Наследство - Юрий Сергеевич Борисов

тоже будет там! Получается мы все злые и плохие?  – говорил мне дед. – Нет внук, мы просто познаём мир методом проб и ошибок. Есть и среди арестантов хорошие, порядочные люди. Чем больше ты уважаешь и помогаешь окружающим тебя людям, тем больше ты видишь рядом надёжных друзей. Даже если ты окажешься в тюрьме, ты всем будешь на вес золота, ты всех сможешь изменить».

Школа, армия, дальше начались мои суровые житейские будни. Слава Богу в «зону» ошибок я не попал, не удостоился так сказать назваться арестантом. Я просто стал одним из вас, дабы не быть белой вороной. Влюбился в прекрасную особь ЖЕНСКОГО пола (жаль, что настало время, когда нужно уточнять в кого именно влюблён). Женился, стал жить поживать да добра наживать. Работа к моему несчастию, была самая обычная и скучная. Придя с армии, где храбро и честно отдал долг родине в Войсках Дяди Васи (ВДВ), я устроился поваром в местное невзрачное кафе. Конечно, в прошлом у меня было желание остаться по контракту, прыгать дальше, стрелять метче, становясь с каждым днём всё патриотичнее и патриотичнее. Но что-то подсказало глубоко в сердце или в душе, езжай домой, это не твоя война, войну придумали трусы. И вот с четвертым разрядом и именно из-за него, я работал старшим на кухне «адского зловонья». Что-то типа мелко оплачиваемого шеф повара в местной забегаловке. В моём подчинении на кухне были две толстые поварихи третьего разряда, вечно недовольные жизнью, винящие всё и вся на этой грешной земле и одна официантка провинциалка любящая выкуривать по две пачки сигарет, но ждущая принца на желтом коне. Да… десантник,  думал я всё время, там ты в армии потел как боец, а здесь на гражданке возишься с бабьём, готовя очередной холодец.

Жизнь тяжкая штука, как не крути и именно поэтому я не смогу никому и никогда объяснить, какого хрена отработал в этой «блеваловке» восемь лет. Когда мне стукнуло тридцать, под любимый всеми трек группы « сектора газа» (Мне сегодня тридцать лет), я начал осознавать, что мир «к..кашка», а люди «черви» копошащиеся в ней. Мне чудилось, что я живу в пустую, вечно чего-то жду, вечно чего-то не хватает. Наверное именно в такие периоды меланхолии, людей привлекает манящий аромат выходцев из сект, которые присваивают вам своих, святых тараканов. Конечно у меня, как и у любого нормального человека были тоже свои таракашки в голове, которые аплодировали при удобном случае «глупому дяде» и говорили мне – Ты нами ни с кем не делись! Мой ум паразитировал во вред  душе, управляя телом через страсти, он жаждал всё новых наслаждений. «Все гоняют 200 и мне можно! Живём один раз, позволю себе это во вред. Желательно отоспаться до поросячего визга». Но это лишь мелочи, бывало ум заходя за разум описывал такие кульбиты, что стоило побояться не то что совесть но и Бога. – Неужели человеком управляет кусок непонятной, серой массы всю жизнь?! Причем большую часть времени он управляет нами сам себе во вред. Только хочешь  перестать страдать от сигарет и пожить чутка подольше «Он» тебе тысячу версий о том, что наши деды с детства курили и дожили до ста. Только хочу заняться утренней пробежкой, как лень, сговорившись на пару с мозгом, ласково намекают об усталости, травма опасности. О том, что утренний бег не нужен «ты и так мол ишачишь как спортсмен, а человечество любит деньги, им твоё толстое тело с бабками будет важнее» да и заработав оные купишь здоровья сколько хочешь, двадцать первый век все-таки  и т.д. Конечно, такому жалкому типу как я нужна мотивация, нужен взрыв, причём атомный, который  встряхнув меня, изменит моё восприятие к миру, изменит и даст то чего так долго жаждет душа. И этот взрыв (спасибо судьбе) произошёл с моим эго, позволив мне взглянуть на мир под другим углом, другими более мудрыми глазами. Мой бывший товарищ по оружию, а ныне спустя много лет, словесный художник по картине бытия, работал дворником. Конечно, работа печальная и как выяснилось не по его воле ему преподнесённая. Но зато на фоне его профессорского взгляда на жизнь и желания наслаждаться настоящим, эта работёнка  казалась самой достойной и ответственной в мире.

Имя его Георгий, он был из самой обычной семьи среднего достатка и консервативного взгляда на жизнь. Мать очень красивая женщина с мягкими чертами лица. Она запомнилась мне добрым и отзывчивым человеком. Мне всегда казалось, что её сильное, прекрасное сердце, готово простить любого злодея. Даже того кто способен с криком «Аллах Акбар» отправить на тот свет 1000 человек не моргнув и глазом. Отец же своим грозным не понятно куда стремящимся орлиным взором, являл собой мужество воплоти. Он являл собой именно тот жгучий сплав патриотизма, перемешанный с точной, как швейцарские часы, механической отдачей всего себя родине. Тем самым являясь надежным, Российским защитным дубом из кремния. Благодаря его долгой, службе в пограничных войсках, дома постоянно царила атмосфера дисциплины и исполнительности. Он был всегда строг к любым легкомысленным проявлениям сына, и не удивительно, ведь служа начальником роты, за долгие годы он воспитал тысячи тысяч, балбесов юнцов. Сам же Георгий был в юности не рыба не мясо. То есть он не был внешне похож ни на мать ни на отца. Здоровый перекачанный торс, в полтора раза превышающий грудную клетку отца. Сильные как столбы ноги, хищные брови волка, дерзкий упрямый взгляд и очень медленный, убаюкивающий голос. Наверно данная мужественная внешность подарок от судьбы, но порой такой подарок хуже злого наказанья. В армии помниться мне он рассказывал, что у него всё в жизни через одно место… «там где нужно было б проявить силу и агрессию он проявлял мягкость и доброту матери, а там где нужно было проявить терпение и покладистость, он был дерзок и холоден как отец». Именно поэтому ему не особо везло по жизни с друзьями. То золотое правило которому меня учил дед  «Нужно общаться так, чтобы собеседников делать из врагов друзьями  а не наоборот» на Георгия не распространялось. И в итоге он попал в тюрьму строгого режима, как раз после армии. Отсидев 8 лет, он написал на УДО, но так как денег заплатить судье у него не было, а характеристика была хорошей, судья был вынужден любезно предоставить ему  ИТР (исправительно трудовые работы). И теперь каким-то непредвиденным образом Георг вычищал со спокойным видом мудреца наши улицы от всякого хлама. В этот день