Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма

— Женька? Да она ж того, — Котов не понял.

Ещё б ему понять.

— