Рейтинговые книги
Читем онлайн Письма из Осташково - Василий Слепцов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 23

- Ну, слава богу! - сказал он, когда мы уже были на улице, - дела наши улаживаются понемножку.

Новая роль, которую он взял на себя добровольно, до такой степени занимала его, что он даже начал уж мои дела считать нашими делами.

На дороге попадались нам беспрестанно разные люди и кланялись. Некоторых Ф[окин] останавливал, отводил в сторону и с озабоченным видом сообщал что-то.

- А, а! Да, да, да. Ну, так, так, - отвечали обыкновенно встречные, делали сосредоточенные лица и задумывались.

- Здравствуйте! - здоровался Ф[окин] с каким-то чиновником, идущим к должности.

- Куда это вы? - спросил чиновник.

Ф[окин] нагнулся к воротнику его шинели и шепнул ему, указав на меня глазами.

- Мм! Вот она какая история! - глубокомысленно сказал чиновник.

- Да, - самодовольно заметил Ф[окин]. - Только вот как вы нам посоветуете? Сходить ли нам прежде к Михал Иванычу или уж прямо обратиться к Петру Петровичу? 3

Чиновник задумался.

- Дело мудреное, - проговорил он наконец, - как сами знаете. Мой совет - побывать прежде у Михал Иваныча.

- Ну, вот, вот! И я так же думаю. Да. Так до свидания.

- Мое вам почтение.

Чиновник пристально посмотрел на меня и пошел своей дорогой, в раздумье покачивая головой.

- Что вы беспокоитесь? - сказал я Ф[окину], - Ведь дали же мне записку.

- Дали-то дали. Это, конечно; только, знаете, все бы лучше побывать нам у одного человека.

- Да зачем?

- Эх, какой вы! Да уж положитесь на меня.

- Ну, ведите, куда знаете.

Мы вошли в какой-то грязный переулок, кончавшийся большим вязким болотом. Кособокие домики с прогнившими крышами окружали его с четырех сторон. Болото это в сущности должно было по плану изображать площадь. По ту сторону болота стоял дом, ничем не отличавшийся от прочих, а в нем жил тот человечек, у которого, по мнению Ф[окина], нам необходимо нужно побывать. На дворе накинулась на нас собачонка, но Ф[окин] сейчас же заговорил с ней, и она успокоилась. На этот лай вышла кухарка и повела нас в переднюю. Ф[окин] пошел предупреждать о моем приходе и вернулся в сопровождении хозяйки дома, очень полной женщины в большом клетчатом платке, которая начала подозрительно осматривать меня с головы до ног. Нужного человечка не было дома, а потому мы и отправились прямо в думу. У церкви остановил нас печник:

- П. Г.! Что ж ты? Я тебя, братец мой, дожидался, дожидался, ажно исть захотил, - сказал он моему спутнику.

- Постой! не до тебя. Дела у нас тут пошли такие, спешные.

- Что мне за дело? Я глину замесил.

- Погоди немножко: я сейчас.

- То-то, смотри, проворней справляй дела-то свои! Рожна ли тут еще копаться! - кричал нам вслед печник.

- Может быть, я вас отвлекаю от занятий? - спросил я Ф[окина].

- Вы, пожалуйста, не стесняйтесь! Теперь я и один найду дорогу в думу.

- Нет; это ничего. Еще я успею. Тут, видите, печка строится в алтаре, так я взялся показать. Вот он и пристает ко мне.

- Так что ж ему дожидаться? Право, вы для меня напрасно беспокоитесь.

- Нет, нет. Я вас одного в думу не пущу. Вы не знаете.

- Ну, как хотите.

Наконец пришли мы в думу. В темной передней встретил нас высокий седой старик в долгополом сюртуке и сердито спросил: "Что надо?" Я показал записку. Старик взял ее, велел мне подождать и ушел куда-то. Ф[окин] сказал мне: "постойте-ка, я тут в одно место сбегаю", - и тоже ушел. Я остался в обществе двух мещан, которые, как и я, ждали чего-то и от скуки терлись об стену спиною. Чрез несколько минут выглянул из двери писец и, внимательно осмотрев меня, сказал:

- Да вы бы сюда вошли.

Я вошел. Писец сел на свое место и начал меня рассматривать. Я смотрел на писца.

- Вы, должно быть, нездешние?

- Нездешний.

- Чем торгуете?

- Я ничем не торгую.

- Прошу покорно садиться.

Я сел. Писец принялся перелистывать бумаги и подправлять буквы, сделав при этом чрезвычайно озабоченный вид. Но по лицу его сейчас же можно было заметить, что его мучит любопытство. И действительно он не выдержал, взялся чинить перо и, рассматривая его на свет, спросил меня равнодушным тоном:

- Вы по каким же, собственно, делам?

Я объяснил, что вот так и так, от К[озочки]на записку принес.

- Мм.

В это время вернулся сердитый старик.

- Отнес записку? - спросил его писец.

- Отнес.

- Ну, что?

- Ничего. А вы зачем на пол плюете? Нет вам места, окромя полу?

- Ну, ну, не ворчи!

- Чего не ворчи! Ходи тут за вами, убирай.

