Мажор 3: Милосердие спецназа - Соколов Вячеслав Иванович

Ну, а чего? Развернулись и потопали обратно, на лицах у всех выражение полного спокойствия. Начальство дурковать изволит, всё нормально.

– Вот здесь надо перебраться, – Степаныч машет рукой на пролом в районе дороги. – Мажор, времени пол часа, на то чтоб решить эту задачу. И учти, подъёмник разбирать нельзя, – тычет пальцем в сторону местного лифта.

Тяжело вздыхаю, а ведь у меня были насчёт него идеи. Остаётся только кивнуть и приступить к разработке плана, без помощи подъёмника. Руслан же со Степанычем отошли в сторону, чтоб не мешать полёту мысли.

– Надо верёвку перебросить, – тут же предложил Пьеро.

– И за что мы её зацепим? – возразил Малот.

– А может, Лаки метнём? – предложил Балагур. – Он лёгкий.

– Голову свою метни, желательно вон в ту стену, – огрызнулся Сашка.

– Ну ты чего? – не сдаётся Вовка. – Мы тебя верёвкой обвяжем, если что выдернем.

– Вова, – ласково так спросил Санёк, – тебя с утра ещё на х…й не посылали? Так ты иди, пока не послали. Метатель хренов.

– Да ну вас, для вас стараешься… – обиделся Балагур.

– Так отставить, – командую, – вы ещё подеритесь горячие подземные парни. А ты Балагур ересь не неси. Тут метров под восемь будет, добросить можно попробовать, но можно и не добросить. Или, например, верёвка порвётся и Санёк тю-тю. У нас там сейчас никто не гибнет, поэтому, давай что-нибудь не настолько кардинальное.

– Предлагаю, «кошку» вон в то окно, – Маркони показывает на здание стоящее буквально, в паре метров от пролома, но на десяток метров в сторону.

– Дед, – оборачиваюсь к отцам-командирам, – надо прям здесь или можно сдвинуться вон туда на десяток метров.

– Валяйте, – разрешает тот.

Ну так это другое дело! Метнули «кошку», с третьей попытки попали. Обвязали Лаки верёвкой, и тот, повиснув верх ногами, шустро перебирая руками и цепко скрестив ноги оказался на той стороне. Где довольно быстро отыскал к чему надёжно примотать шпагат. Правда пришлось связывать три верёвки, иначе не хватало закрепиться с обоих сторон, но в результате справились. Натянули, как следует, чтоб не качалась туда-сюда. Затем обвязывались с нашей стороны страховкой и бегом на другую сторону. Тут главное быстро ноги переставлять. Тогда равновесие вообще особого значения не имеет, это как на велосипеде. Стоять сложно, а стоит поехать…

– Ну убедился? – усмехнулся Степаныч.

– В чём? – Руслан наморщил лоб. – Вместо того чтобы протянуть две верёвки, чтоб по одной пройти, а за другую держаться, устроили аттракцион – «Не упади в пропасть» называется.

– А было у них время крепить вторую верёвку? Не так просто найти где. Это же не в лесу к дереву привязывать. Но главное-то они сделали, страховали друг друга. Так что не паникуй, Руслан, вполне возможно, что наши отморозки ещё чуть больше замёрзли. Но дураками не стали.

– Да вижу, – сдался Руслан. – Но ты видел, что они устроили, с этим полковником?

– Не они, а Мажор, не путай. К нему вечно начальство неровно дышит. А полкан тот, реально берега потерял. Да и какой он полковник? Так, командир пробирок и пары лаборанток.

– Не скажи, – усмехается капитан. – Думаю, там побольше, чем пара лаборанток.

– А не всё ли равно? Хотя надо бы Мажору профилактическую беседу провести, по поводу субординации.

– А смысл? – качает головой Руслан. – Он же считает что прав. А значит, всё мимо ушей пропустит. Давай-ка погоняем их по бою в узких коридорах, тут наверняка найдутся такие, а то мало ли, вдруг абордаж, а навыков никаких, – и довольно хохотнул. – А всем скажем, что наказали, глядишь и полкан тот припухнет.

– А если нет? Ты-то ему чуть руку не сломал.

– Значит сломаю…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вот чего не отнять у командира, так это таланта портить настроение от пусть и маленькой, но победы. Мы в заданное время уложились? Уложились. Подъёмник не сломали? Нет. Молодцы? Ну, а кто спорит? Никто. Рогожин нас даже похвалил. Коротко разбежавшись, перепрыгнул этот разлом в преисподнюю, все восемь метров, и говорит:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Молодцы! Успокоили мои расшатанные нервы, убедили, что степень дурости у вас в норме, – и, обернувшись на Степаныча, который как раз собирался пробежаться по натянутому шпагату на нашу сторону, рявкнул: – Стоять? Ты что бессмертный? А ну обвязался верёвкой и метнул сюда конец.

