Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны - Семен Красильщик

Для американцев война закончилась, а мы продолжили наступление на Дрезден и Прагу.

Любовь Козинченко (Андрющенко)[11]. Медицинская сестра под огнем врага

Судьбу моего поколения определила война, которую мы, конечно, проклинали и проклинаем до сих нор. Я и мои подружки Рая Куделина, Зоя Нестеренко, Нина Араничева, Лидия Батунина, Екатерина и Полина Кравцовы, Мария Попова, Анна Калина и Вера Кошман добровольно пошли на фронт, служили в 175-м стрелковом полку санитарками, медицинскими сестрами и санинструкторами. Прошли длинный и безмерно трудный боевой путь, трудный для мужчин и тем более для нас, женщин. Да и работа наша была непосильной, особенно в пехоте, на передовой, где приходилось вытаскивать с поля боя раненых. И все это — на виду у врага, под огнем. На белые повязки с красными крестами фашисты не обращали никакого внимания.

Мы оказывали первую помощь и солдатам противника. Например, во время зимнего наступления под Сталинградом в 1942–1943 годах многие солдаты и офицеры итальянской и немецкой армий замерзли бы в снегу, если бы их не спасли советские медсестры.

Очень трудно нам было в февральские дни 1943 года на Украине, в районе станции Лозовая. На батальонных пунктах первой медицинской помощи и в санитарной роте полка скопилось много раненых, а эвакуировать их было некуда — немцы замкнули кольцо окружения. К счастью, с нами был взвод автоматчиков, охранявший знамя полка и транспортные средства. Возглавил нашу группу начальник штаба полка майор Алексей Шаповалов. Все штабное имущество мы уничтожили, чтобы оно не досталось противнику, а на освободившиеся повозки погрузили раненых. Ночью мы нанесли внезапный удар по врагу и вырвались из окружения.

Тогда мы не думали и не мечтали о том, что именно нам суждено будет в центре фашистской Германии, на Эльбе, встретиться с союзниками по антигитлеровской коалиции. Конечно, эта встреча не является заслугой только тех, кто там был 25 апреля 1945 года. К ней проложили путь прежде всего те, кто сражался в Брестской крепости, под Москвой и Сталинградом, те, кто дошел и не дошел до Берлина.

Я запомнила день встречи на Эльбе навсегда. Был первый по-настоящему весенний, солнечный, радостный день: нет стрельбы, нет раненых, нет убитых. А до этого с первого дня наступления, начавшегося на территории Польши 12 января 1945 года, мы продвигались, преодолевая упорное сопротивление врага. Много раз наше командование через парламентеров предлагало окруженным группировкам фашистских войск сложить оружие. Нам, медикам, больно было видеть, как бессмысленно гибли немецкие солдаты, старики из фольксштурма и дети из гитлерюгенда.

О предстоящей встрече с союзниками и о том, что для них нужно приготовить обед и цветы, узнали утром 25 апреля, когда поступило сообщение командира роты старшего лейтенанта Григория Голобородько с западного берега Эльбы. Вскоре он сам вернулся в полк, и мы его поздравили со встречей с разведчиками американской армии.

В середине дня все мы спустились с высокого обрывистого берега реки к переправе, расположенной на южной окраине поселка Крайниц. Благодаря дружным усилиям молодых американских парней плот, собранный из надувных резиновых лодок, быстро скользил по воде вдоль стального троса, натянутого через Эльбу. У причала плот встретили саперы старшего лейтенанта Федора Верхотурова. Первым на берег сошел американец, на каске которого белой краской был нарисован большой крест. Случилось так, что я, советская медсестра, преподнесла букет сирени медбрату Карлу Робинсону. Первыми встретились и поздравили друг друга представители самой гуманной профессии в мире.

Американские солдаты были одеты в полевую форму. Видавшие виды куртки защитного цвета из плотной хлопчатобумажной ткани, такие же брюки навыпуск и ботфорты. Пола куртки лейтенанта Котцебу была прожжена, ворот рубашки расстегнут, во рту у него была трубка, с которой он не расставался.

На другой день, 26 апреля, американские солдаты и офицеры, снова прибывшие к нам, были одеты в парадные костюмы из шерстяной ткани. В полевой форме были только солдаты из разведпатруля Котцебу и поисковой группы майора Крейга.

Встречи проходили весело, дружелюбно, в атмосфере доверия и предчувствия скорого окончания войны. Каждый американский солдат хотел заполучить какой-нибудь сувенир на память. Нам пришлось отдать не только звездочки с пилоток и погон, но и пуговицы.

Так запомнилась мне встреча на Эльбе советских и американских воинов, плечом к плечу сражавшихся с фашизмом.

Константин Симонов[12]. Последняя командировка

21 апреля я вылетел на Первый Украинский фронт. Своим правым крылом он в это время подходил к Берлину, а в центре приближался к Эльбе.

На этот раз задание редакции мне и вылетевшему вместе со мной моему товарищу по «Красной звезде» Саше Кривицкому, с которым мы пробыли в этой последней командировке до самого конца войны, было одно-единственное, но категорическое: во что бы то ни стало первыми оказаться там, где произойдет первое соединение наших войск с американцами.

Прилетев в штаб фронта и проинформировавшись, мы сразу же выехали в 5-ю гвардейскую армию генерала A.C. Жадова, на участке которой скорее всего предвиделось соединение.

Я был в этой армии под Сталинградом, когда она еще именовалась 66-й и ею командовал Р. Я. Малиновский. Генерал Жадов вступил в командование ею чуть позже, и я познакомился с ним только здесь, в Германии. Командарму было совершенно недосуг разговаривать с нами. Значение такого события, как предстоящая встреча с американцами, он, разумеется, понимал, понимал и наш интерес именно к этому событию, но у него самого заботы в тот момент были совсем другие и неотложные — на другом фланге его армии шли ожесточеннейшие бои с наносившими контрудар немцами. Уезжая туда, он поговорил с нами несколько считанных минут и отправил нас прямо в корпус Бакланова, подходивший к Эльбе на относительно более спокойном участке фронта.

Совет командарма оказался верным. Именно там, у Г. В. Бакланова, тридцатипятилетнего генерала, одного из трех самых молодых командиров корпусов во всей нашей армии, мы и встретились через два дня с американцами.

Встреча эта, как теперь всем известно, состоялась 25 апреля на берегу Эльбы, недалеко от городка Торгау.

Я вместе с Кривицким присутствовал при ней и при двух других, состоявшихся в следующие дни. Остались фотографии, снятые там, на Эльбе, вместе с нашими и американскими солдатами и офицерами, остались в ящике стола тогдашние сувениры — никелированные американские знаки различия, полученные в обмен на вытащенные из запасных погон офицерские звездочки, остался черновик коротенькой корреспонденции, отправленной оттуда, из-под Торгау, в «Красную звезду». В нем фамилия командиров первых соединявшихся дивизий: американской — генерала Рейнхардта, нашей — генерала Русакова; фамилии командиров американского и нашего патрулей — лейтенанта Робертсона и лейтенанта Сильвашко, людей, первыми встретившихся там, на Эльбе, где между нами и американцами наконец не оказалось ни одного фашистского солдата.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});