Плата по старым долгам - Эдуард Ростовцев

9

Олег прилег на диван, стал просматривать одолженные Шестопалом газеты, в тенденциозности подбора которых не сомневался. Тем не менее очерк литсотрудницы многотиражки М.Хвыли "Когда в товарищах согласья нет" привлек его внимание. Как и следовало ожидать, за обедом Шестопал цитировал только те места очерка, которые лили воду на его мельницу. Автор же не скрывала, что в объединении не все разделяют позицию "оборонцев". Большая группа рабочих и специалистов понимает неизбежность перепрофилирования Октябрьского комплекса, который уже второй год загружен меньше чем на треть производственных мощностей. Но затем журналистка приводила неудачный опыт реконструкции Дулибского филиала, повлекший за собой увольнение сотен рабочих. При этом Хвыля умалчивала о причинах неудачи реконструкции филиала, а возможно не знала о них - в такие обстоятельства журналистов не посвящают. Но как бы то ни было, в этой части очерк подыгрывал "оборонцам". Угадывались и симпатии журналистки к новому генеральному директору, которому, по ее мнению, приходится выдерживать давление, как со стороны "оборонцев", так и со стороны "конверсантов". В нескольких местах автор подчеркивала, что Закалюк хорошо знает не только производство, но и нужды, чаяния трудового коллектива, поскольку вырос в этом коллективе, пройдя путь от инженера-технолога третьего цеха Октябрьского комплекса до генерального директора объединения...

Олег отложил газету. Какое-то неясное беспокойство овладело им. Он попытался отыскать причину. Беспокойство было вызвано очерком, хотя прямого отношения к излагаемой теме не имело. Какой-то фразой, что послужила журналистке подспорьем для обоснования своих мыслей, она возбудила его подсознание. Несомненно и то, что подсознание не прореагировало бы столь остро на бегло прочитанную и пока что невыявленную фразу, когда бы не недавние события и порожденные ими мысли, что опять-таки каким-то еще неосознанным образом перекликались с той же фразой. Стало быть, надо еще раз проследить эти события, сгруппировать их, отбросив случайные и сосредоточить внимание на тех, что имеют внутреннюю связь.

Встреча в аэропорту... Странное поведение Романа... Дурацкое интервью... Попытка завлечь приезжих в пансионат, втянуть в пьянку... Неуклюжие маневры Шестопала... Визит адвоката Кривошапко...

Сценарий не из оригинальных, но при другом составе исполнителей имевший шансы на успех. Что в нем лишнее? Попытка вручить вице-президенту компании взятку? Но это не лишний, скорее, резервный эпизод. А что в сценарии не состыковывается с очерком М.Хвыли? Позиция оборонца Шестопала? Но здесь и там она видна, как говаривает "гангстер" Леша, невооруженным глазом...

Потуги представить генерального директора "Транзистра" как центриста, учитывающего интересы всех? Но так его рисует М.Хвыля, а вот Шестопал считает Закалюка своим и только своим. И это первая несостыковка. Идем дальше. Если допустить, что интервью у вице-президента компании взял бы не редактор Бут, а литсотрудник той же многотиражки М.Хвыля, вопросы были бы те же? Вряд ли М.Хвыля стала бы докапываться до родственных связей генерального директора, проявление которых в такой ситуации не прибавило бы авторитета Леониду Максимовичу Закалюку в стане "оборонцев". В отличие от своего редактора, М.Хвыля обходит острые углы, на которые может напороться ее герой. И это вторая несостыковка, при том существенная.

Олег еще раз прочитал очерк, анализируя каждую фразу. Прямо-таки панегирик Закалюку! Все, что плохо в объединении, - наследие бездарных предшественников; все, что хорошо - плоды усилий нового генерального. Не везде об этом говорится прямо, но всюду подразумевается. Реконструкция и перепрофилирование Головного предприятия - заслуга? Очевидно. Раньше изготовляли аппаратуру связи для армии, теперь выпускают аналогичную для гражданских нужд. Не ахти какая техническая революция, но все же... Поборник справедливости - восстановил ранее уволенных рабочих Дулибского филиала. Правда, тут же отправил их в долгосрочный отпуск без сохранения зарплаты, - филиал как был остановлен, так и стоит по сей день... Опытный производственник - в объединении работает без малого двадцать лет; прошел от мастера третьего цеха Октябрьского комплекса до...

