Судный день - Эрих Дэникен

Всего сто лет назад профессор теологии Рудольф Зменд писал[27]: «В том, что описанное является визионерским переживанием и что видение ни в коем случае нельзя считать лишь формой художественного отображения реальности, нет сомнения».

А что сегодня? На сегодняшний день среди теологов бытует мнение о том, что Книга Иезекииля является единым текстом, который состоит из работ нескольких редакторов, а также из текста, созданного самим Иезекиилем.

Кто же сможет меня упрекнуть, когда из этого пестрого салата различных мнений и исследований я вытащу самое вкусное? Ведь встречаются цитаты, которые делают этот салат просто деликатесом. Так, например, в Книге Бытия (15:13,16) называются даты, которые настолько не подходят к остальной информации, как кусочки нарезанной подошвы к вкусному салату: «И сказал Господь Аврааму: „Знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет… в четвертом роде возвратятся они сюда: ибо мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась“».

Британский археолог на это едко отвечает[28]: «Эта хронология противоречит сама себе. На порабощение отводится четыреста лет и, тем не менее, указывается, что уже четвертое поколение участвовало в Исходе из Египта, и эти факты совершенно не стыкуются друг с другом, что делает их неисторическими».

Теологические измышления не только непрозрачны, но еще и разнятся от профессора к профессору и из года в год. Что же остается? Полные загадок письменные свидетельства. Такие, где автор пишет от первого лица либо передает в такой форме чужие свидетельства. Как и в случае со сказаниями и легендами, остается и некое неизменное смысловое ядро — нечто настолько загадочное, что редакторы не смогли это изменить или выбросить. Почему? Да потому что сами ничего не могли понять. Слова пророков были окутаны пологом мистики. Это передавалось следующим поколениям в первозданном виде. Также редакторы просто не решались толковать слова некоторых пророков. Ведь тогда бы им пришлось лгать от первого лица. Только из древних, таинственных времен могли к нам дойти предания в духе «Видел я… слышал я… и молвил мне Господь…» Редакторы более поздних текстов все же попытались сделать непонятное понятным. Но поскольку им самим многое понять быть просто не дано, это идеально объясняет царящий ныне хаос. Вот если бы они просто переписали текст оригинала без каких-либо правок. Так нет же, впрочем, мы и сами сегодня делаем то же. Уже существуют новые издания Библии в виде комиксов или еще в каких-то ужасающих трактовках — якобы для того, чтобы сделать Священное Писание более понятным для молодого поколения, а ведь, как сказал Махатма Ганди (1869–1948), «нечистыми средствами достигается нечистый результат».

Моя работа заставляет меня иметь дело в том числе и с тем, что на сегодняшний день нам совершенно непонятно, и находить для него трактовку. Нередко такой материал нам приходится рассматривать в новом свете лет двадцать спустя. Если же кто-то считает такие методы ненаучными, пусть вспомнит об иудейских ученых, которые столетиями и тысячелетиями сталкивались со сходными проблемами. Точно так же было им неведомо, о чем собственно шла речь в древних текстах, и поэтому каждое слово и каждое предложение по десять раз подвергалось анализу, трактовалось по-новому, а следующее поколение находило ему еще какое-нибудь новое определение. Письменные свидетельства тому можно найти во многих книгах-мидрашах. (Под названием мидраши скрываются литературные работы иудейских мудрецов, собранные за многие сотни лет. «Мидраш» означает «работа толкования», «поиск смысла».) Я покажу это буквально на нескольких примерах из книги, которая состоит из сотни глав[29]: «Господь молвил: да сотворим мы людей. С кем советовался при этом Господь? Согласно раввину Иешуа именем раввина Левия: с творениями своими — небесами и землей. Словно царь, у которого есть два советника и который ничего без их подтверждения не делает. Согласно раввину Самуилу бар Нахману советуется Господь с творениями своими каждый день. Словно царь, у которого есть совет и без ведома которого он ничего не предпринимает. Согласно раввину Ами Господь советуется со своим сердцем. Словно царь, что приказывает зодчему выстроить ему дворец; но когда видит он дворец и не нравится он ему, кем недоволен будет он? Конечно же, зодчим. Так и Господь недоволен голосом сердца своего».

