Их чужие дети (СИ) - Таша Таирова

пережили. А вы как относитесь к мужикам к родзале?

– А ты у нас кто?

– Так я же врач с девяти до семнадцати, это только потом мужик, только вот сил уже ни на что не хватает.

Симонова посмотрела на племянника и опустила глаза – не может забыть предательства. Она с силой расправила плечи и покрутила головой, растягивая уставшие мышцы:

– Раньше партнёрские роды в России были не приняты, а сегодня многие супруги хотят рожать вместе. Обычно мужья, кстати, хорошо подготовлены – очень помогают жёнам. Супруги вместе дышат, тужатся. Помню, у одного папы даже сосуды полопались на лице – очень уж усердно он кряхтел и пыхтел. При пересечении пуповины он заявил: «Ну всё, наконец-то я родил, устал ужасно, зато как счастлив!»

Казанцев улыбнулся и выдохнул:

– Это хорошо, если так. Но Ирина стойкий одинокий боец, ни на что не жалуется, только говорит, что родители очень волнуются, токсикоз её не отпускает. А меня больше волнует тот факт, что кесарить её придётся, таз узкий.

– Да, ты прав. Знаешь, я заметила, что в последнее время женский таз становится более узким, – задумчиво протянула Вера Андреевна, – и думаю, что когда-нибудь догонит мужской. Это не только в России, так во всём мире – эволюция. И показаний к кесареву сечению становится всё больше, поэтому всё меньше женщин рожает естественным путем. Хотя чёрт его знает, что лучше.

– Не чертыхайтесь, а то накличем беду.

Он не успел закончить фразу, как в дверь постучали, и голос Бережной громко позвал:

– Доктора, у нас форс-мажор! Хотя случай для обсервации, но приёмное настаивает, чтобы вы глянули, случай не совсем понятный.

Симонова и Казанцев тут же сорвались с мест и выбежали в коридор. Когда они влетели в приёмное отделение, то их глазам предстала сидящая на кушетке женщина весом далеко за сто килограммов. Бригада «скорой помощи» стояла тут же с угрюмыми лицами.

– Какой у вас срок? – Вера Андреевна привычным жестом сжала запястье пациентки и заглянула в глаза. Пульс частил, но зрачки были абсолютно нормальными, кровоизлияний не видно.

– Я вообще не беременна! Меня эти, – женщина возмущённо указала на стоящую бригаду, – непонятно зачем сюда притащили. У меня просто сильно болит живот, может быть, у меня аппендицит, а я теряю время.

Казанцев молча посмотрел на врача и молоденькую девочку-фельдшера. Врач сложил руки на груди, прижимая к себе папку с документами, и спокойно ответил:

– Во-первых, у неё несколько месяцев не было месячных, во-вторых, у неё болит живот. Исключите беременность и роды, а потом мы повезём её куда скажете.

Сидящая на кушетке женщина фыркнула и громко ответила:

– Вы в своём уме? У меня менопауза, мне вообще-то сорок пять лет уже. У моей сестры тоже в это время всё закончилось! Вы что думаете, что я не заметила бы беременность?

Симонова пожала плечами и тихо велела Бережной подготовить экстренное УЗИ. Через несколько минут дежурный врач, молодая и приятная женщина, приложила датчик к животу, включила звук и все присутствующие услышали, как бьётся сердце маленького человека. Далее осмотр, полное открытие, несколько потуг и через полчаса мама оторопело сжимала в руках новорождённого мальчика весом в три с половиной килограмма, повторяя как мантру: «Я думала, это мои кишочки шалят, а это ты шевелился».

Казанцев, принявший роды, мыл руки и думал о том, что вот так за неполный час эта женщина стала беременной, а потом и матерью. Минуя все ожидания и подготовку к материнству. Но тем не менее счастливая, хотя и немного обалдевшая.

– Наверное, за такие минуты я и люблю свою работу, – прошептала Вера Андреевна и широко улыбнулась Константину. – Ладно, я домой, меня Лёнечка уже заждался, несколько раз звонил. Ты тоже не задерживайся, тебе отдохнуть надо, угробишь себя с такими нагрузками. Пока, до завтра, – она подмигнула и быстро вышла из родзала.

К Казанцеву как-то бочком подкралась одна из акушерок Лена Максимова и прошептала на ухо:

– Фёдрыч, а у нас сегодня пирожки с капустой...

Константин молча повернулся и рявкнул на всё отделение:

– И вы, негодницы, молчали? А ну быстро все в ординаторскую! Я вам щас задам!

Все быстро убрали родзал и с понурыми лицами поплелись в ординаторскую. Дверь за ними закрылась, Бережная шумно выдохнула и потёрла ладони:

– Эх, ещё бы водочки и коньячку, ваще бы праздник был бы!

Казанцев усмехнулся и спокойно сказал:

– Ну, девчонки, за вами пирожки, за мной коньяк. Кто дежурит сегодня?

– Люда Камышева, а она не пьёт, так что всё для нас.

Вскоре на столе появилась тарелка с тёплыми пирожками, разнокалиберные бутерброды, чашки с чаем и кофе и маленькая бутылка коньяка. Казанцев налил в каждую чашку по ложке благородного напитка и отсалютовал своим уже давно остывшим кофе, все выпили по глотку и Константин саркастически заметил:

– Ну что, Бережная, ты сегодня традицию нарушила. Что за это полагается?

– Какую традицию? – Галина Ивановна распахнула глаза и виновато уставилась на любимого доктора.

– Так пацан же у нас родился, а ты промолчала!

Бережная замерла на несколько секунд с открытым ртом, а потом выскочила в коридор и громко сообщила всему миру:

– Мальчик!

В палатах послышалось сдавленное хихиканье, а дежурная смена уже хохотала в голос. И все как-то расслабились, медсёстры тихо переговаривались, набирая лекарства в шприцы, санитарки убирали родзалы, в коридорах включились ночные светильники, Константин переоделся и вышел на улицу. Уже совсем тепло, после дождя воздух наполнился ароматом мокрой земли и свежестью. Впереди два выходных, а потом опять на работу. Это всё, что у него осталось...

Глава 7

Таня открыла глаза и с улыбкой посмотрела на лазоревую гладь. Она глубоко вдохнула морской аромат и зажмурилась от удовольствия. Она мечтала о поездке на море давно, ещё с детства. Но увидела это чудо только сейчас. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь к гомону отдыхающих, лёгкой музыке в прибрежном кафе, и грустно усмехнулась. Она мечтала поехать в этот отпуск с Вадимом, а оказалась в одиночестве. С горьким привкусом предательства и обиды. М-да, не получилось свадебного путешествия. А ещё Иринку учила жизни, доказывая, что они с её бывшим не пара. А сама?..

...Отца своего Таня не помнила. Где-то на задворках памяти сохранилась блеклая картинка из детства – она идёт рядом с высоким мужчиной, держась за его