Василий Теркин. Стихотворения. Поэмы - Твардовский Александр Трифонович

1955

Час рассветный подъема

Час рассветный подъема,Час мой ранний люблю.Ни в дороге, ни домаНикогда не просплю.Для меня в этом часеСуток лучшая часть:Непочатый в запасеДень, а жизнь началась.Все под силу задачи,Всех яснее одна.Я хитер, я богачеТех, что спят допоздна.Но грустнее началоДня уже самого.Мне все кажется, малоОстается его.Он поспешно убудет,Вот и на бок пора.Это молодость любитПодлинней вечера.А потом, хоть из пушкиГромыхай под окном.Со слюной на подушкеСпать готова и днем.Что, мол, счастье дневное —Не уйдет, подождет.Наше дело иное,Наш скупее расчет.И другой распорядокТех же суток у нас.Так он дорог, так сладок,Ранней бодрости час.

1955

Не много надобно труда

Не много надобно труда,Уменья и отваги,Чтоб строчки в рифму, хоть куда,Составить на бумаге.То в виде елочки густой,Хотя и однобокой,То в виде лесенки крутой,Хотя и невысокой.Но бьешься, бьешься так и сяк —Им не сойти с бумаги.Как говорит старик Маршак:– Голубчик, мало тяги…Дрова как будто и сухи,Да не играет печка.Стихи как будто и стихи,Да правды ни словечка.Пеняешь ты на неуспех,На козни в этом мире:– Чем не стихи? Не хуже техСтихов, что в «Новом мире».Но совесть, та исподтишкаТебе подскажет вскоре:Не хуже – честь невелика,Не лучше – вот что горе.Покамест молод, малый спрос:Играй. Но Бог избави,Чтоб до седых дожить волос,Служа пустой забаве.

1955

Вся суть в одном-единственном завете

Вся суть в одном-единственном завете:То, что скажу, до времени тая,Я это знаю лучше всех на свете —Живых и мертвых, – знаю только я.Сказать то слово никому другомуЯ никогда бы ни за что не могПередоверить. Даже Льву Толстому —Нельзя. Не скажет – пусть себе он Бог,А я лишь смертный. За свое в ответе,Я об одном при жизни хлопочу:О том, что знаю лучше всех на свете,Сказать хочу. И так, как я хочу.

1958

Космонавту

Когда аэродромы отступленьяПод Ельней, Вязьмой иль самой МосквойВпервые новичкам из пополненьяДавали старт на вылет боевой, —Прости меня, разведчик мирозданья,Чьим подвигом в веках отмечен век, —Там тоже, отправляясь на заданье,В свой космос хлопцы делали разбег.И пусть они взлетали не в ракетеИ не сравнить с твоею высоту,Но и в своем фанерном драндулетеЗа ту же вырывалися черту.За ту черту земного притяженья,Что ведает солдат перед броском,За грань того особого мгновенья,Что жизнь и смерть вмещают целиком.И может быть, не меньшею отвагойБывали их сердца наделены,Хоть ни оркестров, ни цветов, ни флаговНе стоил подвиг в будний день войны.Но не затем той памяти кровавойЯ нынче вновь разматываю нить,Чтоб долею твоей всемирной славыИ тех героев как бы оделить.Они горды, они своей причастныОсобой славе, принятой в бою,И той одной, суровой и безгласной,Не променяли б даже на твою.Но кровь одна, и вы – родные братья,И не в долгу у старших младший брат.Я лишь к тому, что всей своею статьюТы так похож на тех моих ребят.И выправкой, и складкой губ, и взглядом,И этой прядкой на вспотевшем лбу…Как будто миру – со своею рядом —Их молодость представил и судьбу.Так сохранилась ясной и нетленной,Так отразилась в доблести твоейИ доблесть тех, чей день погас бесценныйВо имя наших и грядущих дней.

1961

Все сроки кратки в этом мире

Все сроки кратки в этом мире,Все превращенья – на лету.Сирень в году дня три-четыре,От силы пять кипит в цвету.Но побуревшее соцветьеСменяя кистью семенной,Она, сирень, еще весной —Уже в своем дремотном лете.И даже свежий блеск в росеЛиствы, еще не запыленной,Сродни той мертвенной красе,Что у листвы вечнозеленой.Она в свою уходит тень.И только, пета-перепета,В иных стихах она все летоБушует будто бы, сирень.