:

— Всем спасибо, до свиданья! — и как всегда, принялся врать. — А если серьезно, никуда он от вас не денется, сам завтра придет сюда — ему же без скрипки хана! А сейчас, дайте дорогу — ему нужно залечить пальцы!

Женька отволок несильно сопротивляющегося, пребывающего под хорошей дозой музыкального наркотика, Алекса подальше в коридор и вытащил его на изнанку. Там парень, хоть и не стопроцентно, но все же мог чуть-чуть подлечить пальцы. Заодно они стали искать пропавшую подружку. Алекс объяснил, что они разговорились с несколькими местными учащимися, и те предложили попробовать свои силы в искусствах. А что еще нужно, чтобы совратить от дела двух увлеченных людей? Вот и ринулись ребята гулять по академии, пока не добрались, каждый до своего лакомого кусочка.

Алекс показал своему астральному гиду место, где он расстался с Сашенькой, и они начали поиски заблудшей козы оттуда. Женька взял курс прямо через комнаты параллельно коридору, чтобы, не останавливаясь, тралить помещения. Они пролетали учебные аудитории, какие-то кабинеты, попался даже небольшой зал. Сашеньку они нашли, только описав полукруг по этажу, когда возвращались с другой стороны коридора. Она в совершенном одиночестве стояла в небольшой комнате за мольбертом, повернутым к окну, и смотрела на него оценивающим взглядом, машинально оттирая пальцы от следов краски небольшой тряпочкой.

Женька бесшумно вывалил Алекса и проявился сам с изнанки у нее за спиной.

Нехорошо, конечно, подглядывать, но ему так хотелось посмотреть, что на этот раз придумала Саша. А рисковать, полагаясь на милость автора, оставив себя без просмотра, он не мог себе позволить. И правда, Сашенька, заметив, что кто-то заслонил свет, падающий из окна, интуитивно сделала движение, пытаясь закрыть картину спиной, но было уже поздно. Тем более, целых два кавалера смотрели такими просяще-щенячьими глазами, что она не удержалась и улыбнулась:

— Ладно, что с вами поделаешь? Картина еще сырая, но когда мне ее удастся дописать? Смотрите! — и отошла на пару шагов, замерев в ожидании комментариев.

— И что же здесь недорисовано? — удивленно воскликнул Женька спустя минуты две молчания, в течение которых они с Алексом топтались и толкались перед мольбертом, рассматривая полотно со всех углов.

Картина опять поражала своей необычностью. Почти все полотно занимал скол ледяной глыбы или айсберга. Прозрачная поверхность играла светом на вертикальных гранях льда, как бы отражая и преломляя солнечные лучи и добавляя им светлые голубые и розовые тона. Из глубины и откуда-то снизу проступала таинственная синева или зелень, и в ней можно было увидеть ускользающие контуры прекрасных белых дворцов, наподобие Тадж-Махала, утопающих в легкой зелени садов, и даже людей перед ними. Но стоило отвести взгляд и видение исчезло. Женька отошел еще немного и опять начал угадывать в переливающихся гранях льда картину, но теперь она была другая. Дворцы уже казались белоснежными парусниками на фоне изумрудного моря, а вместо людей были птицы.

— Что за колдовство? — промычал Женька и, наконец, сумел оторвать взгляд от картины, путано забормотав. — По-моему, это уже перерисовано. Ну, то есть, я имел в виду… здесь сколько картин вообще-то?

— Не понравилось? — упавшим голосом шепнула Сашенька.

— Не понравилось?! — переспросил Женька, не понимая, и продолжил свои причитания.

— Ты хоть знаешь, что рисуешь?! Это же какой-то опиум для народа! Откуда на мою голову такие таланты?! Рядом с вами чувствуешь себя полной бездарью. Мне, чтобы хоть немного понять и воспринять, что ты тут изобразила надо наверно час толкаться — дольше, чем ты рисовала! Она еще спрашивает: "Понравилось ли?" Да тут надо спрашивать: "Не сошел ли ты с ума от восторга, пока картину рассматривал?" — Значит, понравилось? — уже повеселев, переспросила девушка, несущего бредятину Женьку.

— А что, не видно, что я тут заговариваться стал? Если я скажу, что я в восторге — я не скажу ничего. Только прошу, не трогай ее больше! Здесь ни прибавить, ни убавить, без того чтобы испортить!

— А почем ты знаешь?! — уже сияя от восторга, озорно спросила Сашенька. — Я автор. Может, я еще что-то хотела там изобразить?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});