Принцесса Азии - Юлия Алейникова

– Так его жена… – попробовал объяснить старый Аем.

– Предположим, он хотел забрать жену, хотя это было вовсе не обязательно. Она явно ни в чем не повинна и могла бы спокойно покинуть страну в любое удобное для себя время, не опасаясь преследования полиции. И тем не менее он нашел в зале жену и беседовал с ней до тех пор, пока не обнаружили тело, не подняли тревогу, и лишь потом предпринял попытку скрыться. Причем действовал довольно глупо и необдуманно. – Инспектор Аем вновь безуспешно попытался сказать что-нибудь умное, но ограничился лишь согласным причмокиванием. – Намного проще было покинуть виллу через парадный вход, на собственной машине. Что могло подвигнуть господина По-лз-уно-ва на такой опрометчивый шаг? Либо страх быть незаслуженно обвиненным, либо полнейшая растерянность, хотя в обоих этих случаях русский должен был знать о смерти своего соотечественника, а возможно, и видел его убийцу, или же и вправду сам является убийцей, а медлил с бегством, не желая оставлять на произвол судьбы супругу, из большой любви к ней, – выдвинул весьма изящную и романтическую версию инспектор Питу. – Вы не знаете, как выглядела его супруга?

Восхищенный таким мыслительным фейерверком, инспектор Аем лишь развел руками.

– Надо немедленно выяснить. Пошлите кого-нибудь из ваших людей. Кстати, вы составили фоторобот предполагаемого преступника или разослали на границы его фото?

Инспектор Аем потрясенно хлопал глазами. Ничего он на границы не посылал. Никаких описаний преступников не составлял, фотографий не добывал, а сидел, старый болван, и ел кузнечиков, инспектор почувствовал такое глубокое отвращение к этому деликатесу, что зарекся брать эту дрянь в рот до конца своей жизни.

Глава 12

Когда Сован вошел в наполненную запахом роз комнату, он сразу увидел ее гибкую стройную фигуру на фоне серой завесы дождя за окном. Миех сидела на террасе, расчесывая сверкающие, густые, черные, как вороново крыло, волосы. Они падали тяжелой волной на ее изящно изогнутую спину, окутывали невесомым покрывалом. Она не обернулась, и он был рад возможности просто любоваться тонким силуэтом, плавными движениями рук, завороженный, околдованный, потерявший рассудок безжалостный хищник, прирученный нежным, как лепесток розы, существом. Само ее имя, означавшее «Золотая роза», было музыкой для него. Он был готов распластаться как верный раб у ее ног, вдыхая тонкий аромат кожи, любуясь блеском черных бездонных глаз, поворотом прекрасной шеи. Сован едва не застонал от переполнявшей его страсти, и ему пришлось сжать кулаки, чтобы не выдать своего присутствия.

По лицу красавицы скользнула легкая презрительная усмешка. Она узнала о его приходе, едва Сован переступил порог, но, зная, как эффектна ее поза и какое впечатление она произведет на охваченного страстью мужчину, позволила ему насладиться этим зрелищем, однако не дав насытиться сполна.

Округлая рука безупречного золотистого оттенка оперлась на циновку, и красавица Миех Кулап обернулась к гостю, ее ресницы взметнулись, точно две подхваченные ветерком бабочки взмахнули крылышками. Этот коварный прием завершил маленькое волшебство, произведенное хрупкой камбоджийской Цирцеей, и, сочтя, что достаточно подогрела гостя, Миех поднялась, скромно придержав края ниспадающего с плеч кимоно, невероятно дорогого, украшенного вышитыми райскими птицами, которое ей преподнес он сам в первый день весны.

Сован зачарованно смотрел на скользящую ему навстречу маленькую женщину с мягким взглядом огромных миндалевидных глаз, пока ее маленькие нежные ладошки не легли на его широкую, словно высеченную из камня грудь. Он неловко обхватил ее хрупкие плечи и хотел поцеловать раскрывшиеся, будто цветок на заре, губы. Но Миех выскользнула из объятий, ласково взяла его за руку и, проводив к мягким, пестрым, заваленным подушками диванам, исчезла за дверью, обещав вернуться через минуту.

Сован встряхнулся, как старый промокший под дождем пес, стараясь избавиться от чарующего видения, лишившего его сил.

Удивительная, невероятная женщина, то нежная, как весенний цветок, неуловимая, как порыв легкого ветерка, то твердая и холодная, как блестящий стальной клинок. Такая рождена властвовать, она должна жить в неге и роскоши, и он ей обеспечит и богатство, и подданных.

