Кто главнее? - Вадим Белоусов

Представьте себе самое простое деревянное изделие — ну хотя бы лестницу. Если она наращена порядочным куском другой лестницы, вряд ли вы будете подниматься по ней на крышу дома без всяких опасений. Теперь представьте, что наращена не одна часть, а вся лестница собрана из таких секций. В этом случае ее лучше всего вообще оставить в Покое: слишком велика вероятность, что она вас не выдержит. Другое дело — сварная металлическая лестница: сколько бы кусков к ней ни приваривали, прочность ее не пострадает. При сильном ударе металл лопнет скорее не в месте сварного шва, а рядом. Хорошо сваренное судно прочно, как монолитный лист стали. Новейшие приемы сварки как раз и создали возможность для сборки корпуса судна из огромных блок-секций, «намертво» привариваемых друг к другу…

Раскрываются ворота сборочного цеха — огромные, как пролеты моста над судоходной рекой. В темном проеме ворот угадывается неторопливое, величественное движение. Все заслоняя своей громадой, из них выплывает океанский теплоход. Его черная корма плывет, кажется, прямо на вас, посуху, прямо по земле. Эффект этой фантастической картины не пропадает даже после того, как разгадан ее секрет, — за кормой, натруженно урча, появляется зеленый тепловоз. Он сзади толкает открытую платформу с укрепленной на ней секцией судна! Несколько таких рейсов — и корабль будет собран! Как просто! Но нет. Торжественному «выходу» блок-секции предшествует напряженная и увлекательная работа судосборщиков.

Когда множество разнообразных по форме и размерам заготовок стального листа попадает в сборочный цех, неопытный человек может растеряться: куда какую? Такая растерянность может дорого обойтись производству. Нужна судосборщику способность пространственно мыслить. Мгновенно решать сложные головоломки и ребусы, которыми богата его профессия. В чем же они заключаются?

А вот в чем. Есть такая игра — кубики. Наклеены на них фрагменты картинок. Вам предлагается из этих разрозненных фрагментов собрать законченный рисунок. Кубиков всего десятка два-три, вроде бы немного. Но прежде чем получится картинка, долго перекладываешь их и так и этак. Стальная плита весом в несколько тонн — не кубик. Ее не очень-то покрутишь во все стороны. И хотя нанесена на нее маркировка с номерами секции и района, где ее надо устанавливать, не просто найти ее место. К тому же чертеж судна читается далеко не так просто, как картинка на кубиках. Тут нужно воображение.

Быстро и точно судосборщик представляет себе контуры секции. Мысленно ищет в них «ячейку» для массивного листа корабельной стали. Сверяется с чертежом.

С чем сравнить эту работу? С разгадкой увлекательной шарады или с интересной партией в шахматы? Может быть, в этот момент судосборщик больше похож на путешественника, по звездам и компасу ищущего путь во мраке ночи? А разве меньше радость судосборщика, когда «трудная» стальная плита вдруг находит свое место в блок-секции, чем радость путешественника, нашедшего утерянную было тропу?

Мне много приходилось встречаться с судосборщиками, говорить по душам о тайнах профессии, и все они, столь не похожие люди — пожилые и молодые, сдержанные, веселые, — рано или поздно касались этой темы. Смущенно улыбнувшись, иногда чуть грубовато, чтобы не было у собеседника и в мыслях того, что, дескать, приукрашивают они себя или свою профессию, говорили эти разные люди, что нравится им порой «пошевелить мозгами» — подумать, поработать головой, — как правильно собрать неподатливую блок-секцию.

Когда огромная стальная плита закрывает последнюю «брешь» в блок-секции судна и внушительный «кусок» корабля приобретает законченный вид, даже постороннему человеку, со стороны наблюдающему за работой, радостно и интересно это видеть; совсем другое дело, когда ты здесь не зритель, а участник. Вот почему любят свою работу судосборщики, с гордостью провожают на стапель, на окончательную сборку часть нового судна.

Но, как и любая профессия, эта не только дает, но и требует. Не сама собой собирается блок-секция, если даже хорошо знаешь, куда какие ее части должны пойти. К тому же и сборка — дело чрезвычайно ответственное. Те самые плиты стали, которые сейчас послушно поддаются рукам судосборщика, станут бортами и днищем судна. Примут на себя яростные удары стихии. Судно, которому пассажиры и команда доверили свои жизни, должно быть безупречным, а это во многом зависит от судосборщика. Стоит небрежно подогнать свариваемые листы стали, и корпус судна потеряет прочность, не устоит не только перед плавучими льдами или подводными рифами — проломить борт смогут даже обыкновенные… киты. Впрочем, не такие уж они обыкновенные.

В самом деле, даже приблизительные расчеты поражают, настолько могуч и велик властелин морей — кит. Его хвост равен по мощности пятистам лошадиным силам. Стремительный ход кита вызывает в воде сильные завихрения и волны. Вес этого живого подводного корабля превосходит сто тонн, чем вам не айсберг? Неудивительно поэтому, что столкновения с великанами, от которых не гарантировано ни одно судно, не всегда проходили бесследно даже для крупных современных судов.

