Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомец снял шляпу и подошел к Твардовскому.
— Я ждал вас, — сказал ему Твардовский, привставая с кресла.
— Меня, меня? — вскрикнул удивленный пришелец.
— Да, да, именно вас, — отвечал Твардовский. — Не удивляйтесь; вспомните, что я умею отгадывать все, что случилось и что случится вперед.
— Ошибаетесь, ваша милость, — отозвался с полунасмешливой, полупрезрительной улыбкой незнакомец, оскорбленный самоуверенностью Твардовского.
— Я не ошибаюсь никогда, — возразил Твардовский. — Хотите, чтоб я вам сказал, кто вы?
— Прошу вас, — отвечал незнакомец, уверенный, что Твардовский не мог знать его, и потом продолжал, указывая на Матюшу. — Но прежде чем начнем разговор, я просил бы вас… выслать… этого человека.
— Это слуга мой, — отвечал Твардовский и дал знак Матюше, чтоб он вышел.
Матюша вышел в маленькую дверь.
— Теперь готов слушать вас.
— Ваша милость — придворный его королевской милости, не так ли?
— Так. Но разве вы видели меня когда-нибудь при дворе?
— Король послал вас ко мне. Назад тому несколько месяцев он лишился любимой супруги… Говорить ли более?
— Довольно, довольно! — вскричал удивленный незнакомец, приблизившись к Твардовскому. Выражение насмешки и гордости исчезло с худого, бледного лица его; он, видимо, смешался. — Скажите мне, ради Бога, откуда вы знаете об этом? Король никому не говорил об этом, кроме меня; могу вас уверить, что в комнате, кроме него и меня, никого не было; могу поручиться, что никто не осмелился бы подслушивать у дверей, К тому же король говорил мне на ухо. Никто на свете не мог знать этого, кроме меня и него.
— Я знаю третий, — отвечал смело Твардовский, — потому что все, сокрытое для других, для меня открыто, и будущее я читаю, как книгу.
— Поэтому я не хочу вас и спрашивать, — продолжал придворный, удивленный всеведением Твардовского, — можете ли вы исполнить то, чего просит от вас король?
— Могу ли — в этом сомневаться нечего; но сделаю ли — это еще сомнительно.
— Как! Имея возможность и средства сделать, вы не сделали бы для короля?
Твардовский улыбнулся и отвечал:
— Для меня нет короля. Есть некоторые причины, для которых я должен подумать, надобно ли исполнить королевскую просьбу.
— Какие же причины?
— Король огорчен потерею дорогой ему супруги, ему хочется видеть ее — ее или ее тень, и он просит меня вызвать ее. Так ли?
— Так.
— Хорошо ли будет, если король увидит снова обожаемую им Варвару?.. Раны, которые теперь начинают заживать, откроются; увидев ее, он захочет подойти к ней, прижать ее к осиротелому сердцу, поговорить с нею. Следствием такого свидания будут новые слезы, новая грусть, новое отчаяние. Свидание это может принести королю больше вреда, чем пользы, больше горести, чем утешения. Каждый день уносит с собой частичку воспоминания, но когда это воспоминание оживится чудным видением, то ляжет тяжело на сердце; милый образ яснее отразится в душе, и грусть овладеет ею снова и надолго. Не похоже ли это на желание больного, который хотел бы испытать в другой раз одну и ту же болезнь?..
— Я разделяю ваши мысли и предоставляю вашей мудрости действовать как лучше, — отвечал с покорным видом придворный.
— По крайней мере, так мне кажется, — продолжал Твардовский. — На свете есть вещи, о которых не знаю и которых не вижу, потому что не хочу видеть их и нарочно отвращаю от них взоры. Будущее короля есть именно один из тех предметов, которых я не хочу и не смею доискиваться.
— На что же вы решитесь?
— В эту минуту я не могу вам дать решительного ответа. Мне надо, по крайней мере, три дня на размышление. Через три дня и в такую же пору, как сегодня, придите ко мне.
— По крайней мере, позволите ли вы мне, не откладывая до другого времени, сказать вам, что обещает вам король, если вы исполните его желание?
— Любопытно было бы знать, — невольно сказал Твардовский, — поистине, я не могу отгадать этой награды.
— Предупреждаю вас, что король вовсе не считает это наградою. Он хочет просто оставить вам по себе память, и этою памятью будут золотая цепь в триста золотых весом, драгоценный перстень и соболья шуба, одна из тех, которые последний царский посол привез королю в подарок из Москвы и красоте которых не могли в то время надивиться. Повторяю: король не думает награждать вас; все это будет одним слабым знаком его к вам благорасположения.
— Благодарю за королевскую ласку и милость ко мне, ничтожному слуге его, — отвечал Твардовский. — Не забудьте же придти ко мне через три дня.
С этими словами он поклонился, и придворный вышел. Задумчивый Твардовский остался один; но едва только утихли шаги гостя на лестнице, как в углу комнаты что-то зашелестело и из-под огромной кучи книг вылез, зевая во весь широкий рот свой, дьявол.
