Иерусалим правит - Муркок Майкл

К сожалению, тогда мне показалось, что я выбрал самую опасную из возможных дорог.

Той ночью мы попытались изучить карту при свете факела, время от времени всматриваясь в дюны и величественные звезды — мы изо всех сил старались определить наше местоположение. Звезды были видны так же отчетливо, как на астрологической схеме, каждая светящаяся точка отличалась от других, все созвездия превосходно просматривались, но мы не умели по ним ориентироваться. Мы надеялись отыскать большое поселение, где можно было приземлиться, рискуя, что кто-нибудь еще начнет палить в нас наугад. Такие проблемы возникали у всех первых воздухоплавателей в Европе; всякий раз, когда они приземлялись, их тут же атаковали местные крестьяне. У нас, по крайней мере, было преимущество: наш «гатлинг», несколько заряженных револьверов «уэбли» и мой «ли-энфилд». Я по-настоящему страдал, вспоминая о друге. Какую он совершил глупость, что не отправился с нами, — но так же, как он отвечал за последствия своего решения, я вскоре, без сомнения, отвечу за собственный выбор. Поскольку Рози фон Бек не отступала, а «снежок» помогал справиться с волнением, мне не оставалось ничего иного, кроме как вернуться к нашим обычным занятиям, моля Бога о том, чтобы он проявил к нам милосердие и не позволил погибнуть в этой сверкающей пустыне.

Я начал пересказывать ей странные истории о Сахаре. Рози требовала самых точных деталей, вынуждая меня сообщать о своих египетских приключениях больше, чем мне бы хотелось. И все же, превращая те ужасы в художественные повествования, я чувствовал себя гораздо лучше. Знание, которое я приобрел в Би’р Тефави, каким-то странным алхимическим путем могло даровать мне преимущество. Побуждения Розы были исключительно чувственными, и все-таки она наслаждалась фантазией, которую, возможно, никогда не осмелилась бы воплотить в действительность, если бы мы не дрейфовали наедине вдали от поверхности земли. И все же в следующие два дня неприглядные стороны нашего затруднительного положения становились яснее и яснее. Рози фон Бек казалась все более возбужденной, когда носилась по корзине, проверяя состояние воздушного шара и следя за работой двигателя. Я не мог сделать ничего полезного, поэтому продолжал погружаться в приключения Секстона Блейка, детектива, когда Рози не нуждалась в моих услугах. Она предпочитала думать, что мое обаяние связано с врожденным стоицизмом бедуинов, но так как я не мог предпринять никаких действий, то мой ум успокаивал «Юнион Джек»[624], помогая забыть о неприятной, но довольно реальной возможности нашей гибели в пустыне. Меня удивляло, что Роза не видела сходства между таким «успокоительным» и собственной склонностью к моим словесным деликатесам. Не было ничего удивительного в том, что после чувственных эксцессов и приступов ужаса мне приходилось искать утешение в «Зените-альбиносе» или «Мастере лицедее»; несомненно, она точно так же утоляла свой голод, поглощая приключения известного детектива, его отважного помощника Тинкера и их ищейки Педро, сражающихся против тысяч смертельно опасных злодеев. Даже Блейк, который поддерживал высокие стандарты просвещенного империализма везде, куда его забрасывала работа, не мог жить одними только идеалами и романами — хотя мне стоит добавить, что в тех историях не было ни единого намека на грязь.

Я не поддавался беспокойству, и вскоре, казалось, моя правота подтвердилась. Я как раз собирался перейти к пятой главе «Загадки старого следа»[625], в которой международный авантюрист доктор Хакстон Раймер оказался на Востоке, когда моя спутница подпрыгнула, как школьница на трибуне во время хоккейного матча.

— Ветер, мой шейх! Al rih![626] Он меняется! Мы спасены! Ура!

Я аккуратно убрал в шкафчик свой «Юнион Джек» и подошел к Рози. Ветер действительно изменился, но стал порывистым. Воздушный шар сильно накренился, затем начал раскачиваться. Я обратил внимание на цвет неба и на взметнувшийся под нами песок. Мы были у края бури. Потом из-за горизонта послышался удар грома и солнце приобрело болезненный желтый цвет. Песок растекался как грязь. С нашей высоты это походило на потоп. Рози придвинулась поближе ко мне, в ее глазах было волнение, а в движениях — неуверенность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нам следует бояться, мой Ястреб?

