Кремль 2222. Запад - Владислав Выставной

Он не смог продолжить: железная рука схватила его за горло.

— Ты идиот! — прямо в лицо прошипел вест. — Это же враги! Продать — продадут, а увидят, что интересуешься «что да откуда», — убьют! Не здесь — так, как сам сказал — за углом! И не бесконечна моя удача — от пули меч не спасет!

Хватка на горле ослабла, но желание делиться открытием пропало. Все это время торговцы изображали равнодушие и даже не смотрели в сторону людей. Взгляд семинариста невольно вернулся к сидевшим поблизости шамам. Представшее ему заставило вздрогнуть, но парень не решился вновь побеспокоить вспыльчивого спутника.

Перед ближайшим шамом, прямо в пыли, лежала книга. И Книжник готов был поклясться, что мгновение назад никакой книги там не было. А еще он ощутил, что книга эта возникла не случайно, а приготовлена специально для него. Семинариста пронзило острое, почти невыносимое желание узнать — что это за книга такая? Да еще появилось смутное подозрение, что кто-то ловко прочитал его мысль: разыскать в этом странном месте не что-то, а именно книгу — нелепый, совершенно неходовой в этом мире товар. От волнения немного поплыло перед глазами, и только удар в бок крепким локтем привел его в чувство.

Вест внимательно посмотрел на товарища, перевел взгляд на шамов и, наконец — на вернувшегося торговца. Сидя на корточках, тот разворачивал ветхий тряпичный сверток. Наконец взглядам предстало содержимое.

Это была двустволка — древнее оружие довольно крупного калибра. Только какое-то небольшое и странное на вид.

— Обрез, — пояснил нео. — И к нему — два патрона с картечью.

— Маловато, — нахмурился вест.

— Скажи спасибо, что хоть это, — хмуро отозвался торговец. — Так будешь брать или как?

— Беру.

Как и все остальное, завернутое в тряпку оружие Зигфрид передал семинаристу.

— Все, — сказал он. — Уходим.

— Постой! — взмолился парень. — Давай хоть посмотрим — что за книга?

— Какая еще книга? — нахмурился вест.

— Да вот же!

Книжник кивнул в сторону неподвижно сидящего шама и замер с открытым ртом: никакой книги перед ним не было.

— Дурак… — прошипел вест, под руку утаскивая сбитого с толку спутника. — Они же в мозгах твоих копаются! Видел, как на нас толпу нео бросили?! Может, это те самые и есть кому наш путь почему-то не нравится. Жаль, что Базар, а то…

Зигфрид замолчал. Резко повернулся и пошел прочь. Книжник поспешил следом. Оставив за спиной Базар, но еще не покинув пределов Мертвой зоны, Зигфрид остановился, взял из рук спутника тяжелый сверток, стряхнул с оружия тряпку. Сломив обрез пополам, коротко глянул в стволы, загнал в них два толстых цилиндрических патрона двенадцатого калибра. Спросил, повернувшись к семинаристу:

— Стрелял когда-нибудь?

— Не-а, — Книжник помотал головой. — У нас к оружию допускают только воинов. А у вас?

— У нас все — воины, — сказал вест. Тут же помрачнел, нахмурился. Продолжил: — Значит, так: сейчас оружие на взводе — осталось на спусковые крючки нажать. Один крючок — один выстрел. Не вздумай давить сразу оба — выстрел зря пропадет. Вот это — предохранитель. Не снимешь с предохранителя — не будет выстрела. Запомнил?

— Да вроде… — неуверенно проговорил Книжник. — А целиться как?

— Целиться не придется. Бить только наверняка, в упор. Максимум с трех шагов. И то, когда я скажу. Держи.

Книжник осторожно, с некоторой опаской, принял в руки обрез. Странное волнение охватило его, едва руки ощутили холод металла и тепло старого иссохшего дерева. Тонкий запах оружейной смазки тревожно защекотал ноздри, и сердце забилось чаще.

Это было первое настоящее оружие, которое он держал в руках. Даже в кремлевском Арсенале гражданским оружия в руки не давали — чтоб знали свое место. И сейчас, когда ладони ощутили холодный металл стволов и шершавое дерево цевья, он ощутил странное, почти мистическое чувство — словно в руки ему перетекла грозная и беспощадная сила. Это было и приятно, и немного страшно. Странное дело — ведь ему уже довелось убивать. Но только теперь он ощутил, что допущен, наконец, в таинственную и закрытую касту, о которой грезил долгие годы.

Он становился воином.

