Возвращение Матарезе - Роберт Ладлэм

– Хорошо. – Скофилд прильнул к окуляру подзорной трубы. – Боже милосердный, старик вскрыл пакет из Барселоны. Ты был прав!

– Вопрос стоит в том, – задумчиво произнес Тогацци, – что нам делать дальше?

– Судя по виду, это поместье не слишком укреплено. Почему бы нам не наведаться в гости к твоему кардиналу, пока он не передал содержимое посылки дальше или не уничтожил его, что также весьма вероятно?

– Согласен.

Тогацци пригласил на веранду своих людей, и каждый по очереди посмотрел в подзорную трубу. Был быстро составлен и подправлен план действий. Скофилд и Тогацци, словно вернувшись назад на много лет, вспомнили те дни, когда вдвоем проникали в расположение врага. Двое телохранителей, получив четкие распоряжения, ушли; трое остались с доном Сильвио и Брэндоном.

– Ты остаешься здесь, – по-итальянски приказал Тогацци одному из них, кивая на будку у шлагбаума, закрывающего дорогу к затерявшемуся в лесу убежищу. – Держи с нами связь. Если пожалуют незваные гости, что маловероятно, ты знаешь, что делать.

– Si, мой господин. Сначала противопехотные мины по внешнему периметру.

– Мины? – Скофилд, подавшись вперед, едва не свалился с плетеного кресла. – То же самое, что было в горах под Портофино?

– Вижу, ты не забыл, – подтвердил дон Сильвио. – Тогда мы окружили наш лагерь минным полем, и те, кто нас искал, парализованные страхом, не осмелились идти дальше.

– А пока они отходили назад и искали другие пути, мы переносили свой лагерь в другое место, – усмехнувшись, закончил Брэндон. – Все обошлось без жертв, без международных скандалов. Взрывы были списаны на необнаруженные мины, оставшиеся со времени партизанских войн.

– Я добавил одно усовершенствование, – скромно объяснил дон Сильвио. – Теперь здесь есть и внутренний периметр мин, расположенных значительно ближе к дороге. Все они также приводятся в действие из будки охранника.

– Восхитительно, – рассмеялся Скофилд.

– А вы двое, – продолжал по-итальянски Тогацци, обращаясь к двум оставшимся телохранителям, – поедете с нами. Отвезете нас к поместью, высадите в паре сотен метров от ворот. Затем отгоните машину на стоянку и занимайте свои места.

– Будет исполнено.

Первая машина свернула с дороги в четверти мили от владений Паравачини. Телохранители успели переодеться. Вместо обычных неприметных костюмов, которые были на них в Милане, теперь они были одеты в то, что лучше всего описать как наряд, в котором бедные крестьяне ходят по воскресеньям в церковь: старый, мешковатый, но чистый. Оба несли корзины с местными сортами цветов – подношение влиятельному землевладельцу. Выйдя на пыльную дорогу, телохранители направились под жаркими лучами солнца к особняку Паравачини. Оба взмокли, рубашки у них потемнели от пота. Последние две сотни ярдов перед домом дорога покрылась асфальтом. В домике привратника с окошком, закрытым толстым стеклом, никого не было; шлагбаум был поднят, опять-таки указывая на то, что в поместье никого нет.

Лжекрестьяне, тяжело ступая, поднялись на величественное крыльцо и позвонили в дверь – по пустынным помещениям раскатились гулкие отголоски. Дверь открыл слуга, в расстегнутой рубашке, с многодневной щетиной на щеках и подбородке. Увидев крестьян, он грубо крикнул им по-итальянски:

– Что вам нужно? Дома никого нет!

– Piacere, signore, мы бедные крестьяне, живущие в горах под Белладжио, – заговорил тот, что справа. – Мы пришли, чтобы отдать дань памяти великого дона Карло, который по праздникам всегда щедро одаривал наши семейства.

– Он умер несколько недель назад. Что-то вы припоздали.

– Мы не смели прийти сюда, когда здесь было так много важных людей, – подхватил тот, что слева. – Синьор, можно нам внести корзины? Они довольно тяжелые.

– Оставьте их здесь! В доме и так уже слишком много цветов, замучаешься поливать все.

– Синьор, откройте свое сердце, – добавил тот, что справа, заглядывая за спину высокомерному слуге.

– Нет!

– Как тебе угодно.

Этот же телохранитель внезапно прыгнул вперед и, схватив слугу за плечи, с силой согнул его пополам, одновременно ударяя в лицо коленом правой ноги. Обливаясь кровью, слуга повалился на пол, теряя сознание. Люди Тогацци быстро оттащили тело в соседнюю комнату, закрыли дверь и начали быстрые, но тщательные поиски. В библиотеке они обнаружили горничную; в строгом платье с передником, она сидела, развалившись в кресле, листая энциклопедию и разглядывая в ней картинки.

