Структура магии (том 1) - Джон Гриндер

Интуиции, представленные в трансформационной модели языка, - это конкретные реализации трех этих принципов. Например, предложения или поверхностные структуры, в которых не выражен субъект, - это примеры процесса Опущения. Чтобы получить образ модели, которой располагает пациент, эту отсутствующую часть необходимо восстановить; языковое выражение необходимо связать с источником - наиболее полной его репрезентацией. Источником наиболее полной репрезентации Поверхностной Структуры является Глубинная Структура. Источником репрезентации, содержащейся в глубинной структуре, является опыт пациента. Являясь самой полной языковой репрезентацией, сама Глубинная Структура произведена от еще более полного и богатого источника - общей суммы всего опыта пациента.[5] Неудивительно поэтому, что те же характерные для людей универсальные процессы моделирования, которые позволяют нам системно помочь пациенту перейти от обедненной Поверхностной Структуры к полной языковой репрезентации - Глубинной Структуре, дают возможность, кроме того, системно ассоциировать языковые репрезентации этого человека со множеством его более полных переживании, от которых произведены полные языковые репрезентации.

ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА И ДАЛЕЕ

Как уже неоднократно говорилось, люди, которые приходят к психотерапевту, и желая, чтобы им помогли изменить, - приходят к нему обычно, потому что они чувствуют, что у них отсутствует достаточно богатый выбор, что "они не способны вести себя иначе, по сравнению с тем, как они ведут себя". Более того, каким бы странным не казалось их поведение, в их модели мира оно осмысленно.

Итак, терапевт сумел увлечь пациента в процесс восстановления Глубинной Структуры - полной языковой репрезентации. Следующий шаг заключается в том, чтобы, изменив Глубинную структуру, сделать ее богаче. Здесь психотерапевт сталкивается с проблемой выбора одного из нескольких возможных путей осуществления этой задачи. Фундаментальный принцип предлагаемого подхода состоит в том, что люди страдают не потому, что мир недостаточно богат и не способен удовлетворить их потребности, а потому, что их представления о мире слишком бедные. Соответственно стратегия психотерапевта заключается в том, чтобы так или иначе связать пациента с миром, предоставляя ему более богатое множество выборов. Другими словами, поскольку пациент страдает из-за того, что он создал обедненную репрезентацию мира и забыл о том, что его репрезентация - это еще не сам мир, психотерапевт поможет пациенту измениться лишь в том случае, если его пациент так или иначе вступит в противоречие с имеющейся моделью и, тем самым обогатит ее. Добиться этого можно различными способами, многие из которых подробно описаны. Подчеркивание значимости очищенных сенсорных каналов в выявлении паттернов поведения в стрессовых ситуациях в системе семьи, травматический опыт детства, навязывание психотерапевтических двойных связей - все это примеры того, на что именно в различных формах психотерапии ставится основной акцент для того, чтобы изменить обедненную модель пациента. Независимо от принадлежности к той или иной школе, от основного акцента метода психотерапии и конкретной формы ее осуществления, любая успешная психотерапия характеризуется двумя особенностями:

(1) Значительным объемом общения в языковой форме.[6]

(2) Изменением модели мира пациента.

То, что мы предлагаем в своей Метамодели, прямо связано с двумя вышеуказанными характеристиками психотерапии.

Язык является одновременно как системой репрезентации, так и средством или процессом сообщения этой репрезентации мира. Процессы, в которых мы участвуем, при сообщении нашего опыта, совпадают с процессами, в которых мы участвуем при его создании. При таком подходе восстановление полной Глубинной Структуры, основываясь на имеющейся Поверхностной Структуре, соответствует выявлению у пациента полной языковой модели мира; изменить Глубинную структуру пациента - значит прямо изменить полную языковую репрезентацию пациента. В обоих случаях применяются одни и те же инструменты.