Глава пятая

У НЕЗРИМОЙ ГРАНИЦЫ

Они дожидались рассвета в пустой комнате уцелевшего дома, где-то на краю Мертвой зоны. До Бункера оставалось не более одного дневного перехода — так сказал вест. Если все сложится лучшим образом, и Поле Смерти перекочевало в сторону, они выведут оставшихся в живых соплеменников Зигфрида и сопроводят к Кремлю, где их участь будет уже решать Боярская дума во главе с князем. Но что-то подсказывало: не случайно вест просил у Кремля серьезной военной помощи. И справиться с этой задачей вдвоем будет куда как непросто — если возможно в принципе. Кому-то не хочется пускать веста к Бункеру. А если сопоставить этот факт с внезапной гибелью всех воинов его народа — все становится еще сложнее.

Об этом размышлял Книжник, вырисовывая в берестяном блокноте схему пройденного пути, отмечая увиденные ориентиры, места стычек. Костерок на горючих брикетах свет давал слабый, зато было довольно тепло. Рядом, возле опустошенной банки из-под древней тушенки, лежал наготове заряженный обрез, и теперь парень ощущал себя чуть ли не равным прирожденному воину — весту. А потому посчитал себя вправе прямо спросить спутника:

— Скажи, Зиг, у вестов есть давние враги?

— У настоящих воинов всегда есть враги, — не открывая глаз, ответил вест. Он сидел неподвижно, прислонившись спиной к стене с выцветшими обоями, положив на колени меч в ножнах.

— А кому выгодна гибель вашего народа?

— Что ты имеешь в виду? — Зигфрид чуть приоткрыл глаза.

— Ну тебе не кажется, что все случилось как-то… слишком внезапно, что ли…

— Это Поле Смерти. Оно всегда приходит внезапно.

— А почему тогда Бункером заинтересовались шамы? Почему они не хотят пропускать нас туда?

Зигфрид не ответил. Зато было заметно, что он окончательно проснулся. Теперь он нахмурился — видно, слова Книжника заставили его задуматься. Наконец, сказал:

— Это бесполезный вопрос.

— Как это — бесполезный?! — недоуменно проговорил Книжник. — Может, это как раз и есть самый главный вопрос!

— Главный вопрос — как спасти моих людей, — отрезал вест. — Мы все равно ничего не узнаем, пока не дойдем.

Спорить с этим было трудно. Как трудно было изменить прямолинейную логику воина. Тем не менее слова Книжника заставили веста сократить отдых.

— Выходим немедленно! — сказал тот, выглядывая в пустой оконный проем, за которым только зарождался серый грязноватый рассвет.

Книжник спрятал блокнот и стилос, поднялся, оправляя на себе непривычную камуфляжную куртку, перепоясанную старым поясом из сыромятной кожи. Нелишней была бы и кольчуга — да только где ж ее взять? Впрочем, носить несколько лишних килограммов железа — на то особая подготовка нужна.

На границе Мертвой зоны вест остановился и сделал знак спутнику: замереть. Сделал бесшумный шаг вперед, пристально вглядываясь в сумеречную даль. Прислушался.

Видать, и вправду — выход с территории подозрительно безопасной Мертвой зоны таил в себе определенные нюансы. К примеру, что мешало торговцам сообщить соплеменникам о визите недругов, успевших немало насолить нео? Не исключено, что за этой парочкой вовсю охотятся мстительные муты. Что до шамов — то вообще непонятно, что ими движет и чего ожидать от этих странных существ.

Вест медленно отступил, попятился. Сделал знак спутнику.

— Что там, Зиг? — шепотом спросил Книжник. — Есть кто-то?

— Нет, — покачал головой вест. — Все тихо. Это меня и беспокоит. В обход пойдем.

Книжник уже смирился со странной логикой веста. В обход так в обход. В конце концов, интуиция воина куда важнее слуха и зрения. Весь этот полумертвый город — одна большая ловушка, где человек — не более чем ходячая двуногая жратва для его голодных обитателей.

Стараясь двигаться как можно тише, вернулись на полквартала назад, нырнули в зияющую черноту дверного проема. Книжник едва поспевал за лидером: Зигфрид двигался стремительно и бесшумно, его не смущали ни царящий внутри здания мрак, ни груды мусора, преграждающие путь. Трудно было понять, как он разбирает дорогу, откуда ему известен путь сквозь незнакомое здание. Так или иначе, вскоре они вышли из пролома в стене на противоположной стороне дома. Вест быстро осмотрелся, поманил за собой. Так и двинулись дальше, прижимаясь к стене, в тени зарождающегося рассвета.

Книжник заметно повеселел: ему казалось, что опасный участок миновал. Зигфрид, похоже, не разделял его оптимизма. Он вдруг замер, обернувшись. Остановил спутника, схватив его за плечо.

— Слышишь? — тихо спросил он.

— Что?