Война за мир - Александр Захаров

смертельны далеко не каждый раз и не часто, — слишком много внимания приходилось уделять своей защите. Будь моё мастерство меньше, пришлось бы вообще сосредоточиться исключительно на выживании. Благо Глэйс, умничка, сам находил дорогу, не требуя отвлекаться на своё управление. Нередко я бил, и даже не видел, насколько удачно попал, — круговерть боя уже уносила меня дальше, не давая возможности оглянуться. Конечно, мне тоже прилетало, и не раз.

Пробиться к знамени никак не удавалось: то противники скучатся на пути так, что не прорвёшься, то бьющаяся на земле раненая лошадь… что-нибудь постоянно мешало, и бой вновь увлекал меня в сторону. Краем глаза уловил турка в богатом чешуйчатом доспехе и необычном шлеме, представляющем собой стальную полусферу с конским хвостом, прикрывающую лишь самую макушку головы, и от которой к плечам спускалась кольчужная занавесь, оставляя лицо полностью открытым. Судя по сражающимся бок о бок с ним всадникам в доспехах попроще, из стальных пластин, нашитых прямо на ткань халата, без перехлёста, — кто-то из командиров.

— Туда!

И Глэйс меня понял, так как немедленно сменил курс, оттолкнув крупом одного коня и укусив другого. В спину прилетело сразу два удара, но первый — секиры — я принял на подставленный щит, а кольчуга выдержала второй — сабли. Именно в этом критический недостаток данного оружия — качественную кольчугу она не прорубает, слишком лёгкая. В отличие от меча. Крутанул широко клинком, но никого из обидчиков не зацепил, и с досады засадил описавшим дугу кончиком бастарда в голову попытавшемуся заступить мне дорогу вражескому телохранителю. Выставленный им блок смело, и по клинку пробежала рябь уходящей чужой жизни, на что я даже не обратил внимания, — мне навстречу выскочил новый всадник, многообещающе замахиваясь булавой. Опередил его буквально на пару мгновений. Мой удар глубоко разрубил ему вооруженную руку, — не спас и бронзовый наруч.

Вражеский предводитель уже заметил моё приближение и отважно атаковал сам. Сознательно раскрываюсь перед ним, чтобы отразить щитом боковой удар короткого копья, направленного в Глэйса. Понятия не имею, откуда в конной свалке взялся пехотинец, может, добежал от засеки. Мой конь с ржанием встаёт на дыбы, выбрасывая вперёд копыта — и опускается. А я наношу рубящий удар мечом навстречу выставленному щиту приблизившегося всадника. Удар настолько силён, что разрубает его на части. Контрудар турка ожидаемо ослаб, и его сабля бессильно ткнула меня в кольчугу, аккурат напротив сердца. Последний телохранитель не смог придти своему вождю на помощь, так как оказался по другую от него руку. Манёвр Глэйса позволил удержаться рядом с лошадью противника, не позволив увлечь себя в сторону, и следующий удар я направил уже в ключицу. Враг мешком повалился с коня, в стороне почти одновременно рухнули сразу двое турок, сражённых кем-то другим, там мелькнула белая котта, вражеское знамя с конским хвостом пало, и внезапно всё переменилось. Вот только что повсюду свирепо кипел бой, а уже мгновение спустя толпа отхлынула во все стороны, обращаясь в беспорядочное бегство, безжалостно топча копытами павших.

Я зарубил ещё двоих турок, и удержал руку, когда мимо проскочил брат-сержант в забрызганной чужой кровью чёрной тунике, накинутой на короткую кольчугу. Не притормаживая, он одарил меня беглым взглядом из-под открытого стального шлема с прямоугольным наносником, и продолжил преследование бегущих. Скорее всего, тоже разглядел зелёный нимб союзника.

Сарацины изрядно ловки в отступлении и если хоть чуть промедлить, то их будет уже не догнать. Вот только стоит ли мне терять на это время? Рыцарскому коню вообще-то тяжело соревноваться в скорости с местными лёгкими скакунами. Даже с учётом того, что ускакать от Глэйса и им будет не просто. Но проверять это я не стану. Не такой уж и продолжительный бой высосал почти все силы. Слишком серьёзно пришлось напрячься. Это со стороны кажется, что махать мечом легко. Если пару раз взмахнуть — конечно, легко. А если пару сотен раз? А если в некоторые из ударов вкладывать всю силу? А если при этом вертеться как уж на сковородке, скованным седлом с высокой спинкой? А если перед этим провести пол дня в седле в кольчуге? Хорошо ещё, что вес тела в доспехе несёт на себе конь. Но нелепо сравнивать возможности всадника и пехотинца. Разница очевидна и огромна.

На месте особенно крупного завала из конских и человеческих тел осталась стоять залитая с ног до головы кровью длинноволосая фигура, в которой я с изумлением опознал Мэрион. Пешая, без своей кобылы, шлем куда-то делся, сбили, наверное, вся какая-то помятая, но вроде как целая, только злющая. Прямо у меня на глазах попыталась поймать за узду удирающего коня без всадника, но тот шарахнулся в сторону. Альвийка дёрнулась вдогон, запнулась о чьё-то тело, чуть не грохнулась, нагнулась, потянула что-то невидимое с земли, и запустила вслед жеребцу, досадливо выкрикнув грязное ругательство, которое не красит даму. Шлем, похоже. И ведь даже попала, чертовка. Впрочем, жертва её произвола лишь ускорилась.

Я подвёл к ней Глэйса и тяжело спешился.

Мэрион бросила взгляд на меня, на знамя позади себя, где уцелевшие воины уже кого-то вязали, на удирающих всадников и радостно преследующих их туркополов, глубоко вдохнула, вязко сплюнула, наклонилась, маскируя от посторонних манипуляции с исчезнувшим и проявившимся уже чистым клинком, бросила его в ножны и устало опустилась на круп мёртвого коня, переводя дыхание.

Некоторое время мы просто молчали.

— Как ты?

Та неохотно подняла подбородок и с лёгким неудовольствием ответила.

— Тяжелее, чем думала. Непривычная манера боя, да и нарушать маскировку не хотелось. Кроме того, ты ведь ранее запретил без крайней нужды применять напоказ магию. Так что мне пришлось ускориться, чтобы справиться, а этот навык быстро сжигает силы.

— Извини.

Я оглядел её с головы до ног. Судя по увиденному, о тяжёлом ранении речь не шла. К тому же, потеряв столько крови, обычный человек просто бы не выжил, и я не думаю, что альвы в этом плане сильно отличаются от нас. Хотя извазюкалась, конечно, знатно.

Альвийка прищурилась и дерзко раздвинула губы в усмешке.

— Нравлюсь?

— Нравишься, — я спокойно кивнул. — Как отмываться будешь?

— Да, это проблема, — озадачилась девушка. — Сейчас ещё мухи налетят… Ненавижу мух.

Я