Агония 4. Предчувствие беды - Александр Маркьянов

— Да, есть. Через общину…

— Не нужно через общину. Ваша община напичкана людьми, которые работают на нынешнее афганское правительство. Как вы думаете, почему провалился ваш замысел с переворотом?

…

— Вы должны были въехать в страну нелегально, через Пакистан, не так ли, товарищ Кармаль. До этого — собраться у доктора Наджиба, нового посла в Пакистане. Доктор Наджиб предпринял кое-какие действия для того, чтобы ваш приезд в Пакистан остался незамеченным. В Кабуле об этом узнали на следующий же день и начали дознаваться дальше — благо примерная дата им была известна, а в средствах дознания у них ограничений не было. Вот и все.

На Кармаля было жалко смотреть, к концу разговора от самоуверенности и какой-то снисходительной важности не осталось и следа.

— Не переживайте — успокоил его генерал — просто поймите, что так, как вы действовали раньше, действовать нельзя. Просто предупредите своих друзей о том, чтобы вели себя тихо и были наготове. Ни во что не ввязывались, не давали интервью, не критиковали — в общем, вели себя тихо, незаметно и послушно власти. Остальное сделаем мы.

— Да, я понял, понял… Вот только…

— Что?

— Что если Тараки или Амин решат отозвать нас в Кабул. Вы же понимаете…

И тут генерал понял. Понял, почему Кармаль находился именно здесь и ехал именно туда, куда ехал. Он же собрался бежать! Он настолько боялся вернуться в Кабул, что решил бежать на запад! Поэтому он и назначил здесь встречу с советским представителем — если бы он сейчас услышал, что СССР не поддержит его — он просто бы после этой встречи направился не в санаторий, а напрямую к границе! Ну и ну… С другой стороны — жить то хочется, а попади он в руки хальковцев — на пощаду рассчитывать не приходится…

— Мы все понимаем. Тараки вас не отзовет.

— Но…

— Не отзовет, это мы гарантируем. Просто работайте, как работали и ничего не предпринимайте — до тех пор, пока мы не выйдем на вас. От вас требуется только одно — связаться с вашими друзьями и передать им это. Все! Совершенно секретно Особая папка Шифром КГБ

Кабул

Резиденту КГБ

При очередной встрече с Н. Тараки и Х. Амином сославшись на поручение, передайте им следующее:

"Москва с глубокой обеспокоенностью следит за развитием ситуации в Демократической Республике Афганистан. В условиях, когда контрреволюционные и реакционные элементы предпринимают все возможные усилия для того, чтобы реставрировать старые порядки в стране, особую важность приобретает сплочение всех прогрессивных сил в стране. Их разобщенность только льет воду на мельницу тех, кто не останавливаясь ни перед чем, пытается удушить молодую Саурскую революцию.

Интересам трудовых слоев афганского общества отвечало бы новое сплочение членов "Парчам" и "Хальк" в целях создания единой партии. В связи с этим полагали бы необходимым рекомендовать не приговаривать С.А. Кештманда, А. Кадыра и других находящихся в заключении лиц к высшей мере наказания, а также не предпринимать никаких мер против членов фракции "Парчам" находящихся в настоящее время на дипломатической работе"

С текстом настоящей телеграммы ознакомьте совпосла

Об исполнении доложите.

Личное дело

Бабрак Кармаль (6 января 1929 — 1 декабря 1996) — председатель Революционного Совета Демократической Республики Афганистан (1979–1986).

Родился в Кабуле в семье армейского генерала. Предки Кармаля по линии отца были выходцами из индийского Кашмира, которые переехали в Кабул во времена, когда Кашмир принадлежал империи Дуррани. На новом месте они ассимилировались с таджикским сообществом Кабула. Его отец скрывал свое непуштунское происхождение и говорил только на пушту. Мать Кармаля была персиязычная пуштунка из племени Гильзаев. Настоящее имя его было Султан Хуссейн, которое он изменил на похожее на типичные афганские имена. В Кабульском университете увлёкся коммунизмом. В 1965 вступил в Народно-демократическую Партию Афганистана (НДПА). Возглавил фракцию "Парчам". В 1965–1973 был депутатом парламента страны.

После Саурской Революции 1978 стал заместителем председателя Революционного совета, но уже летом 1978 был смещён с этого поста и отправлен послом в Чехословакию. Осенью 1978 был обвинён в организации антиправительственного заговора и снят с должности посла. Остался в эмиграции.