– Ой, да я по такому широкому мосту, – прапор машет рукой на верёвку, перекинутую через пропасть, – могу с завязанными глазами и с самоваром в руках пройти.

– Ты что совсем страх потерял? – начал заводиться капитан. – Ты чему молодёжь учишь? – и зло, сверкнув глазами, замолчал, чтоб не мешать Степанычу, который быстро и ловко заскользил по верёвке. А когда Дед спрыгнув на землю раскинул руки и, улыбаясь во все зубы, крикнул:

– Алле ап…

То Рогожин просто подошёл к нему и незамысловато врезал в глаз. Облегчённо вздохнул и радостно поведал:

– Аж легче стало, – и, глянув на то, как прапор, обиженно сопя, прижимает руку к пострадавшему глазу, резюмировал: – Ох, не там я дурость искал.

– А сам-то? – возмущается Дед.

– А что со мной не так? – удивляется Рогожин.

– Ты вообще пропасть перепрыгнул, – машет правой рукой прапор, левой прикрывая пострадавший орган зрения.

– Так это же в обучающих целях, – Рогожин укоризненно уставился на Степаныча. – Показать, что это возможно. Сейчас будем тренироваться, – и обернувшись к нам, спросил: – Эй? А куда все подевались?

– Ну вот, – задумчиво протянул Степаныч, – а ты говоришь, угробятся. Всё нормально у них с инстинктом самосохранения. Так что зря ты боялся.

– Да я теперь не за них, я за тебя боюсь, – капитан навис над прапорщиком, – ты чего без страховки попёрся?

– Да отстань ты от меня, – Степаныч недовольно отпихнул Рогожина, убрав руку от абсолютно не пострадавшего глаза, – нет никого, попрятались. Это тебе не по снегу бегать, дураков нет, через эту дырку сигать, – опасливо заглядывает в пропасть. И главное, чего ты добиться хотел?

– Показать, что они молодцы, так как обвязались страховкой.

– А просто сказать? – и, не ожидаясь ответа, уточнил: – Ты что реально хочешь заставить их прыгать?

– Да, – Рогожин кивает и тут же добавляет открывшему рот Степанычу, – но не через пропасть. Что я дурак, что ли? Так… в длину. Просто посмотреть, кто что может. Да заодно научить, как правильно приземляться.

– Тогда нахрена, мы этот цирк устроили? – раскидывает руками Степаныч.

– Так ведь нет никого! – в тон ему радостно оскалился капитан. – Если бы я на тебя не отвлёкся, никто бы не свинтил, зато теперь точно знаю, что даже отморозки хотят жить. А сейчас готовь блокнот.

– Зачем?

– О-о-о… – Рогожин закатил глаза, – будешь записывать холодящие кровь подробности того, как наши героические парни спасали мир, пока мы тут лясы точили.

– Ты их для начала найди.

– Да куда они денутся? – усмехнулся Рогожин.

– Да куда они делись? – этот вопрос был задан через два часа бесплодных поисков.

– Пошли в лагерь, жрать захотят, сами придут, – предложил Степаныч.

– Да вы охренели? – ещё через двадцать минут выдал капитан, обнаружив нас… в столовой. Ну, право слово, чего валяться на холодных камнях, если можно этого не делать. Поэтому Рогожин нас и не нашёл – мы не прятались. Просто обошли пропасть с краю и свинтили в лагерь. Всё равно получать, так какая разница за что?

Кстати, получать не пришлось. И, знаете, кто нас отмазал? Не за что не поверите. Балагур. Да я сам в шоке!

– Командир, ты же сам сказал, что будем тренироваться, вот мы быстренько и рванули тренироваться на полигон наш. Ещё и думали чего ты так долго?

– И к какому выводу пришли? – с сарказмом уточнил капитан.

–Решили проверить, может, ты в столовке нас ждёшь? – и такой правдивый взгляд был в тот момент у Вовки, что даже я поверил. Тем более, что такой взгляд был у всех. Но самый главный аргумент прозвучал в конце: – И ещё мы пирожки с печёнкой отжали у этих, – Вовка махнул рукой в сторону толпы учёных и их подручных, голов в тридцать, во главе с давешним полканом, которые время от времени зло зыркали в нашу сторону.