Джим Джармуш: Интервью - Джим Джармуш

Вас удивил успех фильма?

Да, я был очень удивлен, поскольку до сих пор считаю, что снял андеграундный фильм. Но почему-то он г. заинтересовал широкую публику и сейчас пусть медленно, но набирает обороты в американском прокате, а в Европе сразу стал очень популярен. Вообще-то я думал, что «Рай» станет культовым фильмом в Европе, а в Штатах мало кого заинтересует.

Вы и представить себе не могли, что он неделями не будет сходить с экранов крупнейших кинотеатров, правда?

Не мог. Я очень удивился и обрадовался, но вместе с тем я против того, чтобы режиссер, снимая фильм, думал о том, как воспримет его публика. Если бы я так делал, то неизбежно стаи бы относиться к фильму как к товару, который нужно сбыть, стал бы — пусть неосознанно — стремиться угодить публике, а это сразу же убивает все по-настоящему оригинальное и сильное. Так что я предпочитаю не думать о реакции зрителей. Когда мы закончили съемки, я понятия не имел о том, что будет дальше. И был страшно удивлен, когда фильм оказался столь успешным. Но в то же время, читая хвалебные отзывы критиков, я готовлюсь к тому, что следующий мой фильм эти же критики разнесут в пух и прах. К этому я готов. Но чисто психологически мне все равно не хочется думать о публике и о том, что будет с моим следующим фильмом.

Мне кажется, фильм «Страннее рая» стал для 1984 года тем же, чем «Голова-ластик» был для 1978-го или 1979-го. Не в плане содержания или стиля, а в том, как оба фильма передают дух своего времени и атмосферу андеграундной среды.Я думаю, сходство здесь в том, что «Голова-ластик» — это тоже независимое кино, которое постепенно приобрело широкую популярность. Успех обоих фильмов — и не только их, были и другие — доказал независимым режиссерам, что нужно как следует подумать, прежде чем рваться в Голливуд и заключать договор с какой-нибудь крупной компанией. Мне кажется, оба эти фильма показали, что независимое кино может быть успешным. В том, что касается стиля и всего прочего, мне кажется, эти фильмы совершенно непохожи.

Изменил ли вашу жизнь неожиданный успех фильма?

Да, в том плане, что мне приходится искать новый рабочий ритм, — слишком много внимания уделяется моей персоне, от этого страдает мой рабочий график. Не думаю, что это как-то повлияло на мое самовосприятие. Я радуюсь, что у меня не должно быть проблем с поиском средств на съемки двух следующих фильмов — они довольно небольшие. Жизнь изменилась в том смысле, что мне не надо будет в течение двух лет убеждать кого-нибудь профинансировать мой проект.

Вы будете работать в тех же бюджетных рамках?

Следующие фильмы будут дороже. Хотя смотря с чем сравнивать. Например, бюджет моего следующего фильма составит полмиллиона долларов, а можно было бы потратить и два.

Что это будет за фильм?

Не хотел бы сейчас рассказывать подробно, потому что я работаю параллельно над двумя сценариями и не уверен, по какому из них буду снимать следующий фильм. Один сценарий похож на «Страннее рая», он смешной и грустный, это история любви юноши и девушки лет семнадцати-восемнадцати, оба мелкие преступники. По жанру это скорее роуд-муви, но в этом фильме будет больше эмоций и драматизма, но притом он будет более тонким, потому что здесь очень важна сексуальность героев.

Действие будет происходить в Америке?

Да. А другой сценарий — это история двух друзей.

Их будут играть Эдсон и Лури?

Нет, у Джона будет другой партнер. Не буду пока говорить кто, потому что я еще не получил его согласия. Это довольно известный музыкант, но у него есть и актерский опыт.

Как вы думаете, сколько на сегодняшний день составляют кассовые сборы от вашего фильма?

В Штатах? Больше миллиона, но я лично пока не получил ни цента. Мы получили часть аванса от компании «Голдуин», но все эти деньги пошли на покрытие расходов на съемки фильма.

Вы имеете в виду печать копий и прочее?

Нет, сам бюджет фильма. Продюсер вложил деньги, и нужно сначала возместить ему эту сумму. Мы получили деньги, но передали их моему продюсеру в Германии, Отто Грокенбергеру. Конечно, мы получим прибыль от фильма, но это будет позже. Я знаю, что кассовые сборы в Америке составили больше миллиона; в Европе фильм пользуется еще большей популярностью, так что я думаю, в европейском прокате сборы составят около полумиллиона, а может быть, и больше.