Торпедный катер полным ходом шел вдоль побережья. Место это было хорошо известно морякам. Здесь не было рифов, морских скал или плавучих льдов. Погода была вполне подходящая. Спокойное море не вызывало опасений. Капитан катера распорядился дать полный ход, и судно, вспенивая волну, рванулось вперед. Трудно сказать, были моряки больше удивлены или испуганы, когда на полном ходу катер врезался во что-то невидимое, скрытое под водой. Натолкнуться на препятствие в этом районе было все равно, что поскользнуться и упасть на ровном полу. Впрочем, в ту минуту экипажу торпедного катера было не до шуток. Швы корабельной обшивки разошлись, вода фонтаном хлынула в образовавшееся отверстие. Отсеки корабля начали быстро заполняться водой. Катер потерял ход и начал все глубже зарываться в воду. Командир корабля подал сигнал о помощи. Каково же было удивление команды, когда они увидели виновника аварии. Ничуть не пострадав, огромный кит уходил с места катастрофы.

В еще худшем положении оказался экипаж китобойного судна «Дюрей». Оно вело промысел неподалеку от норвежского острова Вейдхольмен. Охота была удачной. Заметив подходящего кита, судно стало подбираться к нему на дистацию выстрела. Изготовилась к выстрелу гарпунная пушка. Отлично пристрелянная и смазанная, она была готова к долгой охоте. Но ей предстояло сделать всего один — последний — выстрел. Приблизившись, китобой выстрелил. Гарпун молнией метнулся в сторону кита. Обезумев от боли, животное рванулось, до предела натягивая канат, приковавший его к гарпуну. Красная от крови пена взлетала на воздух при могучих ударах исполинского хвоста. Почувствовав, что канат не порвать, кит ринулся на нападающих. Смертельный удар потряс судно. В пробитую обшивку начала поступать вода. Зарываясь все глубже в волны, китобой потерял управляемость. Судно затонуло так быстро, что испуганная команда едва успела покинуть его. Долго еще вспоминали китобои этот случай, дивились силе раненого животного. В предсмертном броске он собрал всю свою мощь, был страшен не меньше, чем торпеда, пущенная подводной лодкой. Рана, нанесенная киту, разъярила его, придала сил. Но надо помнить, что столкновение с ним опасно и при обычных обстоятельствах. Масса кита, его скорость вполне достаточны, чтобы нанести серьезное повреждение судну. Чем кончится такое столкновение, зависит от крепости корабельной обшивки — от умения и мастерства судосборщика, от того, любит ли он свою профессию, понимает ли все ее тонкости и сложности. Не просто собрать корабельную блок-секцию. Ее вес — несколько сот тонн. Если лист корабельной стали поставить ребром на землю, то только силой своей тяжести он на полметра — метр уйдет в землю. Множество таких листов надо с величайшей тщательностью подогнать один к другому. Чуть ушли листы в сторону, сваривать их уже нельзя — не будет в корпусе требуемой прочности. Немного изменится угол наклона одного листа к другому — искривится корпус судна. Где же выход? В сноровке судосборщика, хорошей технической оснащенности его рабочего места. Вместо обычного бетонного пола здесь — стальной. Называют его сборочной площадкой, сваривают такой «пол» из металлических балок, которые опираются на стойки, прочно забетонированные в грунте. Такая сборочная площадка должна быть строго горизонтальна, чтобы положенные сверху листы плотно прилегали один к другому. С помощью своего инструмента — разнообразных молотков, кувалд, ломиков — судосборщик подгоняет их как можно точнее. Теперь наступает очередь сварщика. Расплавленный металл накрепко связывает листы стали друг с другом.

Не из одних плоских деталей состоит судно. Везут в сборочный цех фигурные детали, выгнутые под прессами и даже «тихими», как их еще называют, «технологическими» взрывами. Подгонка и сборка фигурных деталей — дело уже более сложное. Укладывают их на «постели» — металлические раздвижные стойки. Ничего похожего на постель в каждой из них нет. Торчат в цехе, как пеньки на месте вырубленного леса. И только когда все «пеньки» начинают взаимодействовать, понимаешь, почему им дали столь странное имя. Изогнутый стальный лист с помощью мостового крана укладывается на «пеньки», рядом занимает место другой, с которым придется его сваривать. Стойки постелей, раздвигаясь, подпирают листы. Там, где изгиб стали больше и стойка выдвигается выше, где он меньше, — «пенек» становится короче. Терпеливо и тщательно устанавливают листы судосборщики. Снова шипит сварочный аппарат. Листы навечно прикреплены один к другому. Впрочем, это уже не листы, а часть корабельного корпуса. К ней аккуратно подгоняются и привариваются все новые и новые корпусные детали, пока блок-секция не принимает законченный вид. Сделана работа!