Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всадники были вооружены копьями. Когда они приблизились, Анхуз-коновал разглядел их одежду. В это прохладное утро, когда пар валил из конских ноздрей, персов грели ладно скроенные овечьи шкуры, вывороченные мехом внутрь. Из-под шкур свисали полы длиннорукавных хитонов, вытканных из плотных шерстяных тканей. Кожаные штаны-анаксариды скрывали их ноги, а в закрытых и очень мягких на вид башмаках прятались ступни. Осталось упомянуть только их высокие войлочные шапки с загнутыми вниз острыми концами. Анхуз-коновал, закутанный с ночи в полдюжины льняных сирийских тканей и шерстяной плащ, обутый в сандалии с узкими кожаными прокладками, слегка позавидовал персам и не отказался бы превратиться в какого-нибудь местного коновала, одетого в варварские шкуры.
Сократив расстояние до половины стадия, персы разъехались в стороны и приблизились так, что чужестранцу пришлось вертеть головой. Оба воина были светлокожи и светловолосы, с прямыми открытыми лицами. Оба — если бы не эти варварские штаны — напоминали воинов ахейской древности, героев сказаний о Трое: небесная голубизна в глазах, густые золотистые бороды, гордый, хотя и не надменный вид. Уже не Анхуз-коновал, а милетянин Кратон тайно подумал, что, может быть, и вправду, как уверяют иные знатоки древности, персы и эллины происходят из одного рода, пришедшего из какой-то неведомой страны то ли на севере, то ли на востоке.
Я остановился. Остановились на расстоянии двух протянутых копий и всадники. Заговорил старший, подъехавший ко мне справа.
— Путник! — произнес он по-арамейски, но с мягким выговором,— Именем Митры, владыки границ и верного слова, ответь, кто ты и куда держишь путь!
Лгать полагалось не отводя и не опуская взгляда.
— Анхуз-коновал из Дамаска.— Я обратил к всадникам свои ладони и развел руки в стороны.— Прослышал о беде вашего царя, да пошлют боги здоровье и благополучие ему и его коням. Мне известно, как излечить эту болезнь. Кони славного повелителя вновь станут лучшими на всем свете.
Персы переглянулись, и старший сделал знак. Они отъехали. Затем, сойдясь, тихо переговорили между собой, и старший сказал:
— Следуй за нами, чужестранец.
Солнце быстро поднималось над плоскогорьем, и ясный день становился все теплее.
Когда мы достигли селения, мои проводники-стражники перешли на шаг. Я забеспокоился, что они могут задержать меня здесь, и учтиво сказал им, что хотел бы попасть в Пасаргады не позднее полудня. К тем словам добавил, что готов щедро отблагодарить их, если они проводят меня до места.
Воины дружно расхохотались на всю округу. Мне даже послышалось эхо в горах.
— Теперь уж ничего не выйдет,— сказал старший, он ехал позади меня,— Ни к полудню, ни к полуночи. Даже к зиме не выйдет.
И оба вновь рассмеялись.
Тут-то я догадался. Это и называлось Пасаргады! Эти жалкие домишки — числом в три, от силы четыре десятка — и была вся царская столица персов, из которой правил своим счастливым народцем сам Кир!
Ни крепостной стены, ни сторожевых башен, ни рва! В изумлении озирался я вокруг. Несколько пожилых мужчин в длиннополых шерстяных одеждах вышли из домов посмотреть на чужеземца. Полдюжины ребятишек, прячась, выглядывали из-за разных углов. Женщин я не видал ни одной. Живности еще сумел насчитать — с десяток темных коз и овец, бродивших между домов, да четыре крупных пастушьих собаки, привязанные к железным кольцам, что висели на стенах. Они тянули носы в мою сторону и глухо рычали. Вот и вся была угроза.
«Где грозное войско? Где конница и колесницы? — недоумевал я.— Кто устрашился этого горного муравейника и его обитателей? Почему со всех концов света к безобидному пастуху подбирается смерть?»
Не успел я толком оглядеться, как очутился перед глинобитной оградой, за которой произрастал густой сад. Плодовые деревья уже начали цвести, и это место показалось мне тихим и блаженным уголком на самом краю обитаемого мира.
Всадники спустились с коней перед простыми дощатыми воротами. Сошел на землю и я. Старший громко окликнул кого-то на своем наречии. Через несколько мгновений ворота приоткрылись. Из сада появились еще два воина с копьями, а за ними вышел человек лет сорока. Его высокое положение выдавали только грубая золотая цепь на груди, два золотых браслета на правом запястье и конечно же гордая осанка. В остальном он был одет так же, как и воины.
Я поклонился ему до земли, а мои проводники даже голов не склонили. Позже я узнал, что они происходят из древнего персидского рода, равного по крови самим Ахеменидам. Тот, кто вышел к нам, был хазарапатом, то есть управителем царского дворца и начальником царской стражи. Его имя было Уршаг.
Воины коротко переговорили с хазарапатом на своем наречии, и Уршаг обратился ко мне, а вернее к Анхузу-коновалу очень приветливо:
— Анхуз! Царя персов нет дома. Я приветствую тебя от его имени. Мы слышали о тебе. Твоя слава обогнала тебя.
Вслух я поблагодарил хазарапата, а про себя — учителя, умевшего рассылать нужные слухи по всему свету.
— Царь примет тебя с миром и щедро одарит, если ты вылечишь коней,— продолжал Уршаг.— Кров, пищу и омовение ты получишь немедля.
— Первым делом желаю взглянуть на больных коней,— сказал я.
— Великий Митра и твои боги, Анхуз, да хранят тебя! — громко произнес хазарапат и, приказав широко открыть для меня ворота, повел меня внутрь.
Это место оказалось и вправду блаженным и плодородным уголком, напоенным волшебными ароматами. Едва мы углубились в сад, как до моих ушей донеслось пение
- Вавилон - Маргита Фигули - Историческая проза
- Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя - Олег Аксеничев - Историческая проза
- Летоисчисление от Иоанна - Алексей Викторович Иванов - Историческая проза
- Ларс III (СИ) - Гросов Виктор - Историческая проза
- Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков - Историческая проза
- Ипатия - Чарльз Кингсли - Историческая проза
- Иван Грозный. Книга 1. Москва в походе - Валентин Костылев - Историческая проза
- Старость Пушкина - Зинаида Шаховская - Историческая проза
- Спитамен - Максуд Кариев - Историческая проза
- Ирод Великий. Звезда Ирода Великого - Михаил Алиевич Иманов - Историческая проза