Фейерверк страсти - Рут Валентайн

Крессида без приключений добралась до своей квартирки и села писать Тому обо всем, что произошло. Ей нравилось, прежде чем написать фразу, произнести ее вслух. По мнению Крессиды, это создавало иллюзию разговора.

«Дорогой Том!

Надеюсь, ты уже получил мое письмо и больше не сердишься. Я решила задержаться здесь, потому что всерьез заинтересовалась историей Люси. Она умерла трагически, в юном возрасте, и нет никаких подозрений, что…»

— Она была убита! — донесся до Крессиды пронзительный голос.

Крессида вскочила и кинулась к двери. В холле никого не было, если не считать Даусона Стенхопа, который, уткнувшись в вечернюю газету, медленно поднимался по ступенькам.

— В бальном платье, — бормотал Даусон, — в красных туфлях.

Люси! Крессида оцепенела от страха.

Появившаяся в верхнем пролете лестницы миссис Стенхоп привычным нервозным жестом схватилась за горло, но вдруг покачнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в перила.

Крессида бросилась к ней.

— Вы в порядке, миссис Стенхоп?

— Да, — донесся слабый шепот. — Негодный мальчишка! Ходит где-то, а ведь знает, что я нервничаю.

Подошел Даусон.

— Вы говорили о Люси? — обратилась к нему Крессида.

Даусон издал ехидный смешок.

— Ну что вы, в газете пишут о блондинке, которую нашли задушенной на брошенном оружейном складе. Жертва была одета в вечернее платье и красные туфли.

Миссис Стенхоп пришла в себя и лихорадочно принялась писать, потом сунула блокнот Крессиде: «Даусон увлекается криминалистикой».

Крессида обрадовалась возможности отвести взгляд от бегающих глаз молодого человека за толстыми стеклами очков.

Миссис Стенхоп продолжала писать в своем блокноте: «Он занимается химией. Если вам что-нибудь потребуется, он будет рад вам услужить».

Крессида задумчиво покачала головой, и перед ее мысленным взором проплыл ряд бутылок с Веселым Роджером на этикетках и надписью «Яд». Как наяву она увидела бледное лицо Даусона, с дьявольской улыбкой колдующего над колбами и пробирками.

— Я могу помочь вам с покупками, если хотите, — без всяких предисловий предложил Даусон. — В свободное время я хожу в магазин для миссис Болтон, и вполне могу заодно купить что-нибудь для вас.

— Почему бы нет? Это очень мило с вашей стороны, — растерялась Крессида.

— Тогда дайте мне утром список, — сказал Даусон и потерял к девушке всякий интерес. — Знаешь, ма, задушенная блондинка жила на Кромвел-роуд. Это недалеко отсюда. Возможно, сегодня я шел по одной улице с убийцей.

Миссис Стенхоп прошептала:

— Даусон, пожалуйста! — Она беспомощно посмотрела на Крессиду, а потом написала: «Девушке опасно одной ходить по Лондону».

— Не беспокойтесь обо мне, миссис Стенхоп, я способна позаботиться о себе.

— Но не о своей рыбе! — донесся снизу голос Джереми. — Кухня полна дыма.

Крессида тут же вспомнила, что поставила тушиться рыбу, и кубарем скатилась по лестнице.

— Черт, я совсем забыла про нее!

— Об этом нетрудно догадаться. Дым проник в мой подвал, и я решил посмотреть, в чем дело.

Крессида влетела в общую кухню и выключила газовую горелку под почерневшей сковородкой.

— Что вы такое готовите? Вонь — хоть святых выноси. — На кухне появился Джереми.

Нервы Крессиды и так были напряжены из-за странного разговора с семейством Стенхоп, и она взорвалась.

— Когда вы перестанете вмешиваться в мои дела! Что вам до того, какого качества еду я себе готовлю?

— Конечно, это меня не касается. Но я совершенно уверен, что вы такие же деликатесы готовите и для Тома. Ему нравится хорошо прожаренная подметка под пикантным соусом?

Все было как раз наоборот: Том любил вкусно поесть и ценил хорошую кухню. Крессида вспылила, ее раздражение достигло точки кипения:

— Это не ваше дело!

— Даже Мимоза, — продолжал издеваться Джереми, — отвернулась бы от этой, с позволения сказать, рыбы. Есть у вас еще что-нибудь на ужин?

— Вы что, мой охранник или опекун?

— Мне не нравится, когда натурщица выглядит полуголодной, вот и все.

— А меня не интересует, что вам нравится, а что нет.

Джереми моментально стал серьезным и официальным тоном сказал:

— Прошу прощения, мисс Баркли.

— Простите, я немного расстроена. Мне казалось, этот дом похож на тихую заводь, но это совсем не так, он беспокойный, и здесь мне тяжело, как если бы призрак Люси… — Крессида замолчала, устыдившись своего разыгравшегося воображения. — Убийство, о котором сообщают в вечерней газете, абсолютно не связано с дочерью Арабии, но я тут же подумала о Люси. Почему?

— Вы восприняли это известие как писатель, у которого навязчивая идея.

— Но я не могу отделаться от мысли, что происходящее в этом доме имеет отношение к Люси. Это фантастика!

— Я постоянно думаю о девушке с другим именем, — задумчиво молвил Джереми. Крессида с интересом уставилась на него. На Джереми были вельветовые брюки и зеленая рубашка с открытым воротом, волосы, как всегда, взъерошены, глаза озорно сверкают. — А теперь посмотрите, есть ли у вас еще какая-нибудь еда…

Если он собирался предложить что-нибудь вроде яичницы с беконом, то опоздал. В этот момент из коридора донесся речитатив: «Я спою тебе песни арабские…», и в дверном проеме показалась Арабиа, голову которой венчала диадема.

— Крессида, дорогая, у меня отличный ужин — куриный бульон, копченая семга, жаркое… Предлагаю разделить со мной трапезу. Я сгораю от нетерпения услышать, как прошел ваш рабочий день. Мистер Маллинз, конечно, без умолку трещал о своих раритетах? — Она увидела Джереми и воскликнула: — О, мой дорогой, здесь такая дымовая завеса, что я вас не заметила. Надеюсь, не помешала?

Крессида, вспыхнув от смущения до корней волос, выскочила из кухни, на ходу объясняя:

— Я только что сожгла до угольков рыбу, так что с удовольствием принимаю ваше предложение.

— Джереми, вас я не приглашаю. Мы собираемся провести вечер в разговорах о Люси, а я знаю, что эти разговоры наводят на вас скуку. Так и должно быть, шейх тоже был таким. Мужчины совершенно не сентиментальны. Крессида, я вам рассказывала о шейхе? Ах, он был хищник с сердцем ягненка. Он ни в чем не отказывал мне. Ну и конечно, моему мужу тоже. Мы были его гостями. — Арабиа улыбнулась, и ее морщинистое лицо мгновенно преобразилось. — А теперь пойдемте полакомимся, а потом поговорим.

После ужина при свечах на изысканном фарфоре и прекрасном старинном серебре Арабиа нежилась на диване среди разноцветных подушек. Она вставила сигарету в длинный мундштук из слоновой кости, инкрустированный серебром, и с наслаждением затянулась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});