Женщина, которой я хотела стать - Диана фон Фюрстенберг

меня с ранних лет учили нести ответственность за себя и свои поступки.

Я помню, как открывала для себя свое маленькое Я, разглядывая отражение в зеркале маминого туалетного столика, – это было так интригующе! Не то чтобы мне нравилось, как я выгляжу, просто пока я гримасничала и строила рожицы своему отражению, я получала удовольствие от власти над ним. Я могла заставить его сделать все, что только захочу. Я увлекалась своим маленьким двойником и хотела узнать о нем как можно больше. Позднее, когда я научилась писать, я выдумывала и записывала истории про этого персонажа. Со временем вымышленные истории превратились в дневник, с которым я делилась своими переживаниями, страхами, чувством космической пустоты и желанием завоевать мир. Дневник стал моим другом, моим убежищем.

Мои дневники подросткового периода потерялись, и хоть мне и хотелось бы, чтобы они все еще были у меня, я редко открываю те, что у меня сохранились. Их важность была в моменте – они были другом, с которым можно было поделиться сокровенным. Сейчас я редко веду записи, вместо них у меня теперь есть визуальный дневник. Я везде ношу с собой фотоаппарат и снимаю то, что хочу сохранить в памяти, – людей, природу, объекты, архитектуру. Я часто пересматриваю эти фотографии в поисках вдохновения.

Я также поняла, насколько для меня важно проводить время одной, чтобы перезарядиться и укрепить эту внутреннюю связь. Очень легко потерять себя, когда ты постоянно находишься с другими людьми. Мне нужны тишина и одиночество, чтобы создать некий буфер, ограждающий меня от ежедневного потока информации и проблем. Иногда, когда вокруг много людей, и даже во время вечеринок, которые я сама же и устраиваю, мне нужно исчезнуть на пару минут, чтобы побыть одной. Раньше в такие моменты мне было грустно, одиноко и я чувствовала себя не в своей тарелке, но теперь нет. Теперь я использую эти моменты, чтобы воссоединиться с собой и набраться сил.

Еще одно чувство, без которого я не мыслю себя и которое приносит мне умиротворение, – это любовь и потребность в природе. Наблюдать за мощью волн и величавостью деревьев, видеть, как день сменяет ночь, – настоящее наслаждение для души. Гуляя по лесу, затерявшись среди природы, я вспоминаю о том, что мы всего лишь песчинки во Вселенной, и почему-то это вселяет в меня надежду. Я помню, как однажды мы гуляли за городом с моим сыном Александром, он тогда был еще совсем маленьким. Я блуждала в своих мыслях, и, когда он спросил, о чем я думаю, я ответила:

– Размышляю о том, что с нами произойдет.

В ответ малыш Александр мудро заметил:

– Я знаю, что произойдет, мамочка. Придет весна, и на деревьях снова появятся листья, потом наступит лето, потом осень, и листья снова поменяют цвет и опадут. Потом наступит зима, и пойдет снег.

Я улыбнулась, взяла его за руку и сказала:

– Конечно, так все и будет.

Я до сих пор помню этот момент.

Любовь это жизнь это любовь, и, как и для большинства матерей, самым сильным чувством для меня всегда была любовь к своим детям. Я никогда не забуду бурю чувств, нахлынувших на меня, когда я впервые увидела Александра. И дело не только в том, что он был моим первенцем, – у меня было ощущение, будто мы с ним уже знакомы. Я подолгу беседовала с ним еще до того, как он родился, и мне всегда казалось, что он для меня не только сын, но и партнер.

А еще Александр стал воплощением моей детской мечты: я хотела, чтобы у меня был маленький американский сынишка, когда я вырасту. Как девушке-европейке, мне всегда казалось, что парни-американцы ведут себя круче, более непринужденно и по-мальчишески. Европейские парни казались мне серьезными и иногда даже какими-то подавленными, а американские парни нравились тем, что они были совсем не такие – они смотрели футбол и бесконечно занимались спортом. В общем, я получила именно то, что хотела: настоящего маленького американского мальчишку, хоть он и получил от Эгона титул принца. И все же, наблюдая за тем, как взрослый Александр воспитывал уже своих американских мальчишек, я поняла, что как минимум в одном аспекте я не смогла оправдать его надежд – я не уделяла должного внимания его спортивным успехам и редко ходила на его детские матчи. Из меня не вышло типичной американской мамочки-болельщицы, о которой он втайне мечтал.

В его первые годы я по большей части понятия не имела, что делаю, потому что, как и у любой другой молодой матери, у меня не было никакого опыта. Я была слегка напугана и во всем полагалась на свою няню-итальянку – до тех пор, пока случайно не стала свидетелем ее грубого обращения с Александром во время купания и не уволила ее.

Озорная красавица принцесса Татьяна Дезире фон унд цу Фюрстенберг появилась на свет через 13 месяцев после рождения своего брата. В ней было нечто особенное. Я сразу сказала, что она как капля масла, которую добавляют к яичным желткам и горчице, чтобы получился майонез. Она была магической силой, которая превратила нас троих в настоящую семью. Когда родилась Татьяна, это не значило, что у нас с Эгоном появился ребенок, это значило, что Эгон, Александр и я стали полноценной семьей. И хоть наш брак не продлился долго, мы навсегда остались семьей.

Я глубоко сочувствую работающим матерям, которые разрываются между детьми и работой, – я прошла через это сама. Мне никогда не приходило в голову оставить свой бизнес, который только-только начал расти, – я принципиально хотела обеспечивать себя сама и не взяла у Эгона ни гроша, когда мы расстались, – но каждый раз, когда мне надо было уходить из дома, мое сердце разрывалось. Тем не менее как только я оказывалась снаружи, я чувствовала себя свободной, полной энергии и направляла все свои силы на то, чтобы обеспечить для нас хорошую жизнь. И вскоре у меня это получилось – все благодаря этому маленькому платью с запа́хом.

На первые самостоятельно заработанные деньги к своему двадцатисемилетию я купила Cloudwalk – потрясающе красивое поместье в штате Коннектикут. Мне хотелось, чтобы у нас было место, где мы сможем проводить время все вместе, расслабляться и наслаждаться свободой. Cloudwalk стал именно таким местом. Мы с детьми проводили там много времени, приходили их школьные друзья, я готовила для них и частенько возила кого-то из них в травмпункт, чтобы проверить, не нужно ли наложить швы на порез, и убедиться, что синяк на руке – это просто