— Мы всегда в руках Аллаха, милое дитя. — Я не имел ни малейшего понятия о причинах этого явления.

Некоторое время корзина качалась как маятник, словно где-то далеко над нами находился огромный циферблат. Потом я понял, что мы вообще не двигаемся. Мы, казалось, застыли в центре маленького урагана. Как раз в этот момент вокруг нас поднялся песчаный вихрь, и у нас перехватило дыхание. Температура сильно понизилась. Мы оба дрожали. Казалось, мы попали во владения какого-то жестокого пустынного джинна — и наше вторжение его разозлило. Мы очутились в самом сердце хаоса.

И тут мы внезапно как будто вылетели из дула гигантского орудия Верна[627], которое помогло исследователям преодолеть путь с Земли до Луны! Теперь шар быстро мчался вверх благодаря теплому воздуху под нашим куполом; судя по падению барометра, мы вырвались из шторма, как капля росы, устремляющаяся к солнцу. Мы внезапно оказались в безопасном верхнем слое атмосферы и (это выяснилось, когда мы поспешно сверились с компасом) устремились на север. Теперь настал мой черед закричать от восторга! На север — туда, в Танжер, Алжир или Тунис! А еще севернее пролегали оживленные морские пути — там были порты Италии! Мы чудесным образом спаслись, как заметила Рози, благодаря одной лишь удаче аэронавтов. В те времена мы очень мало знали. Карты воздушных потоков и слоев атмосферы, особенности передвижения аппаратов легче воздуха — наука еще не дошла до всего этого. Хотя мы первыми столкнулись с подобным явлением в пустыне — но уж точно не последними!

А пока нам потребовалось какое-то время, чтобы понять: стихии нам больше не угрожают. Ветер снова стал нашим другом, солнце больше не было заклятым врагом.

Весь этот странный эпизод с момента, когда я отложил «Юнион Джек» после оклика Розы фон Бек, занял всего четыре минуты, но минуло несколько часов, прежде чем наши нервы успокоились и мы пришли в норму. Тем не менее меня потрясло счастливое стечение обстоятельств — мы помчались к побережью, навеки покинув ужасный мир пустыни.

Дюны исчезли, сменившись красными песчаными горами, за которыми, в свою очередь, последовала оранжевая сарира, выжженные солнцем скалы, пески и мелкие камешки, покрывавшие большую часть Сахары. Но теперь мы время от времени замечали проблески воды, то и дело появлялись озерца или крошечные ручейки. Ясно было, что кто-то работал на этой земле: мы видели несколько бедных полей, немногочисленных животных, хижины или массивные палатки берберских кочевников. Мы рассматривали эти следы человеческого присутствия, испытывая и тревогу, и облегчение; наверное, так же чувствует себя европеец, пересекающий границу незнакомого города. Постепенно мы замечали все больше признаков жизни. Воздушный шар мчался над терракотовой поверхностью к далеким горам. Можно было легко рассмотреть лица тех, над кем мы пролетали, заметить детали их домов и святилищ. Мы так обрадовались перемене своего положения, что только спустя некоторое время нам пришло в голову — мы слишком быстро снижаемся, и это становится опасным; мы не сможем подняться достаточно высоко, чтобы перебраться через горные пики. Воздух в шаре стал прохладным, а солнце наверху приближалось к зениту. Мы поспешно сбросили водный балласт и несколько мешков с песком, вывезенных из Зазары. Рози фон Бек попыталась вновь запустить мотор — и обнаружила, что израсходовала весь запас метилового спирта. Теперь нам не хватало пара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наш спуск немного замедлился: мы испробовали все возможное, чтобы удержать воздушный шар наверху и приблизиться к средиземноморскому побережью. В конечном счете мы поняли, что нам придется приземлиться, но были не уверены, стоит ли избрать относительно безлюдные пустоши или направиться в один из городов ближе к горам, где нас необязательно примут с распростертыми объятиями.