Миех вплыла в комнату с подносом в руках, одетая в яркое шелковое платье, струящееся по ее стройной фигуре, подол едва доставал до тонких изящных щиколоток, открывая маленькие ступни и розовые пяточки. Сердце Сована снова пронзило знакомым щемящим чувством сладкой боли.

Когда резной столик черного дерева был сервирован, Миех наконец присела на подушку у ног своего гостя и глубоким, низким, бархатным голосом спросила его о том, как уладились его дела.

– Думаю, сегодня-завтра вопрос благополучно решится. Они покинули Пномпень и путешествуют по провинции в сторону границы. Кто знает, что может случиться с неосмотрительными иностранцами в сельской глуши? – Он улыбнулся ей легкой беззаботной улыбкой.

Но Миех не разделила его веселости:

– Почему полиция не задержала их? Это может здорово все осложнить. Криель должен быть спокоен! – проговорила она прохладным отчужденным голосом, который больно полоснул Сована по сердцу.

– Они ускользнули с виллы. А потом ушли от моих людей. Похоже, мы недооценили этого человека. Возможно, наш покойный друг преувеличил недостатки своего конкурента, – вынужден был признать Сован. – Возможно, он не простой бизнесмен. Кто знает, что тянется за покойным Андре из России?

– Это осложняет дело. – Веки красавицы прикрылись, изогнутые дугой брови приподнялись. – Теперь нам нужно вдвойне торопиться. Сегодня Тхать навестил офис компании, по его приказу заместитель Андре и его бывшая секретарша обыскали весь кабинет, но ни печати, ни правоустанавливающих документов так и не нашли. Сейф оказался пуст, если не считать незначительной суммы и кое-каких контрактов. Криель был в бешенстве. Я была у него, когда он вернулся.

Лицо Сована обрело обычный серый оттенок, губы сжались в тонкую жесткую линию.

– Нельзя слишком спешить, еще один промах может обойтись нам слишком дорого. Надо подготовиться, выгадать момент. На это может уйти неделя.

– Нет. Слишком долго! – Она метнула на него горящий страстью и нетерпением взгляд. – Я не желаю ждать так долго! – капризно изогнула губки Миех. – Нужно что-то придумать. Еще одно происшествие может все погубить. Нам надо спешить.

Она стремительно встала на ноги. Словно язык лилового пламени взметнулся!

– Я знаю, что делать! Я устрою так, чтобы большая тройка забыла про наши дела! Им станет не до Криеля! А когда они опомнятся, будет слишком поздно! – Она торжествующе взглянула на Сована.

Безмерное восхищение и любовная страсть все же не лишили его обычной осмотрительности.

– Что ты задумала? Я должен знать.

– Нет, – сказала она. И ее голос прозвучал повелительно и твердо. – Ты сам поймешь, что момент настал, и только тогда начнешь действовать. А теперь тебе пора. Мы не можем рисковать. – Ее голос вновь обрел колдовскую глубину и мягкость. Нежная рука погладила его худую щеку, и он почувствовал, что становится мягче глины. – Никто тебя не видел?

– Я оставил машину в двух кварталах и прошел через маленькую калитку, – ответил Сован охрипшим голосом, прикрыв глаза в сладкой муке.

– Хорошо. – Она легко коснулась его щеки губами и потянула к дверям, мягко, но настойчиво.

Миех права, сейчас не время, пытался он смягчить горечь разочарования. Ничего, еще неделя, максимум две, и все преграды будут уничтожены, я займу подобающее мне место, а она станет моей королевой. Золотая роза! Он взглянул на нее в дверях и, резко развернувшись, нырнул в темноту сада, прихрамывая и сутуля спину. Дверь закрылась.

Хромой Сован сидел перед экраном телевизора в своей неуютной полупустой гостиной и смотрел репортаж из района Кампонгтхома о дошедшем до этих мест тайфуне. Стихия, пронесшаяся над Филиппинами и Вьетнамом, теперь достигла Камбоджи. Основной удар пришелся на северные и прибрежные районы. Именно в эпицентре сильнейшего тайфуна сейчас находится так беспокоящая его компания. Телефоны этих недоумков, которых он был вынужден послать на поиски ускользнувших русских, молчали. Связь с районом Кампонгтхома была прервана.

Каковы шансы, что двое неприспособленных, напуганных иностранцев выживут в экстремальных условиях? Если мыслить логически, невелики. Но жизнь неоднократно преподносила Совану уроки, убеждая в том, что, каковы бы ни были человеческие расчеты, на все воля Будды. И как бы ему ни хотелось, чтобы все четверо сгинули в этой глуши, рассчитывать на это было глупо.

Глава 13

Лыэнг и Кдан не поверили своему счастью, увидев позади себя два бледных перепуганных лица проклятых неуловимых фарангу.