Процессы, посредством которых люди обедняют собственную репрезентацию мира, совпадают с теми процессами, посредством которых они обедняют выражение своей репрезентации мира. Эти процессы участвуют в порождении людьми своего собственного страдания. С их помощью они создают себе обедненную модель. Наша Метамодель предлагает конкретный способ изменения этих процессов и обогащение модели пациента. Во-первых, в метамодели конкретизируется процесс перехода от поверхностной структуры к Глубинной структуре. Процесс движения от Поверхностной структуры с опущенным материалом к полной Глубинной Структуре дает в распоряжение психотерапевта точный образ модели пациента; но, помимо этого, уже в процессе этого движения пациент может расширить свою модель, стремясь восстановить опущенный материал, о котором его спрашивает психотерапевт. Во-вторых, он задаст формат изменения глубинной структуры и установления связи с опытом пациента, что и создает возможность изменения.

Выявив языковую модель мира пациента, психотерапевт может выбрать любую из имеющихся техник терапии, или несколько таких техник, которые, по его мнению, могут быть полезны в данном конкретном контексте. Стремясь оказать помощь своему пациенту в процессе изменения, психотерапевт может, например, выбрать технику навязывания двойной психотерапевтической связи (Haley. 1973) или же технику инсценизации (Peris, 1973). Но он может и продолжить изменение модели пациента с помощью чисто вербальных приемов. В любом из трех названных случаев психотерапевт обращается к языку. Эффективность действий психотерапевта и богатство его возможностей тесно связано с богатством метамодели его самого - с числом выборов, которыми он располагает, и с умением составлять из них различные комбинации. В данной работе мы уделяем основное внимание вербальным дискретным, а не аналоговым техникам по двум причинам:

(1) Вербальные трансакции представляют собой важную форму общения во всех стилях психотерапии.

(2) Эксплицитная модель психотерапии разработана нами для естественного языка.

Позже мы в деталях покажем, как метамодель, созданная нами, из модели трансформационной грамматики в виде психотерапевтической Метамодели может быть обобщена по отношению к невербальным системам коммуникации и распространена на них.[7]

Изменить глубинную структуру

Для психотерапевта изменить глубинную структуру - значит потребовать от пациента, чтобы он мобилизовал свои ресурсы и восстановил связь между своей языковой моделью и миром своего опыта. Другими словами, психотерапевт в этой ситуации ставит под вопрос допущение пациента, согласно которому его языковая модель - это сама действительность.

Усомниться в генерализации

Один из элементов модели пациента, ведущих, как правило, к обеднению его опыта, - это генерализация. Соответственно в Глубинной структуре, представляющей или описывающей обедненную часть модели, имеются слова и словосочетания без референтных индексов и недостаточно конкретные глаголы.

Ясность из хаоса - Имя/аргументы

По мере выявления отсутствующих деталей Глубинной структуры пациента модель опыта пациента может становиться полнее, оставаясь в то же время неясной н нечеткой.[8] Пациент заявляет:

Пациент: Я боюсь. Врач: Чего? Пациент: Людей.

Здесь психотерапевт либо располагает богатым выбором интуиции о том, что делать дальше, либо может руководствоваться нашей Метамоделью. Одно из явных способов определения того, какие части языкового выражения (и представляемой этим выражением модели) недостаточно четкие, состоит в том, чтобы устроить проверку на наличие в этом выражении именных аргументов, без референтных индексов. Здесь у психотерапевта опять имеется тройной выбор: согласиться с нечеткой моделью; задать вопрос, для ответа на который пациенту необходимо сделать модель более четкой; или догадаться самому, что получится, если модель сделать более четкой. Тот или иной выбор психотерапевта в данном случае ведет к тем же следствиям, что и в случае, когда он пытается восстановить части, отсутствующие в модели. Если психотерапевт предпочитает спросить о недостающем референтном индексе, он просто уточняет: Кто конкретно вызывает в вас страх?

С другой стороны, если психотерапевт интуитивно понимает, что именно является референтом именного словосочетания без референтного индекса, он может предпочесть вопросу собственную догадку. В этом случае можно применить ту же меру предосторожности от нарушения целостности пациента, что и в предыдущем случае.

Пациент: Я боюсь. Врач: Чего? Пациент: Людей.

Психотерапевт решает высказать догадку о том, кто конкретно вызывает страх в его пациенте. Применяя рекомендуемые нами меры предосторожности, психотерапевт просит пациента произнести Поверхностную структуру, в которой содержится догадка психотерапевта.