Получается, что у вас есть шанс снять свой следующий фильм, если он останется в тех же бюджетных рамках, на собственные деньги?

Если бы я делал фильм с таким же бюджетом, какой был у «Рая», я мог бы его профинансировать.

Когда вы снимаете фильм, сколько процентов от прибыли вы получаете как режиссер?

Фильм является моей собственностью — вот почему я не хочу работать в Голливуде, — и я получаю пятьдесят процентов всей прибыли.

В Голливуде все по-другому.

Да, они так не делают. Не думаю, что режиссер там в принципе может получить половину прибыли. Кстати, для Европы это тоже редкость. Обычно режиссер там получает около тридцати процентов. Но я хочу, чтобы мне принадлежала половина сборов, чтобы авторские права оставались у меня и чтобы я имел возможность полностью контролировать процесс создания фильма. Я не хочу, чтобы кто-то другой занимался подбором актеров, монтажом и прочими вещами. И мне нужна половина прибыли, у меня есть продюсер, готовый к такому сотрудничеству. У нас есть желание работать вместе, мы движемся постепенно, а не рвемся в заоблачные выси.

Как я понимаю, для вашего продюсера деньги — не главное.

Да. Он умный человек, и он очень доволен фильмом.

Когда и каким образом фильм вроде вашего начинает приносить реальную прибыль?

Я думаю, фильм начинает окупаться примерно через год после выхода в прокат. Но поскольку моя картина малобюджетная, она уже окупилась. Но прокат тоже стоит денег — одному только дистрибьютору в Штатах нужно заплатить около трехсот тысяч долларов, а может быть, и полмиллиона. Мы получили от них аванс и теперь должны дождаться, пока они отобьют эту сумму, — только потом пойдет прибыль. Я думаю, через пару лет.

Фильм «Страннее рая» частично профинансировало немецкое телевидение. Почему они решили вложить деньги в ваш проект?

В Германии телевидение частично находится в собственности государства, и его качество там гораздо выше, чем у нас. Там по телевидению показывают фильмы, которые у нас считаются экспериментальным, авангардным кино. Немецкое телевидение финансирует многих европейских кинорежиссеров.

Вы можете привести примеры?

Например, так называемое новое немецкое кино возникло благодаря поддержке немецкого телевидения. Фассбиндер, Херцог, Вендерс, Шлендорф — всех этих режиссеров финансировало телевидение. А в последнее время оно оказывает финансовую поддержку независимому американскому кинематографу. Примеров масса: «Страннее рая», «Неистовый» Чарли Ахерна, филШы Александра Рокуэлла, фильм Бетт Гордон. Марк Раппапорт тоже получал финансовую помощь от немецкого телевидения. Правда, сейчас ситуация изменилась, потому что немцы стали больше поддерживать молодых режиссеров из Германии и меньше внимания уделяют зарубежным режиссерам.

Как вам кажется, не потому ли ваш фильм получился таким «европейским», что его отчасти финансировало немецкое телевидение?

Конечно нет. Не важно, кто финансирует фильм, — все равно он получился бы таким, каким я его задумал.,

Но вы ведь согласны с тем, что ваш фильм больше похож на европейское кино?

Думаю, на фильм повлияло и европейское, и американское кино. Скажем, герои фильма — типичные американцы, несмотря на то что по сюжету двое из них приезжают из Восточной Европы. Но в том, что касается формальных вещей, фильм действительно не американский, здесь больше европейского и японского влияния. Однако это не связано с тем, что я нашел деньги на фильм именно в Европе. Просто за последние двадцать лет европейское кино дало мне как режиссеру больше творческой энергии и вдохновения, чем вся голливудская кинопродукция, вместе взятая.

То есть это сходство с европейскими картинами никак не связано с тем, что премьера фильма состоялась в Европе?

Нет. Честно говоря, мне эта мысль даже в голову не приходила.

Вы не думали об участии в Каннском кинофестивале, когда работали над фильмом?

Нет, не думал. Я знал, что не успею закончить фильм к фестивалю, и не собирался торопиться, но продюсер убедил меня, что мы можем успеть. Мы стали работать интенсивнее, и в результате фильм попал в Канны, но все это получилось спонтанно, я не строил никаких планов заранее. Я узнал, что есть возможность показать его в Каннах, когда фильм был уже наполовину смонтирован.