Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939 - Ингеборг Фляйшхауэр

27

Joseph E. Davies. Als USA-Botschafter in Moskau. Authentische und vertrauliche Berichte über die Sowjetunion bis Oktober 1941. Zürich, 1943, S.61 (Bericht vom 19. Februar 1937) und S. 68 (Tagebuch-Eintragung vom 20. Februar 1937).

28

Robert Coulondre. De Staline Hitler. Souvenirs de deux Ambassades, 1936-1939. Paris, 1950, p. 125.

29

Во Франции: Jean-Baptiste Duroselle. La Politique sov6tique ä Pgard de l'Allemagne du pacte anti-Komintern mai 1939. — In: Jean-Baptiste Duroselle i.a. Hrg., Les Relations Germano-Sovitiques de 1933 ä 1939, p. 42-60. В Германии: Georg von Rauch. Der deutsch­sowjetische Nichtangriffspakt vom August 1939 und die sowjetische Geschichtsschreibung. — In: Gottfried Niedhart (Hrg.), Kriegsbeginn 1939. Entfesselung oder Ausbruch des Zweiten Weltkriegs? Darmstadt, 1976, S. 349-366, hier: S. 353; Pietröw. Stalin-Regime. В Англии: John Erickson. The Soviet High Command. London, 1962, p. 432, 731; D.(onald) C.(ameron) Watt. The initiation of the negotiations leading to the Nazi-Soviet pact: A historical problem. — In: C. Abramsky; B.J. Williams (Hrg.) Essays in honour of E.H. Carr. London, 1974, p. 152-169.

30

Angelo Rossi. Zwei Jahre deutsch-sowjetisches Bündnis. Köln/Berlin, 1954, S.19ff.

31

Sven Allard. Stalin und Hitler. Die sowjetrussische Außenpolitik 1930-1941. Bern/München, 1974, S. 52ff.

32

Подробную дискуссию см. ниже, на стр. 96. Из советских истори­ков распространенной в последнее время на Западе точки зрения при­держивается В. Дашичев (см.: V. Dashichev. Stalin in early 1939. The 18th Party Congress and the Soviet-German nonaggression pact. «Moscow News», No. 35, 1989, p. 16; см. также статьи Н. Смирновой и В. Кулиша — «Московские новости» № 10, октябрь 1989 г.)

33

Lord (William) Strang. Home and Abroad. London, 1956, p. 195.

34

Peter Kleist. Zwischen Hitler und Stalin, 1939-1945. Bonn, 1950, S. 25ff. sowie ders. «Die europäische Tragödie, Cöttingen, 1961, S. 50ff.

35

Allard. Stalin, S. 113.

36

Philipp W. Fabry. Der Hitler-Stalin-Pakt 1939-1941. Ein Beitrag zur Methode der sowjetischen Außenpolitik. Darmstadt, 1962 und ders. Die Sowjetunion und das Dritte Reich. Eine dokumentierte Geschichte der deutsch-sowjetischen Beziehungen von 1933-1941. Stuttgart, 1971. У Фаб­ри с особой очевидностью обнаруживается неуверенность в историче­ских оценках и влияние на них идеологических моментов. Так, хотя автор и говорит о новой «ориентации германской политики по отноше­нию к СССР с осени 1938 г.» (Der Hitler-Stalin-Pakt, S. 9) и приводит не­которые факты, которые показывают, что инициатива к сближению зимой 1938/39 г. исходила от немецкой стороны, однако уже через не­сколько страниц он утверждает, что толчок к глубоким переменам в политике обеих великих держав «исходил от Советского Союза», и, умаляя значение сказанного ранее, небрежно замечает: «Какое бы впе­чатление ни сложилось на основании ранее изложенного» (с. 13). Подо­бные методологические прыжки в аргументации данного тезиса вовсе не редкость.

37

Walther Hofer. Die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. Eine Studie über die internationalen Beziehungen im Sommer 1939. Frankfurt a.M 1964, S. 58.

38

F.A. Krummacher, Helmut Lange. Krieg und Frieden. Geschichte der deutsch-sowjetischen Beziehungen. Von Brest-Litowsk zum Unternehmen Barbarossa. München/Esslingen, 1970, S. 362 («Нет ника­кого сомнения в том, что инициатива принадлежала Сталину».

39

Brägel. Stalin, S. 42ff («Москва начинает всерьез обхаживать Тре­тий рейх»).

40

AndreasHillgruber. Der Zweite Weltkrieg, 1939-1945. — In: Osteuropa-Handbuch, Sowjetunion, Außenpolitik 1917-1955, Köln/Wien, 1972, S. 270-342, hier S. 275ff. sowie ders. Sowjetische Außenpolitik im Zweiten Weltkrieg, Königstein/Ts./Düsseldorf, 1979, S. 18ff, S. 24ff.; Andreas Hillgruber, Klaus Hildebrand. Kalkül zwischen Macht und Ideologie. Der Hitler-Stalin-Pakt: Parallelen bis heute? Zürich, S. 15.

41

Там же, с. 20.

42

Allard. Stalin, S. 79; Andreas Hillgruber. Zur Entstehung des Zweiten Weltkrieges. Forschungsstand und Literatur. Düsseldorf, 1980, S. 54; ders., Der Zweite Weltkrieg, S. 274; Hillgruber, Hildebrand, S. 20.

