Репортажи с переднего края. Записки итальянского военного корреспондента о событиях на Восточном фронте. 1941–1943 - Курцио Малапарти

Впереди нас ночь освещается ярко-красными вспышками разрывов бомб. Грохот взрывов тяжелых снарядов заглушал рев двигателей. Закричал кто-то из офицеров; его голос грубый, металлический, резкий. На одном из участков наша машина попала в дорожную яму, заполненную грязью. Несколько солдат устремились к нам, чтобы помочь вытянуть машину. Все напрасно. Нам пришлось ждать, пока подойдет гусеничный вездеход, возьмет нас на буксир и своей мощью освободит нашу машину из клейкой массы «буны». На дне той ямы остался мой фотоаппарат. Я раздосадован, потому что в нем находилась катушка непроявленной пленки. Я пытался успокоить себя мыслью, что все могло бы быть еще хуже. Мы миновали последние дома в Шофронканах и вновь начали взбираться в гору. Дорога становилась просто невозможной. Машины пытались забраться вверх по склону, буксовали, скользили назад. Оказалось, что гораздо проще срезать путь по диагонали через соевое поле. Широкие листья и волокнистые стебли обеспечивали хорошее сцепление колес.

Один из пулеметов стал поливать бесконечные поля слева от нас короткими очередями, чтобы рассеять несколько отдельных групп русских солдат, которые прятались в полях. Уже начинало рассветать, когда колонна подошла к подножию холма. Впереди, на вершине живописного отлогого склона, покрытого золотистой пшеницей, явно просматривался на фоне ясного неба силуэт советского танка. Он медленно, тяжелой поступью, спускался в нашу сторону, пулемет озарялся вспышками. Вот танк остановился и выстрелил в нашу сторону из пушки. Затем он продолжил катиться дальше; я отчетливо слышу лязг гусениц. Создавалось впечатление, будто русская машина принюхивается к воздуху, пытается нащупать невидимую дорогу через поле.

Неожиданно снова открыл огонь танковый пулемет, но пулеметчик вел огонь нерешительно, будто проверяя его работу. Танк быстро скользил вниз по склону холма в нашу сторону, затем вдруг сделал полукруг и, продолжая вести огонь из пушки, отправился в обратную сторону. Это было похоже, будто танк кого-то ищет, кого-то зовет. Вот несколько солдат появились из пшеницы и медленно, не скрываясь, побрели в сторону холма. Затем в разных местах появились и другие солдаты, всего около сотни человек. Очевидно, это было какое-то подразделение, оставленное действовать в арьергарде. А может быть, это подразделение просто оказалось отрезанным от основных сил. Похоже, эти люди не знали, что делать. Они искали пути спасения. «Arme Leute (Бедные парни)», – прошептал мне на ухо лейтенант Вейл.

А сейчас русские солдаты пошли вниз по холму в нашу сторону, стреляя из автоматов. Потом неожиданно пропали из виду. Здесь, должно быть, было что-то вроде впадины, углубления в склоне холма. Видно, как осколки снарядов наших минометов поднимают вокруг танка комья дерна. Прерывистый лай пулеметного огня слышался на фланге нашей колонны, будто кто-то передавал послание азбукой Морзе. Затем справа от нас появились немецкие солдаты, которые, стреляя на ходу, опустив головы, быстро пошли в сторону русских. Они наступали цепью, поливая пространство перед собой из автоматов. Противотанковое орудие выпустило по советскому танку несколько снарядов. А сразу же за русским танком на бровке холма возникли силуэты двух немецких танков. Колонна получила приказ двигаться вперед, поддержать наступающее подразделение. Русские начали медленно отходить, все время огрызаясь огнем.

Мы поднялись на вершину холма, спустились в долину и снова начали двигаться вверх. Увидели сидящего на земле немецкого солдата. Солдат был ранен в ногу. Улыбаясь, он вытирал рукой грязь с лица. К нему, так же улыбаясь, подошел санитар, опустился на колени возле раненого и начал промывать рану. Русские медленно отходили; стреляя на ходу, они шли прямо через поле. Развороченный советский танк лежал на боку.

Неожиданно из громкоговорителя донесся зычный голос: «Achtung! Achnung!» И тут же после нескольких металлических свистящих звуков из пристроенного на крыше огромного рупора специального автобуса PK (Propaganda Kompanie) послышалась мелодия танго. Солдаты завопили от удовольствия. Оглушительная музыка стала аккомпанементом к реву двигателей, перестуку пулеметных очередей и лязгу танковых гусениц.

«Ich habe dich lieb, braune Madonna…» – выводил через громкоговоритель мужественный голос. Колонна остановилась. Высоко над нашими головами с ужасающим свистящим визгом проносился рой пулеметных пуль. Я направился к лейтенанту, командовавшему отделением группы пропаганды, приданным нашему подразделению. Когда я предложил ему сигарету, то заметил, что офицер вытянул руку и пошарил ею в поисках, будто был слепым. Этот человек потерял очки. Он улыбнулся, осторожно потрогал себя двумя пальцами за веко и заявил: «Уже второй раз с начала войны я теряю очки. Мне уже приходилось добираться на ощупь до Парижа».

Колонна снова двинулась в путь. Через минуту или две мы подъехали к развороченному русскому танку. Возле него в поле лежало несколько трупов русских. Двое, широко раскинув ноги, вытянулись на спине. Остальные в неестественных позах лежали на боку. Вокруг танка их было около двадцати человек. От колонны отделился санитар. Он подошел к телам, потрогал их и осмотрел одно за другим. Колонна остановилась. Солдаты выглядывали из машин, уставившись на трупы.

«Nichts zu machen (Что поделаешь)», – объявил санитар.

Некоторые из мертвых были одеты в темно-серые мундиры с нашивками синего и красного цвета, остальные – в хаки. На всех высокие сапоги. На головах не стальные шлемы, а пилотки. Головные уборы двоих, один из которых имел азиатские черты лица, напоминали кожаные шлемы, которые носят летчики. Не было никаких сомнений, что это члены экипажа танка. Очень странное впечатление производят павшие на этой войне. Они лежат посреди пшеницы, похожие на духи пришельцев. У них нет ничего общего даже с безграничным небом, которое безмятежно раскинулось над холмами. Поле распространяет неземные краски, смесь зеленого и желтого. Ветер волнами гуляет над полем, и эти волны разбиваются о линию горизонта. Ненадолго установилась полная тишина, в которой слышался лишь таинственный шелест созревающей пшеницы. Эти мертвые солдаты были похожи на потерпевших кораблекрушение моряков, которых выбросило ураганом на берег, омываемый легкими волнами этого моря колосьев.

Взошло солнце, и при легком утреннем ветерке оно казалось ярким и кристально чистым. Из оставшегося у нас в тылу, примерно в двух километрах, селения Братушаны доносились громкие крики петухов, мычание коров. Группы перепуганных крестьян выстроились перед заборами своих домов, другие выползали из огромных стогов сена. Женщины и дети прятались в сене всю ночь. Это необычная война. Черная стальная змея бронированной колонны огибала деревни, обходила слегка колышущиеся поля, хрупкие домики из соломы и извести, не трогая ничего этого. Это было похоже на чудо, но это всего лишь результат развития техники, доведенной до совершенства, результат научного подхода к ведению войны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});