Стоп, Олег Николаевич! Вот эта фраза, что исподволь взбудоражила твое подсознание - начинал инженером-технологом третьего цеха Октябрьского комплекса... Той злополучной для тебя осенью восемьдесят первого года такого комплекса еще не было. Но в Октябрьском поселке был засекреченный Сорок седьмой завод, где Леонид Закалюк к тому времени работал начальником цеха. Совпадение маловероятно: Сорок седьмой завод и Октябрьский комплекс скорее всего идентичны, а стало быть, это тот же цех. Значит, подсознание не напрасно ударило в набат. Первые признаки беспокойства ты ощутил еще в Киеве, когда познакомился с документами из красной папки, где было упоминание об этом комплексе - подсознание сработало быстрее рассудка. И не случайно прошлой ночью тебе приснились Городокское шоссе за знаком четырнадцатого километра, события, что произошли там одиннадцать лет назад, следователь по особо важным делам Петренко, худенькая женщина в траурной косынке. Этот сон, почти с кинематографической точностью воспроизведший былую явь, ты видел не раз: когда-то он преследовал, донимал тебя, как навождение; ты бежал от него "за речку", на перевалы Гиндукуша, под пули моджахедов, разрывы "стингеров": другого способа избавиться от этого навождения, от этой памяти ты не нашел. И вот спустя много лет тот же сон вновь приснился тебе. Он не терзал, не мучил как когда-то, но словно о чем-то предупреждал. Теперь уже ясно о чем.

...17 сентября 1981 года. Поздний вечер. Городокское шоссе за отметкой четырнадцатого километра. Милицейская засада, в составе которой следователю, строго говоря, быть не положено. Но дело об угоне автофургона, загруженного полусотней новеньких телевизоров, находится в его производстве и ему - двадцатичетырехлетнему следователю городского управления внутренних дел - лейтенанту милиции Олегу Савицкому вовсе не безразлично, как произойдет задержание преступников, изъятие похищенного ими...

Идущий на большой скорости со стороны Октябрьского поселка автофургон не останавливается по сигналу инспектора ГАИ и едва не сбивает его с ног... Тяжелый самосвал, преградивший дорогу фургону... Пронзительный скрип тормозов... Залихватский свист руководителя засады - старшего оперуполномоченного Романа Корзуна... Бегущие со всех сторон к машине оперативники... О чем-то надсадно кричащий мужчина в светлой куртке, который выпрыгивает из кабины фургона. Почти ирреальный, непрерывно стреляющий пистолет в его руке. Обжигающий удар в левое плечо - твоя первая рана... Ответный выстрел Романа... Темное маслянистое пятно крови на пыльном асфальте у головы убитого.

...Опломбированная дверь грузового отделения фургона. Невзирая на острую боль в плече и безжизненно повисшую руку, ты пытаешься другой рукой сорвать пломбу, открыть дверь. На помощь приходит сержант Корж. Невыносимо долго возится с дверным запором. Наконец открыл, зажег фонарь. Но что это? Вместо ожидаемых картонных коробов с телевизорами - какие-то оцинкованные ящики, а в них - что за ерунда - тяжелые металлические бруски блекло-серого цвета.

...Истошный вой сирен двух оперативных "Волг" - черной и белой, что одновременно прибывают на место происшествия. Бледный от волнения толстяк с маленькими испуганными глазами - заместитель начальника городского управления внутренних дел подполковник Сероштан. Рослый осанистый мужчина лет сорока с депутатским значком в петлице добротного пиджака, назвавшийся полковником госбезопасности, и тут же разразившийся отборнейшим матом: "Ты... моржовый! Старший опер Корзун, к тебе обращаюсь! Немедля отведи своих придурков от спецтранспорта и освободи водителя... А ты кто такой?.. Ах, следователь!.. Какие к... матери накладные! Это секретный груз, отправленный номерным заводом. А куда и кому - не дело милицейского следователя!.. Лучше садитесь в машину, товарищ Савицкий, и езжайте в госпиталь - вы ранены. А когда придете в себя, подумайте о том, кто будет отвечать за убийство капитана Тысячного, сопровождавшего спецгруз".

...Госпиталь МВД. Арестантская палата на одну койку. Первый, с дозволения следователя, вольный посетитель. Полиэтиленовые пакеты с апельсинами, лимонами, виноградом, медом. Ободряющая улыбка Леонида. Первые общие фразы, приветы, пожелания, наставления от родных, друзей, коллег, большущее письмо Полины, записочки матери, Ольги Васильевны, Натали, Романа.

И вот главный разговор. Оказывается автофургон, который милицейские оперативники приняли за угнанную машину с телевизорами, был загружен продукцией третьего цеха Сорок седьмого завода. В последний момент на территорию цеха прибыла другая машина, из которой по указанию сотрудника госбезопасности Тысячного его люди стали перегружать в фургон оцинкованные ящики - места хватало. Что находилось в этих ящиках Леонид, отвечавший за погрузку и отправление фургона, не знает. Тысячный курировал третий цех, а с КГБ не спорят. Он только сказал, что ящики отправляются в тот же адрес, что и продукция цеха - в одну из частей советской группы войск в ГДР, но отмечать это в сопроводительных документах не следует. А сопроводительные документы подписывал он - начальник цеха Закалюк. Его вина в том, что он поверил на слово Игорю Тысячному, с которым его связывали не только служебные, но и приятельские отношения...