Старик опять куда-то ушел. Я сидел, сидел, скука меня взяла: нейдет Ф[окин]. В отворенную дверь видно было, как в передней мещане вздыхают, потягиваются и рассматривают свои сапоги. Пришел еще писец и принялся писать. Я отворил дверь в другую комнату; там было присутствие: большой стол, покрытый сукном, зерцало, планы развешаны по стенам. Я вошел в присутствие и стал рассматривать план Осташкова. удивительно правильно выстроен, совершенно так, как строятся военные поселения: всё прямоугольники, улицы прямые, площади квадратные. На столе лежит книга; я посмотрел: "Памятная книжка Тверской губернии за 1861 г. Цена 85 коп."

- Эй! Ступай вон! - вдруг закричал кто-то позади меня.

Я оглянулся: в дверях стоит старик.

- Нешто можно в присутствие ходить?

Я вышел, держа книгу в руках.

- Брось книгу-то, брось! Зачем берешь?

- Я хочу ее купить.

- Купить! Ишь ты, покупатель какой!

Я отдал старику книгу и спросил писца: нельзя ли мне приобрести один экземпляр? Писец сказал, что можно; я отдал ему деньги и потребовал сдачи. Писец взял было трехрублевую бумажку, но другой, вдруг сообразив что-то, вырвал у него деньги и возвратил их мне; потом взял книгу, отвел в сторону первого писца и стал с ним перешептываться; потом позвал старика и послал его куда-то с книгою. Старик заворчал, однако, пошел. Тут же явился Ф[окин].

- Где это вы пропадали?

- Да все хлопотал по нашему делу. Устал до смерти. С этой запиской такая возня была. Ну, да слава богу, уладил. Сейчас секретарь придет.

С книгою тоже началась возня. Старик ходил кого-то спрашивать, можно ли продать. После долгих совещаний наконец решили, что продать книги нельзя, хотя она имелась в числе нескольких экземпляров и назначалась, собственно, для продажи. Вся эта путаница начала меня выводить из терпения.

- Поймите же вы, - убеждал я писца, - поймите же вы, что эту книгу я могу купить везде. Ведь не секрет же это какой-нибудь?

На все мои убеждения писец пожимал плечами и отвечал:

- Это, конечно, так-с. Само собой разумеется.

Тем не менее книги продать не решался. Ф[окин] опять побежал куда-то и вернулся с секретарем, который обещал мне наконец составить выписку из приходо-расходной ведомости и отдал мне книгу, но опять-таки затруднился: взять деньги или нет. Для решения этого вопроса посылали еще куда-то; вышло решение: взять деньги. Я получил книгу и ушел.

- Скажите, пожалуйста, отчего они не хотели продать книгу? - спросил я у Ф[окина], когда мы сходили с лестницы.

- Боятся. Что с ними станешь делать?

- Чего ж они боятся? Разве это что-нибудь запрещенное? Ведь она прислана для продажи.

- Так-то оно так. Да уж у нас порядок такой. Бог его знает! Ведь оно, конечно, пустяки, ну, а вдруг спросит: "кто смел без моего позволения книгу продать?" Как тогда за это отвечать?.. Так куда же теперь?

- Да мне бы хотелось воспитательный дом посмотреть, только, право, мне совестно, что я отвлекаю вас от занятий.

- Уж вы обо мне не хлопочите. Вот мы как сделаем: сходим теперь в воспитательный дом, а оттуда ко мне обедать.

- Отлично.

Вышли мы на главную улицу, миновали площадь и бульвар. Проехали дрожки с дамою.

- Полковница… - таинственно шепнул мне Ф[окин].

- Какая полковница?

- А наша-то.

- Да, да. Ведь у вас тут полк стоит.

Только в воспитательный дом мы тоже сразу не попали. Зашли мы почему-то в лавку к одному купцу, а оттуда вдруг совершенно неожиданно очутились в какой-то горенке, где застали водку на столе. Я не успел еще опомниться, как уж хозяин, почтенный старец в синем кафтане, стоит передо мною с подносом и, низко кланяясь, просит откушать. Я в замешательстве выпил рюмку и закусил каким-то мармеладом. Только что я успел прийти в себя, гляжу - хозяин уж опять стоит с подносом и опять просит мадерой. От мадеры я хотя и отделался, но должен был зато рассмотреть коллекцию старинных монет и жетонов, в числе которых находилась и подлинная грамата Дмитрия Донского 4, отлично сохранившаяся, написанная, должно быть, древним алицарином на древней же невской бумаге.

Надо заметить, что страсть к археологии и нумизматике 5 здесь в большом ходу и служит вечным и бесконечным поводом к разного рода препираниям и ссорам. Я рискнул было усумниться в подлинности граматы, но, приметив на лице хозяина происшедшее от того неудовольствие, замолчал, не желая разрушать заблуждение, на котором только и держится, может быть, все его дряхлое существование. А тут, на мое горе, нашелся добрый человек, который, бог его знает, - из желания ли сделать мне любезность или просто обрадовавшись случаю поспорить, - счел за нужное меня поддержать и тоже усумниться в подлинности этой несчастной граматы. Хозяин, сделавший мне легкую гримасу, не стал стесняться перед тем гостем и прямо обругал его, приняв недоверчивость за личное для себя оскорбление. Гость ожидал, вероятно, поддержки от меня и затеял спор, просто ради искусства; но, не будучи поощряем мною к продолжению его, умолк и надулся. Хозяин копался в монетах и сердито укладывал их на место, ворча себе под нос:

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 23
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Письма из Осташково - Василий Слепцов бесплатно.
Похожие на Письма из Осташково - Василий Слепцов книги

Оставить комментарий