43

Выступая на Пленуме ЦК РКП (б) 19января 1925г. (И.В.Сталин. Соч., т. 7, с. 11 -14), Сталин высказал опасение, что наблюдавшаяся «подготовка сил и их перегруппировка по всей Европе» являются предпосылками новой войны. «А новая война, — заявил он, — не может не задеть нашу страну». Через несколько лет война может стать «неизбежной» и «обострить» внутренний, революционный кризис «как на Востоке, так и на Западе». Коммунистическая партия должна «быть готовой ко всему». И хотя революционные движения на Западе пока сильны, полагаться на них, однако, нельзя. «Вопрос о нашей армии, о ее мощи, о ее готовности, — говорил он, — обязательно встанет перед нами при осложнениях» (здесь Сталин имел в виду прежде всего дальнейшее отсутствие революционной ситуации) «в окружающих нас странах, как вопрос животрепещущий. Это не значит, что мы должны обязательно идти при такой обстановке на активное выступление против кого-ни­будь. Это неверно. Если у кого-нибудь такая нотка проскальзывает-то это неправильно. Наше знамя остается по-старому знаменем мира. Но если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, — нам при­дется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашу весов, гирю, которая могла бы перевесить».

Поэтому поводу следует сказать следующее. Состоявшийся в янва­ре 1925 г. Пленум ЦК Российской Коммунистической партии (больше­виков), на котором Сталин повелевал волею всех ее членов, преследовал исключительно внутриполитические цели (во внешней политике Сталин достиг своих целей в предшествовавшие месяцы 1924 г. в благоприятных условиях международно-правового признания Советской России двумя ведущими западными державами: Англией и Францией. Факт, который на данном отрезке времени уменьшал вероятность военного столкновения с западными демократиями). Данный пленум должен был выключить из политической игры опаснейшего соперника в собствен­ных рядах — Льва Троцкого. Хотя до апреля 1925 г. он номинально про­должал значиться комиссаром по военным делам, однако уже с осени 1924 г. его фактически замещал зам. наркома Фрунзе, приступивший по поручению Сталина к реорганизации армии. Одержали верх идеи Туха­чевского и профессиональных военных. Троцкий и его сторонники (в со­ответствии с традицией социал-демократии) стремились после победы революции в России разгрузить слабую экономику и поэтому желали оставить только небольшую вооруженную милицию. Сталин же — после страхов Кронштадтского мятежа матросов, крестьянских бунтов, рабо­чих волнений (1921 -1922 гг.) и особенно после восстания грузин в авгу­сте 1924 г. — хотел иметь готовое в любое время к действию, сильное регулярное войско.

Желание иметь сильное регулярное войско было обусловлено стра­хом перед возможно новой интервенцией, например на беспокойном Кавказе, и перед призраком военного бонапартизма Троцкого, направ­ленным против растущего единовластия Сталина. Военная опасность извне, которая будто бы в будущем могла угрожать Советскому государ­ству, служила л ишь предлогом для обоснования требования сильной ре­гулярной армии. О чисто внутреннем значении речи Сталина говорит и его отступление от теоретических основ. Он отбросил (одновременно используя это в качестве дополнительного обвинительного пункта против Троцкого) ту точку зрения, согласно которой социализм в России окон­чательно победит только тогда, когда в международном масштабе за ним последу ют другие национальные революционные движения. Как Ста­лин сам признал в речи 19 января 1925г., у него почти нет надежд на воз­никновение революционных движений в других странах и, следователь­но, на возможность оказать им вооруженную поддержку.

Оцененные под этим углом зрения слова Сталина, привлекшие тог­да мало внимания, можно отнести к той категории высказываний, кото­рые лишь в свете последующих событий приобретают мнимый дополнительный смысл. В 1925 г. еще не имеющий опыта во внешней политике Сталин был не в состоянии предвидеть сложившуюся в 1939 г. международную ситуацию (в 1925 г. Германия еще не принадлежала к упоминавшимся здесь западным демократиям!), а в 1939, и особенно в 1941 г., он вступил последним в решающий бой вовсе не таким уж само­уверенным. Ему была навязана опасная, длительная и изнурительная война за сохранение созданной им системы. И несмотря на новейшие спекуляции, совершенно отсутствуют доказательства каких-то иных, скрытых расчетов Сталина в то время (например, советских агрессив­ных планов).

44

Leonidas Е. Hill. Die Weizsäcker-Papiere 1933-1950, Berlin, 1974, S. 154.

45

Erich Kordt. Nicht aus den Akten... Stuttgart, 1950, S. 309 sowie ders. Wahn und Wirklichkeit, Stuttgart, 1948, S. 155ff.

46

Friedrich Gaus. Eidesstattliche Versicherung. — In: Der Prozeß gegen die Hauptkriegsverbrecher vordem Internationalen Militärgerichtshof Nürnberg, (Prozeß) Nürnberg, 1949, Bd. XL, S. 293-298, hierS. 294.

47

Лично автору об этом говорил доктор Карл Шнурре.

48

См. соответствующие высказывания в опубликованных после смерти записках.

49

General Ernst Köstring. Der militärische Mittler zwischen dem Deutschen Reich und der Sowjetunion 1921-1941. Bearbeitet von Hermann Teske, Frankfurt/Main, 1966, S. 138ff.

50

Hilger. Wir, S. 282; Hilger, Meyer. Allies, p. 298.

51

FrederickL Schuman. Night over Europe. The Diplomacy of Nemesis, 1939-1940. New York, 1941, p. 279.