Как видим, тут вопрос точки зрения, который возник из желания сделать загадки предания доступными для понимания. Но и до сегодняшнего дня люди не смогли найти на них ответы. Поэтому в мидрашах священные тексты пересказываются и истолковываются по слову. Верующие ученые вдохновлялись этими текстами, в них обязан был быть некий смысл — и его искали, находили и искажали. Для лучшего понимания приведу пример из мидраша Шемот Рабба. Эта книга состоит из пятидесяти двух глав и истолковывает текст Исхода[30]: «И заговорил Бог с Моисеем. Согласно раввину бар Мамалю с ним Господь заговорил о следующем. „Узнать ты имя мое хочешь, так назван я был за деяния мои, и зовусь я потому Господом Всемогущим, а иногда Элохимом, когда войну веду против богохульников, и Саваофом зовусь я, когда кары назначаю людям за грехи их, а когда утоляю собой все жалости мира сего, зовусь я Иеговой, так как имя это означает не что иное, как качество милосердия…“»

И так далее, на много страниц. Новые имена, новые толкования… А причиной всему этому только то, что даже самые выдающиеся иудейские ученые не понимали значения первоначальных текстов.

Так каким же образом выбираю я информацию? Как продираюсь я сквозь множество древних текстов и как различаю, какие абзацы в них являются первоисточниками, а какие — нет?

Когда пишут о житии Авраама[31], упоминают, что при рождении его вознеслись ангелы на небеса, а отец его стал прислуживать Богу, а сам Авраам попал на воспитание к Нимроду — царю Вавилона. Я считаю это позднейшей редакторской вставкой, призванной обеспечить прародителю Аврааму высокое происхождение. Вот если бы повествование это велось от первого лица, у меня было бы основание ему верить. Такие случаи встречаются гораздо реже, а поскольку из них еще меньшая доля приходится на описание космических путешествий, отобрать материал не так сложно. Почему же древние редакторы не решались взяться за такие пассажи? А потому что им недоставало целостного понимания описанного.

В тексте, который теологи называют «Апокалипсисом Авраама», некий неизвестный автор описывает «небесных существ», спускающихся на Землю[32]. Оба небесных создания подняли Авраама (я еще немного попользуюсь этим именем) вверх, так как Всевышний хотел с ним поговорить. Авраам уточняет, что оба существа не были людьми — не было в них «ничего людского», и он очень испугался. Тела обоих небесных существ Авраам описывает как блестящие, «словно из сапфира сделанные». В конце концов поднялся дым, потом огонь, а затем «поднялись мы, словно многими ветрами несомые». Авраам видит «в воздухе, куда поднялись мы, в вышине свет такой яркий, что нельзя и описать», а затем «огромные фигуры, что выкрикивали слова, которых я не понимал». А для тех, кто еще не понял, куда я клоню, Авраам открытым текстом заявляет: «Но хотел я обратно на Землю спуститься; ибо хоть то высокое место, где находились мы, было ровным, но вращалось в разные стороны».

Другими словами, кто-то из древних времен в форме первого лица рассказывает о том, что хотел он «обратно на Землю спуститься», соответственно в тот момент рассказчик находился вне пределов Земли. Почему же редакторы позднейших времен не добрались до этого текста? Да потому что они не знали о возможности космического путешествия, а уж тем более о корабле, построенном по принципу центрифуги. Что же, с оглядкой на приведенную цитату, в «Апокалипсисе Авраама» пересказывается лишь фантазия, случайное совпадение? Откуда узнал Авраам о том, что небесные создания «не имели в себе ничего человеческого»? И что тела их блистали, «словно из сапфира сделанные»?

Нет, друзья мои! Ныне смысл этих текстов ясен как день. У нас есть тексты, и настало то время, когда мы начали понимать их содержание. Современный человек уже не удовлетворяется исключительно религиозными трактовками древних преданий, особенно с оглядкой на то, что в свете сегодняшнего дня они приобретают новый смысл.

Прежде чем перейти к новой главе, хотелось бы еще раз вернуться к старой теме, которую я не упускал из виду ни в одной из своих книг, — речь пойдет о пророке Енохе, и в своей книге Beweise[33] я подробно рассказываю о нем. Тем не менее здесь я хочу рассказать еще кое о чем, что все современные экзегезы обходят стороной. Но не ставьте мне в вину то, что для этого я использую тексты, которые уже не раз служили мне добрую службу.