Неприкасаемый чин - Кирилл Казанцев

— Не надо плакать. Ты же у меня сильная.

— Я не из-за себя плачу. Я из-за Таньки. Как она могла? — не поднимая головы, Наташа тронула компьютерную мышку.

Погасший экран осветился. На нем застыло, вызванное по ссылке с какого-то ЖЖ изображение. Танька сидела на заднем сиденье машины с раскрытым ртом и смотрела прямо в объектив камеры. Павел щелкнул клавишей. Экран ожил, послышался Танькин голос. Она неторопливо рассказывала о том, что распространяемая в последнее время в Интернете информация о Бахрушине — ложь и форменный поклеп. Мол, ее — Таньку — никто не насиловал. Про Наташу подруга не обмолвилась ни словом. Но из этого выходило, что и Бабарыкину владелец химкомбината не насиловал…

— Ну как она могла? — вновь задала вопрос Наташа. — Ее запугали?

— Бахрушин и к тебе своего шофера присылал, — признался Бабарыкин. — Деньги предлагал — тысячу долларов отступных, чтобы я все странички из Сети удалил. Я его на порог не пустил. Прогнал.

— Значит, Таньку просто купили? И она продалась? — Наташа подняла голову.

— Выходит, что так. Ты Таньку не осуждай. Никто не знает той грани, за которой человек сломается. Это я тебе ответственно говорю. На войне насмотрелся и не такого. Сломать может страх, деньги, боль. Ее запугали, наверняка.

— Я пойду с ней поговорю. Пусть она мне в глаза посмотрит.

— Бахрушин через своего шофера и тебе угрожал. Так что ты одна теперь не ходи. Да и подумай десять раз, что именно ты Тане скажешь. Не стоит подругу терять.

Наташа уже справилась со слезами, лишь глаза предательски поблескивали. Она выключила компьютер и обняла отца.

— Я люблю тебя, папа, — проговорила она.

— И я тебя люблю. Не передумала?

— Я до конца пойду, — пообещала Наташа. — Ведь я твоя дочь.

— И я пойду до конца потому, что тебя люблю. Ты так на покойницу-мать похожа.

Через час Бабарыкин оказался в строительном супермаркете, выросшем пару лет тому назад на окраине райцентра. Располагался он в одном из цехов бывшего консервного комбината. Павел катил перед собой вместительную тележку.

— Где тут у вас отдел для дачников? — поинтересовался он у проходившей мимо девушки-консультанта.

— Я вас проведу. Вас что интересует? Мангалы есть очень хорошие из толстой стали, лет пять прослужит. Садовые скамейки недавно завезли…

— Все, что вы предлагаете, это для дачников-балдежников. Шашлыки, машлыки, пикники. Я же дачник-трудяга. Мне удобрения купить надо, совсем земля истощилась.

— Если у вас дача близко от города, я бы вам вообще не советовала там что-нибудь для стола выращивать, разве что на продажу. У нас все дожди кислотные. Прямо одна отрава с неба льется. У меня подруга недавно под ливень попала без зонтика, так у нее за неделю половина волос вылезла…

Консультант подвела Бабарыкина к металлическим стеллажам с увесистыми тяжелыми пакетами.

— Вам какие удобрения нужны? Для кислой почвы или комплексные? — спросила девушка.

— Тут я уж сам разберусь. Не первый год огородом занимаюсь.

Оставшись один, Бабарыкин прочитал этикетки на мешках. Отыскав аммиачную селитру, тут же забросил в тележку десятикилограммовый пакет и покатил в строительный сектор супермаркета. Там он стал прицениваться к дверным звонкам. Парень в униформе взялся ему помогать.

— Есть дешевые — проводные. Но я бы вам не советовал. Это позавчерашний день. Дверь придется сверлить, проводку разводить, может и током ударить. За одну установку больше отдадите, чем за сам звонок. Да и некрасиво, когда провода поверх стен идут. Лучше возьмите дистанционный, — консультант продемонстрировал пластиковую коробочку звонка и, отдельно от нее, кнопку. — Работает от батареек. Нажимаем кнопку, идет радиосигнал. В звонке — приемник и реле.

Парень широко развел руки с коробочкой и кнопкой. Нажал пальцем, и звонок разразился трелью.

— И мелодия известная — «Полет валькирий» Рихарда Вагнера, — прокомментировал консультант. — Узнаете?

— В старом американском фильме эта мелодия звучит. «Апокалипсис сегодня» называется, — сентиментально усмехнулся Бабарыкин, вслушиваясь. — Там десантники на вертолетах летят акцию возмездия совершать, а на турелях стоят ракеты «воздух-земля» в охрененном количестве и мощные колонки, из которых «Полет валькирий» раздается.

— Вы музыкой и кинематографом интересуетесь?

— Нет, просто я сам десантник, — Бабарыкин приподнял манжет и продемонстрировал татуировку «ВДВ. ДШБ. Кандагар».

