Дорога в Сарантий - Гай Кей

— Поистине неразумно уснуть в парной. Криспин открыл глаза.

В клубящемся тумане их осталось всего двое. Вопрос о боге был адресован ему.

Задавший его, тоже свободно закутанный в белую простыню, сидел и смотрел на него очень голубыми глазами. У него были великолепные золотистые волосы, точеные черты лица, покрытое шрамами, тренированное тело, и он был верховным стратигом Империи.

Криспин поспешно сел.

— Мой господин! — воскликнул он.

Леонт улыбнулся.

— Удобный случай поговорить, — пробормотал он. И вытер пот со лба краем простыни.

— Это совпадение? — настороженно спросил Криспин.

Его собеседник рассмеялся.

— Едва ли. Город слишком велик для этого. Я подумал, что надо организовать встречу, чтобы узнать твои взгляды по некоторым интересующим меня вопросам.

Его манеры были до крайности учтивыми. Солдаты его любят, говорил Карулл. Готовы умереть за него. И умирали — на полях сражений далеко на западе, в пустынях маджритов, и на дальнем севере, у Карша и Москава.

В нем не было ни капли высокомерия. В отличие от его жены. Но все равно самонадеянная уверенность, с которой была устроена эта встреча, вызывала протест. Всего несколько мгновений назад в парной находилось, по крайней мере, шесть человек и прислуживающий раб…

— Интересующие вопросы? Например, мое мнение об антах и их готовности к вторжению? — Он понимал, что это слишком резкий ответ и, вероятно, неразумный. С другой стороны, дома всем известен его характер, пускай его узнают и здесь.

Леонт казался просто озадаченным.

— Зачем мне у тебя спрашивать об этом? Ты получил военное образование?

Криспин покачал головой. Стратиг посмотрел на него.

— Может быть, ты обладаешь сведениями о городских стенах, водных источниках, состоянии дорог, о тропах через горы? Кто из их военачальников применяет необычное построение войск? Сколько стрел их лучники носят в колчанах? Кто командует их флотом в этом году и насколько хорошо он знает гавани?

Леонт внезапно улыбнулся. У него была ослепительная улыбка.

— Не могу представить себе, что ты можешь мне действительно помочь, даже если бы захотел. Даже если такие вещи, как вторжение, планируются. Нет-нет, признаюсь, меня больше интересуют твоя вера и твои взгляды на изображение бога.

Тут одно воспоминание стало на место, словно щелкнул ключ в замке. Раздражение сменилось другим чувством.

— Ты их не одобряешь, если мне позволено будет высказать предположение?

Красивое лицо Леонта осталось невозмутимым.

— Не одобряю. Я разделяю мнение, что создавать святые образы — значит принижать чистоту бога.

— А те, кто почитает их или поклоняется таким образам? — спросил Криспин. Он уже знал ответ. Он уже вел подобные разговоры. Только не потея в парной и не с таким человеком.

Леонт сказал:

— Это, разумеется, идолопоклонство. Возвращение к варварству. А ты что об этом думаешь?

— Людям нужна тропинка к их богу, — тихо ответил Криспин. — Но, признаюсь, я предпочитаю не высказывать свои взгляды по таким вопросам. — Он выдавил из себя улыбку. — Как ни странно для Сарантия проявлять сдержанность в высказывании своих взглядов насчет веры. Господин мой, я нахожусь здесь по распоряжению императора и буду стараться угодить ему своей работой.

— А патриархам? Им тоже постараешься угодить?

— Человек всегда надеется угодить сильным мира сего, — тихо произнес Криспин. Он вытер краем простыни пот со лба. Сквозь пар, как ему показалось, он заметил, как голубые глаза сверкнули, а губы слегка дрогнули. Леонт все же обладал чувством юмора. Это было некоторым облегчением. Криспин никак не мог прогнать от себя мысль о том, что они здесь одни и что жена этого человека сегодня утром была в комнате у Криспина и сказала… то, что сказала. Он решил, что утренняя встреча не имеет отношения к этой встрече.

Он выдавил из себя еще одну улыбку.

— Если ты находишь меня неподходящим собеседником по военным вопросам — и я понимаю почему, — с чего ты решил, что нам нужно обсуждать мою работу в святилище? Смальту и ее форму? Ты разбираешься в окраске стекла или хочешь больше узнать об этом? О способах его резки? Какого ты мнения о достоинствах и методах размещения смальты под разными углами на известковом основании? У тебя есть свои взгляды на использование гладких камней для изображения человеческого тела?

Стратиг смотрел на него серьезно, без всякого выражения. Криспин помолчал, потом сбавил тон.

— У каждого из нас есть своя область приложения усилий, мой господин. Твоя область имеет гораздо большее значение, по-моему, но моя, может быть, сохранится дольше. Наверное, нам лучше всего беседовать — если ты окажешь мне такую честь — совсем о другом. Ты был вчера на ипподроме?

Леонт слегка изменил позу на своей скамье; его белая простыня сползла на бедра. Свежий шрам тянулся по диагонали от ключицы до талии багровой линией, как шов. Он наклонился и вылил еще один ковш воды на камни. На мгновение пар окутал комнату.

— Сирос не испытывал затруднений, рассказывая нам о своих замыслах и намерениях, — заметил стратиг.

«Нам», — подумал Криспин.

— Как я понял, госпожа ваша супруга ему покровительствовала, — пробормотал он. — И я полагаю, он выполнял для вас частный заказ.

— Да, деревья и цветы в мозаике. Для наших супружеских покоев. Олень у ручья, кабаны и охотничьи собаки и тому подобное. Конечно, такие изображения у меня не вызывают вопросов. — Он говорил очень серьезно.

— Конечно. Прекрасная работа, я уверен, — мягко сказал Криспин.

Последовало короткое молчание.

— Откуда мне знать, — ответил Леонт. — Полагаю, она достаточно искусная. — Его зубы опять блеснули в улыбке. — Как ты говоришь, я могу судить об этом не больше, чем ты можешь оценить тактику боя.

— Ты же спишь в этой комнате, — ответил Криспин, противореча собственным аргументам. — И смотришь на мозаику каждую ночь.

— Не каждую, — коротко возразил Леонт. — Я не слишком обращаю внимание на цветы на стенах.

— Но тебя до такой степени волнует бог в святилище, что ты даже организовал эту встречу?

Леонт кивнул головой.

— Это другое. Ты намереваешься создать изображение бога на потолке?

— На куполе. Мне кажется, что именно этого от меня и ожидают, мой господин. Если не будет других указаний императора или патриархов, как ты сказал, я должен буду его создать.

— Ты не боишься запятнать себя ересью?

— Я создавал образы бога с тех пор, как был еще подмастерьем, мой господин. Если это теперь официально признано ересью и перестало быть предметом текущих споров, то никто не сообщил мне об этой перемене. Неужели армия занялась формированием религиозной доктрины? И мы теперь станем обсуждать, как сделать пролом во вражеских стенах при помощи пения молитв Джаду? Или будем запускать в катапультах юродивых?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});