Том 7 Воин Снегов - Роберт Говард

Ночь подкинула очередную загадку. Ковбой всегда выяснит причины поднявшейся паники в собственном стаде, и Брилл поспешил к темному пересохшему ручью. Пробираясь через колючий кустарник и дальше, он чувствовал, как его язык буквально присох к небу. Стив поминутно сглатывал слюну и нес фонарь над головой, стремясь не сбиться с дороги в тусклом пляшущем свете, едва пробивающем мрак сгустившихся теней. Среди хаоса досаждавших парню мыслей вдруг выделилось следующее соображение: он идет по земле, новой только для англосаксов, а по сути не менее древней, чем так называемый Старый Свет.

Ведь вскрытая и оскверненная могила — немое свидетельство, что человек обитал здесь с незапамятных времен. Неожиданно все — и темные в ночи холмы, и обступившие фермера тени — показалось пугающими реликтами прошлого. Многие поколения людей жили и умирали в этих местах до того, как предки Брилла только прослышали о существовании этих земель. И может, именно здесь, у темного ручья, по ночам испускали дух умерщвляемые в страшных муках жертвы.

Поглощенный такого рода мыслями, Брилл торопливо шагал и наконец облегченно вздохнул, миновав затемненный зарослями участок у русла ручья. Спешно поднимаясь по пологому склону к обнесенному оградой корралю, он высоко держал фонарь над головой и внимательно смотрел по сторонам. Ни одного животного поблизости не было, а колья не были выбиты мощными ударами копыт, а вывернуты и лежали на земле. Это указывало на то, что здесь поработал человек, и события приобретали новый, зловещий смысл. Кто-то стремился помешать его поездке в Колодцы Койота сегодняшней ночью. Этим кем-то мог быть только убийца. «Значит, парень решил сбежать и оставить между собой и блюстителями закона как можно больше миль», — решил, зло усмехнувшись, Брилл. Но что могло так сильно испугать лошадей, что их топот с дальней мескитовой прогалины был уже еле слышен? Спины Брилла опять коснулись ледяные пальцы страха.

Направляясь к дому, он не сразу ринулся под защиту стен, а крадучись обошел хижину, осторожно заглядывая в темные окна и мучительно прислушиваясь к малейшему шороху, который выдал бы притаившегося убийцу. Наконец Брилл осмелился открыть дверь и зайти внутрь. Он резко распахнул створки, трахнув ими о стену, чтобы проверить, не притаился ли кто-то в простенке. А затем осветил пространство комнаты поднятым фонарем, свирепо сжимая в руке кирку, и переступил порог, охваченный смешанным чувством страха и слепой ярости. Слава Богу, в доме Стив был один, тщательный осмотр подтвердил это.

С облегчением вздохнув, Брилл плотно закрыл двери и окна, зажег свою старую масляную лампу и извлек из тайника свой верный кольт 45-го калибра, невесело ухмыльнулся и повращал сине-стальной барабан. Его мысли постоянно возвращались к старику Лопесу, одиноко лежащему в лачуге по ту сторону ручья, вернее, к его трупу с остекленевшими глазами. Конечно, он не собирался отправляться в поселок пешком среди ночи. Скорее всего, убийца решил не оставлять в живых свидетеля преступления. Хорошо же, пусть приходит! Молодой ковбой с шестизарядной пушкой не станет для него, или для них, столь же легкой добычей, как стал старый безоружный мексиканец. Эти размышления напомнили Бриллу о бумагах, захваченных из лачуги. Стив уселся, предварительно убедившись, что не находится на линии огня — через окно могла влететь нежданная пуля, — и занялся чтением, не переставая чутко прислушиваться к подозрительным шорохам снаружи.

И чем больше он погружался в смысл корявых, с трудом нацарапанных строк, тем более душу Стива охватывал леденящий ужас. Пугающую историю поведал старый мексиканец, историю о незапамятных временах, передающуюся из поколения в поколение.

Речь в бумагах шла о странствиях кабальеро Эрнандо де Эстрадо и его копьеносцев, бросивших вызов ранее неизведанным, пустынным землям юго-запада. Первоначально, как гласила рукопись, отряд состоял из сорока человек — солдат, слуг и офицеров. Кроме начальника экспедиции, капитана де Эстрадо, в походе участвовали молодой священник Хуан Завилла и дон Сантьяго де Вальдес. Последний присоединился к отряду случайно — его сняли с беспомощно дрейфующего по водам Карибского моря судна. Он поведал, что все члены команды и пассажиры погибли от чумы, и, боясь заразы, он был вынужден выбросить тела за борт. Де Эстрадо решил взять его на борт своего корабля, несущего испанскую экспедицию, и де Вальдес примкнул к первопроходцам.

Далее путешествие испанцев описывалось Лопесом в примитивной манере, видимо в тех выражениях, как это передавалось от отца к сыну в их семье более трехсот лет. Из рассказа следовало, с какими ужасными трудностями пришлось столкнуться отряду — засуха, жажда, наводнения, песчаные бури, копья и стрелы враждебных краснокожих. Но все эти тяготы отошли на второй план перед таинственным испытанием, постигшим одинокий караван, продвигающийся по дебрям дикой природы.

Отряд превратился в добычу неведомого, тайного ужаса, люди погибали один за другим, а убийцу не удавалось обнаружить. Страх и мрачные подозрения терзали души людей подобно язве. Меры предосторожности не срабатывали, и де Эстрадо пребывал в растерянности. Каждый в отряде знал — среди них находится дьявол в человеческом обличье.

Отчуждение в отряде росло, люди старались подальше держаться друг от друга, шли врассыпную вдоль тропы. Недоверие и стремление уединиться лишь облегчали задачу дьяволу. Потерянные, потерявшие надежду и измученные лишениями люди устало брели через пустыню. Неведомый враг преследовал их неотступно, повергая наземь отставших, находя свои жертвы среди уснувших, не щадя и часовых. И у каждого из погибших на шее находили небольшие ранки от острых клыков, а в теле не оставалось ни капли крови. И оставшиеся в живых знали, с какого рода злом имеют дело. Продолжая идти вперед, люди призывали на помощь святых или богохульствовали в слепом отчаянии, отчаянно боясь уснуть, борясь с усталостью до тех пор, пока не падали в изнеможении. А подступивший сон нес ужас и смерть.

В конце концов подозрения сосредоточились на чернокожем гиганте — рабе из Калабара, из племени людоедов. На одном из привалов негра сковали цепями и успокоено уснули, но в ту же ночь погиб юный Хуан Завилла. Погиб той же смертью, что и остальные. Но он отчаянно сопротивлялся и смог прожить еще некоторое время. Запекшиеся губы прошептали де Эстрадо имя убийцы.

Брилл прервался, оттирая со лба холодный пот и широко открытыми глазами прочел:

«…Добрый священник поведал истину, и де Эстрадо стало ясно, что убийцей оказался дон Сантьяго де Вальдес — вампир, питающийся кровью живых. Вспомнил де Эстрадо и предание и о некоем гнусном дворянине, обитающем в горах Кастилии еще со времен битв с маврами. Кровь беспомощных жертв давала ему бессмертие. Его убежище было раскрыто, и отвратительный злодей бежал — долгое время никто не знал куда именно. Очевидно, спасаясь от погони, он покинул Испанию на корабле, и теперь стало понятно, что спутники его погибли отнюдь не от чумы, а от клыков безжалостного вампира.