— Добрый вечер!
— И я только что собирался тебя звать.
— Видишь, как я легок на помине. Я знал, что ты желаешь со мной видеться — и предупредил зов.
— Так, стало быть, ты знаешь, в чем дело.
— Знаю, да не совсем, — равнодушно отвечал дьявол.
— Король наш, — сказал ему Твардовский после минутного размышления, — потерял нежно любимую им супругу, Варвару[9]. Дороже всего на свете была она ему, потому что он смотрел на нее как на нежную подругу, а не как на королеву. Несмотря на все прекрасные качества настоящей королевы, скончавшейся недавно в Вильне, Варвара, взятая королем с бою, умела заменить все качества своей предместницы и соперницы. Огорченный ее смертию, король сам проводил тело ее в Вильну, носил всегда портрет ее на груди, и одно воспоминание о ней заставляет его проливать слезы. Дошла до него весть о моем знании. Народная молва разгласила весть о моем могуществе, посредством которого я вызываю тени умерших, и это подало королю мысль взглянуть еще раз на образ любимой супруги. Сейчас только вышел от меня посланец королевский, который передал мне желание и просьбу монарха. Скажи, могу ли я показать ему дух умершей? Могу ли вызвать его?
— Я не могу сказать тебе наверное, что сталось с душой королевы. Если она полетела туда (дьявол указал пальцем на небо), то трудненько будет вызвать ее.
— Трудно, но все-таки возможно?
— Ну, не знаю, как тебе сказать. Есть заклятия и на добрых духов; о заклятиях на злых ты знаешь сам: потому что они гораздо легче первых. Подумай; авось отыщешь и их в своей голове. Во всяком случае, — продолжал сатана, — старайся показать королю дух таким образом, чтоб он не влюбился в него более, чем любил покойницу при жизни. Напротив, сделай так, чтоб он внушил ему ужас и отвращение. Память и любовь к умершим соединяют живущих с мертвыми неразрывными таинственными узами, и тогда они меньше грешат. Многие, — говорю тебе это по опыту, — удержались на пути добродетели единственно от воспоминания об умерших. Мы, как тебе известно, стараемся только о том, чтобы все грешили, потому что грехом свет держится и давно бы провалился, если б не было этого malum necessarium. Потому-то я так и стою на этом. Потом, ты должен стараться, чтоб король ни под каким видом не приближался к духу и не коснулся бы его даже, чтоб не заговорил с ним, ибо в противном случае, если духу вздумается отвечать, то король непременно умрет и тебя сожгут или повесят, как колдуна и чернокнижника. Впрочем, делай себе, как угодно. С моей стороны будет только одно условие: ведь надобно же и мне что-нибудь тут выиграть. Ты должен отказаться от всякой награды. Проси короля только об одном: пусть простит первого преступника, которого на другой день должны вешать на площади перед ратушей; этим ты приобретешь для себя новую славу, — славу бескорыстного человека, а для ада — окажешь большую услугу, сохранивши человека, для него необходимого. Надобно о себе думать, primo mihi. За это я берусь помогать тебе в деле. Помни же о двух главных вещах: для себя — чтоб король во время явления духа не сошел с места и не заговорил бы с ним; для меня — чтоб помиловал преступника. Ну, прощай; я тороплюсь в другую сторону. Vale et me ama.
Дьявол исчез. Твардовский бросился на жесткую постель. Лампада по-прежнему озаряла тусклым красноватым светом своим мумию, крокодила, скелет и уродов в банках. Твардовский скоро заснул. Тогда только тихонько подошел к кровати его неусыпно наблюдавший за господином своим Матюша-сиротка, покрыл его одеялом (в комнате было холодно), погасил лампаду и, машинально перекрестившись и пробормотавши что-то под нос, улегся на полу, в ногах своего господина.
XII. Как Твардовский вызывал тень королевы Варвары
Через три дня, которые Твардовский выпросил на размышление, вечером, брякнула у дверей железная щеколда, и в комнаты вошел королевский посланец. Твардовский подошел к нему.
— Какой ответ должен я принести королевской милости? — начал придворный после обычного приветствия.
- ВЗОЙТИ НА ПЕРЕВАЛ - Илья Бриз - Разная фантастика
- Сказки станции 'Медея' - Наталья Изотова - Рассказы / Разная фантастика
- Оттенки серого - Джаспер Ффорде - Научная Фантастика / Социально-психологическая / Разная фантастика
- Негодяй - Андрей Эдуардович Малышев - Разная фантастика / Фанфик
- Уровни - Андрей Ларионов - Разная фантастика
- Мы будем драться в небесах - Анастасия Стеклова - Разная фантастика / Фэнтези / Эпическая фантастика
- Древний ужас. Сборник - Стейси Блейк - Разная фантастика
- ГКР-7: Братство Тропы - Руслан Алексеевич Михайлов - LitRPG / Разная фантастика / Фэнтези
- Насморк - Лем Станислав - Разная фантастика
- Снежный барс - Артемий К. - Боевая фантастика / Боевик / Космическая фантастика / Разная фантастика