— Уважаю десантуру. Может, вы и сами знаете, но валькирии — это богини смерти у викингов. Они души погибших воинов на поле боя собирают, чтобы в Рай — в Вальгаллу унести.

— Не только знаю, но и сам их видел под Кандагаром, когда раненый на солнцепеке лежал с развороченным взрывом душманской гранаты животом. Они надо мной кружили, но ребята мои раньше валькирий успели меня из-под огня вынести.

Консультант несколько удивленно посмотрел на покупателя.

— Там три мелодии есть. Может, другую поставить?

— Нет. Пусть будет «Полет валькирий». На душу легла. Прошлое вспомнил.

— Значит, берете?

Бабарыкин задумался.

— Дело в том, что у меня мать старенькая. Плохо слышит. Я хочу звонок прямо в ее комнате прикрепить, чтобы она его слышала. Там от двери метров двенадцать получается. Кнопка радиосигналом добьет?

— Не сомневайтесь, — заверил консультант. — Сейчас продемонстрирую.

Парень сунул Павлу в руку коробочку звонка, а сам отошел в конец ряда высоких стеллажей, свернул за них, скрывшись с глаз. Через несколько секунд звонок в руке Бабарыкина исправно разразился угрожающей мелодией Рихарда Вагнера.

— Я бы мог и на улицу с кнопкой выйти, все равно сигнал достал бы, — похвалился консультант.

— А не может так быть, что в соседнем подъезде у кого-нибудь такой же звонок стоит? — допытывался Бабарыкин. — Там кнопку нажмут, а мой тоже зазвонит.

— Исключено, — уверенно отвечал консультант. — Все звонки уникальные, они принимают только свой сигнал. Это как в авиации и ракетах, система распознавания «свой-чужой». Ошибка невозможна.

— Уговорили. Беру, — просветлел лицом бывший командир десантно-штурмового батальона.

* * *

Бытует мнение, что так называемая «золотая молодежь», то бишь отпрыски олигархов и высокопоставленных чиновников, есть лишь в Москве да в крупных областных центрах. Но это не так — существует она и в небольших провинциальных городах. Причем мажоры с периферии практически ничем не уступают своим столичным братьям по разуму. Они так же понтуются перед окружающими, разъезжая на крутых тюнингованных тачках или навороченных байках, сделанных по индивидуальному заказу. С такой же помпой тусят в клубах, а потом, бухие, устраивают ночные гонки по центральным улицам, будучи уверены, что никто из инспекторов ГИБДД не осмелится их тормознуть и лишить водительских прав. Одним словом, эти молодые люди живут на широкую ногу и вытворяют что хотят, чувствуя свою вседозволенность и безнаказанность.

Водилась эта самая «золотая молодежь» и в депрессивном райцентре, который фактически прибрал к рукам предприимчивый владелец злополучного химкомбината Анатолий Игоревич Бахрушин. К слову, было ее здесь немало. По крайней мере в единственном на весь город элитном ночном клубе «DoZari», где самый дешевый алкогольный коктейль стоил полторы тысячи рублей, ежедневно наблюдался аншлаг. Оно и понятно. Ведь великовозрастным «детишкам» здешних коррумпированных вертикальщиков, бандюганов и бизнесменов нужно было где-то отрываться, оттопыриваться и тратить деньжата своих родителей-толстосумов. А где же это еще делать, как не в дорогущем клубе с заоблачными даже по столичным меркам ценами? Вот они туда и перлись, тем более что другого подобного заведения в райцентре не было, а в далекую Москву каждый день не накатаешься.

Был у местных мажоров и свой лидер, этакий вожак, без которого не обходилась ни одна вечеринка. Примечательно, что им был не кто иной, как двадцатилетний сын самого богатого и влиятельного человека в городе — Виктор Бахрушин. Это был своенравный и донельзя избалованный парень, который как две капли воды был похож на своего отца. И это касалось не только внешности, но и характера. В общем, как говорится, яблоко от яблони недалеко упало. Ко всему прочему, Виктор был еще и заядлым наркоманом. Нет, на игле он не сидел, таблетками и марками «ЛСД» не закидывался, экстази не употреблял, даже марихуаны не курил. Всему этому Бахрушин-младший предпочитал нюхательный кокаин, или «коксик», как ласково называли его между собой представители «золотой молодежи»…

С наступлением ночи райцентр словно вымирал, превращаясь в город-призрак. Ни тебе редких прохожих, спешащих в уютные квартиры с поздней работы. Ни одиноких такси, несущихся на зеленый сигнал светофоров по пустынным улицам. Ни бродячих котов с собаками, копошащихся в переполненных мусорных контейнерах. Даже бомжей, которые в это время суток обычно выползали из подвалов и чердаков, чтобы разжиться пустыми бутылками, макулатурой и прочим вторсырьем, и тех нигде не было видно.