После ввода сил Советской Армии в декабре 1979 стал генеральным секретарём ЦК НДПА, председателем Революционного совета и председателем Совета министров (последний пост занимал до 1981). 4 мая 1986 по решению 18-ого пленума ЦК НДПА Б. Кармаль был освобождён "по состоянию здоровья" от обязанностей генерального секретаря ЦК партии при сохранении за ним членства в Политбюро. Смещение с должности было вызвано переменами в СССР, где к власти пришел Горбачев. В конце 1986 был снят и с поста председателя Революционного совета.

После ухода со всех постов был вынужден эмигрировать и проживал в Москве, в первые годы эмиграции — на даче в Серебряном Бору. Бабрак Кармаль пользовался большим уважением афганцев: до эмиграции во время первой после отставки демонстрации в Кабуле люди, проходя мимо трибуны, бросали цветы не новому партийному руководителю Наджибулле, а Кармалю; после заявлений Наджибуллы о "национальном примирении" и необходимости переговоров с контрреволюционерами армия была деморализована и недовольна столь резким и непонятным поворотом, губительным для революции и немыслимом при правлении Кармаля. Популярность Кармаля, ещё больше возросшая на фоне политики Наджибуллы, вызывала опасения советских руководителей, которые боялись возвращения Кармаля во власть, поэтому к Кармалю приставили охрану и строго контролировали его круг общения. Так продолжалось до конца правления М. С. Горбачёва. В последние годы жизни состояние здоровья Бабрака Кармаля резко ухудшилось (болезнь почек), он регулярно проходил курс лечения. Умер 1 декабря 1996 года в 1-й городской больнице города Москвы, похоронен в Афганистане, в Мазари-Шарифе.

Ленинград

15 августа 1979 года

Белые ночи кончились — и на город наступала осень, в Ленинграде вообще климат мягкий и погода меняется плавно, без четких переходов. Нежаркое, приятное лето сменяла тихая, прозрачная осень — ну а пока город наслаждался последним, выпавшим на его долю в этом году настоящим летним теплом…

Этого учебного заведения не было ни в одном списке, в него не принимали документы пришедших с улицы абитуриентов, в нем не сдавали экзамены. Замаскированная под один из факультетов Ленинградского университета, эта школа готовила разведчиков. И не просто разведчиков — а военных разведчиков. В отличие от других заведений, где готовили (а точнее проводили переподготовку) офицеров для работы в главном разведывательном управлении генерального штаба, здесь в основном брали абитуриентов с Москвы и готовили с нуля, а не переучивали обычных офицеров на разведчиков. Результаты это давало — хорошие. Помимо прочего, в том что ленинградское заведение готовило слушателей из Москвы был еще один резон. С одной стороны — столичный, почти привычный город, а с другой стороны — за время обучения слушатели рвали все дружеские контакты в Москве, что руководство ГРУ вполне устраивало. Также частенько поступало и КГБ.

Помимо этого, в том, что генерал отправил меня учиться в Ленинград, был еще один резон — о котором не знали тогда ни он, ни я. Если бы знали… Учась в Ленинграде, а не в Москве, в военно-дипломатической академии, я не попал на глаза подонку и предателю, генералу Дмитрию Полякову. Вернувшись из загранкомандировки и уже будучи завербованным ЦРУ — вроде как "по идеологическим мотивам", советский строй люто ненавидел, хотя мало верится, скорее всего за деньги — он пошел преподавать в эту военно-дипломатическую академию и "засветил" американцам несколько курсов ее выпускников. Кому, к чертям нужен разведчик, если еще до начала его активной деятельности противная сторона знает о нем, как о разведчике? Вот так вот. Несколько лет работы ВДА — псу под хвост пошло, и кое-какие провалы восьмидесятых тоже проистекали корнями отсюда. Ладно, не будем о плохом, сдал этого поддонка Эймс вместе с еще несколькими десятками американских агентов, Полякова судили и расстреляли — демократии тогда не было. Туда предателю и дорога…

Занятия в школе делились на три части: теория, практика и физподготовка. С физподготовкой вообще с каждым индивидуально занимались, у кого что хромало то и подтягивали. У меня с физподготовкой все было в порядке — но еще при поступлении сюда я имел глупость громогласно заявить, что являюсь мастером спорта по стрельбе, а это то, что нужно разведчику. Гнобили меня после этого на физзанятиях три месяца, вбивая в дурные головы нашего курса одну простую истину: разведчик, доставший пистолет и выстреливший — провалившийся разведчик.