Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. - Анатолий Венгеров

В этих случаях приходится осуществлять историческое толкование закона, обращаться в Конституционный суд за разъяснением, использовать иные механизмы — об этом чуть ниже, в теме о реализации права.

Следующий признак нормы права — ее неперсонифицированность. Такое ее свойство вытекает из кибернетическою знания о существовании в природе двух видов сигналов, импульсов поведения. Один сигнал — это целенаправленная информация конкретному адресату, получателю сигнала. В обществе — это сигналы конкретному гражданину, члену общества с оценкой его поведения, с конкретным предписанием и т. д.

Второй тип — это сигнал тому, к кому это относится. Если опять же прибегнуть к образному сравнению, то можно представить себе озерцо со всякой живностью, например с лягушками. Первый тип сигнала об опасности — это сигнал, когда какой-нибудь камешек бросают в конкретную лягушку (ну, есть такие привычки у детей), второй — когда камешек бросают в центр озера. Это сигнал об опасности тем, к кому он относится. Мол, берегитесь, появился «царь природы». Или сигнал на лекции: «тише». Он относится к тем, кого касается, в отличие от замечания конкретному студенту. В правовых нормах для обозначения ее адресатов оперируют словами: каждый, гражданин, юридическое лицо и прочими неперсонифицированными адресатами. Испанское законодательство, например, указы короля Хуана Карлоса часто обращены к «испанцам, которые слышат и понимают своего короля».

Формальная определенность — еще один важный признак правовой нормы. Об этом уже шла речь выше. Но здесь важно подчеркнуть, что это свойство позволяет не только выделять норму права из словесной оболочки того или иного источника права, но и определить структуру конкретной нормы, отделить ее от нормы морали, соотнести норму права с конкретной ситуацией, ее участниками, словом, реализовывать то самое воздействие, которое соответствующее правило оказывает на конкретный вид общественного отношения.

Формальная определенность нормы права также появилась в процессе тысячелетнего развития права, характеризует социальную ценность права; позволяет оперировать с правом в целях упорядочения и целенаправленного развития общества. И как бы ни упрекали юристов в том, что они формалисты, «законники» и вместо того, чтобы учитывать дух закона, они, де, приверженцы буквы закона и потому просто крючкотворы, весь социально-правовой опыт человечества свидетельствует о полезности именно такого подхода к норме права, о приоритете буквы закона над субъективно толкуемым духом закона, о недопустимости подмены, а то и замены целесообразностью законности.

Это, разумеется, не простой вопрос, учитывая динамику права, изменение и развитие правовых норм. Однако, когда речь идет о теоретически выделяемых признаках нормы права, ее формальная определенность оказывается и теоретически правильным, и практически полезным признаком.

Формальная определенность характеризуется еще и тем, что норма права выражена, как правило, в письменной форме. Появление письменности шло в параллель с появлением правовых норм. В древности сначала символическое, а затем и буквенное обозначение принадлежности тех или иных товаров тому или иному купцу (в частности первоначально использовались печати, которые накладывались на амфоры, кувшины, мешки и т. п. тару, в которой перевозились, продавались товары, прежде всего, зерно) постепенно становилось письменным способом общения. Письменность стала использоваться для посвящения тех или иных жертв божествам, для учета знамений, выражения предсказаний и их последствий, для царских посвятительных надписей, содержащих своеобразные правовые нормы и т. п. Клинопись у шумеров в Вавилоне служила не только для фиксации законов, например знаменитая стела Хаммурапи с его «кодексом законов», но и для учета судебной практики. В городе-государстве Лагаш археологи раскопали корзины, в которых содержались записи всех дел, которые рассматривал суд города Лагаша во втором тысячелетии до н. э.

Финикийская письменность, которая первоначально обслуживала главным образом торговые сделки и иные имущественные отношения, со временем также развилась в мощное средство фиксации законов и их исполнения, а также предсказаний оракулов но всему Средиземноморью.