– Scusi, signori![105] – поспешно воскликнула она, вскакивая с кресла. – Нам сказали, – продолжала она по-итальянски, – что, после того как мы закончим все дела, нам можно будет немного отдохнуть и расслабиться.

– Кто вам это сказал?

– Его высокопреосвященство господин кардинал, синьоры.

– Кто еще дома?

– Кардинал Паравачини, синьор Росси и…

– Синьор Росси? – прервал горничную тот телохранитель, который расправился со слугой при входе. – Он священник?

– Боже милосердный, синьор, нет! Синьор Росси по несколько раз на неделе приводит сюда женщин, и все время разных. Он просто кобель. Из уважения к кардиналу синьор Росси отсылает женщин домой рано, еще затемно.

– Кто еще есть в доме? – спросил второй телохранитель Тогацци. – Насколько я понял, есть еще кто-то.

– Да, Бруно Давино. Он отвечает за безопасность поместья.

– Где он сейчас?

– Почти все время синьор Давино проводит на крыше, сэр. Там есть навес, защищающий от солнца. Синьор Давино утверждает, оттуда видны озеро и все ведущие к нему дороги. Он называет это своей сторожевой вышкой.

– Пошли наверх, – сказал первый телохранитель.

– Che cosa? – вдруг послышался из дверей крик.

Обернувшись, телохранители увидели крупного, широкоплечего мужчину с лицом, искаженным в ярости.

– Я видел, как вы, два жалких червя, тащились сюда по дороге, но я не видел, как вы отсюда выходили! Почему вы до сих пор здесь?

– A spiacente, signore[106], – ответил второй телохранитель. Подняв руки ладонями вверх, он медленно направился к охраннику, продолжая жалобным голосом: – Мы принесли цветы, чтобы почтить память великого дона Карло…

Продвигаясь вперед, он оказался перед охранником, заслоняя собой своего товарища. Этот прием был отработан до совершенства. Первый телохранитель сунул руку в карман и быстро выхватил пистолет с глушителем. Как только его товарищ, продолжая двигаться, открыл застывшего в дверях охранника, он один за другим сделал два убийственно точных выстрела. Сраженный наповал, глава службы безопасности рухнул на пол.

Горничная попыталась было закричать; второй телохранитель Тогацци в два прыжка подскочил к ней и одной рукой с размаху зажал ей рот, а другой ударил в солнечное сплетение с такой силой, что весь воздух тотчас же вышел из легких, оборвав звук. Достав из кармана моток тонкой веревки и плотную изоленту, он связал горничную и заклеил ей рот.

– Она никуда не денется.

– Все чисто, – сказал первый телохранитель. – Здесь больше никого нет. Можно продвигаться на следующую позицию.

Вторая машина остановилась. Скофилд и Тогацци, выйдя из нее, направились через лес, так быстро, как только позволяли их старческие ноги. Машина с выключенным двигателем проехала дальше и, свернув с дороги, оказалась на лужайке слева от огромного особняка, невидимая тем, кто находился на борту яхты. Третий и четвертый телохранители, выйдя из машины, бесшумно прошли по траве к входным дверям. Прокравшись вдоль стены дома на юг, они остановились, достигнув открытого пространства. Каждого, кто шагнул бы на эту лужайку, тотчас же заметили бы с палубы яхты. Допустить это было нельзя, поскольку цели находились на яхте и требовалось отрезать все пути отхода. Вот почему машина первых двух телохранителей дона Сильвио осталась справа от особняка, в десяти шагах от вымощенной кирпичом дорожки. Нападающие взяли врага в клещи, перекрывая фланги.

Такая тактика применялась по двум причинам. Первым и главным соображением было то, что точная численность неприятеля оставалась неизвестна. Не было никаких способов установить, с каким количеством врагов придется иметь дело. Кроме того, нельзя было исключать вероятность того, что кардинал Паравачини, заметив людей Тогацци, немедленно уничтожит доставленные из Барселоны материалы, скорее всего предав их огню. Поэтому ключевым моментом было не дать никому ускользнуть; не менее важную роль играл и фактор внезапности.

Для того чтобы обеспечить второе, Скофилд и дон Сильвио, пройдя лесом к берегу озера, разделись. Под костюмами у них были плавки и пояса с небольшими водонепроницаемыми сумочками, куда они спрятали оружие. Учитывая свой возраст, оба захватили дыхательные трубки, позволяющие плыть под водой, не показываясь на поверхности. Целью их был правый борт яхты, откуда в воду спускался хромированный трап, готовый принять купальщиков, желающих подняться на палубу. Повторяя все то, чем им много лет назад приходилось заниматься в Италии, на Сицилии и на Черном море, двое бывших оперативников вошли в воды озера Комо.