Таким образом, формальная определенность нормы права не только послужила фактором культурного развития человечества, но и получала свою основу в виде письменных источников. Не изменилась ситуация и в настоящее время, т. к. формальную определенность правовых норм обеспечивают при соблюдении определенных условий и новые носители информации — так называемые машинные носители (магнитные ленты, диски и т. п.).

Системность — еще один признак. Этот признак на этапе развития зрелого права характеризует свойство нормы права: быть в определенной связи, в определенном соотношении с другими нормами, с правовым институтом, подотраслью, отраслью права. Нормы материального права, т. е. конкретные правила поведения, находятся как в определенных связях с другими материальными нормами права, так и с процедурными, процессуальными нормами права. Как, например, можно было бы реализовать норму уголовного права, устанавливающую наказание за определенное преступление, если бы этому не предшествовало определенное судебное разбирательство по определенным правилам.

Даже такие формы наказания, как испытание огнем или водой, принесение клятв, поединки, которые были распространены в средние века в Европе, совершались по определенным правилам.

Системность характеризует также иерархию правовых норм, их первичность и вторичность. В частности, некоторые нормы конституции конкретизируются в законах, те в свою очередь — в подзаконных актах, постановлениях, инструкциях и т. п.

Этот признак обусловливает возможность разумной систематизации права, когда для правильного применения правовых норм становится необходимым построение комплекса правовых норм, своеобразной пирамиды. Например, выделяется конституционная норма, законы, ее конкретизирующие и детализирующие (если такие есть), постановления правительства, приказы и инструкции министерств и ведомств и т. д.

Еще один признак правовой нормы — неоднократность (или многократность) ее действия. Это означает, что правовая норма создастся для постоянного применения, использования, если иное не оговаривается в самой норме. Так, закон о выборах депутатов парламента рассчитывается не на одну избирательную кампанию, а на все выборы депутатов, которые последуют и в будущем, гражданский кодекс — на все имущественные и иные, связанные с ними отношения, которые будут иметь место и т. п.

Правда, так называемые временные законы, например о введении чрезвычайного положения, могут иметь временные ограничения, но в пределах установленного срока опять же применяются ко всем регулируемым отношения.

Наконец, такой признак, как возможность государственного принуждения. Этот процесс отличает правовую норму от иных социальных норм, а также от норм первобытного общества.

Следует, однако, подчеркнуть, что в данном случае речь идет о возможности государственного принуждения, о потенции принуждения, а не о принудительном характере правовых норм, как писали многие ученые-юристы еще в дореволюционных трудах, учебниках, в частности Р. Иеринг. Сами нормы права не являются принудительными, они не навязываются насильно, извне. Они — продукт, результат развития общества, воспринимаются обществом или его основными сегментами как социально необходимые и полезные регуляторы, ориентиры поведения во всех областях общественной жизнедеятельности — в политической, экологической, экономической, социальной, научно-технической, семейно-брачной, даже личной.

Следует вообще заметить, что с развитием новых форм существования человечества — общепланетарных масштабов экономических, научно-технических и иных связей, появлением опасностей для всего человечества — ядерная война, экологическое «безобразие», информационная диктатура и т. д., все больше возрастает роль правовых норм, регулирующих эти общепланетарные и общесоциальные отношения. Они также направлены на ограничения возможных пагубных последствий научно-технического прогресса, с одной стороны, и на поддержку всего полезного и достойного, что он несет человечеству — с другой. Не случайно в XX веке происходит такое переплетение национального и международного права, закрепление, даже в конституциях, возможности применять для решения внутренних споров общепризнанные принципы и нормы международною права. И тут уж нормативность права приобретает совершенно новую и весьма положительную оценку — как система стабильного, а не взаимоистребительного существования человечества. Для такой нормативной жизнедеятельности, конечно же, нужны и адекватные принудительные меры. Их поиск идет и в попытках экономических и иных санкций, устанавливаемых против нарушителей международных правил, в создании сил быстрого реагирования, различных международных наблюдательных комиссий и т. п. Но и в этих случаях нормы права обеспечиваются лишь возможностью государственного — и в конце XX века, надо добавить, межгосударственного принуждения, но не становятся от этого принудительными, насильственными социальными регуляторами.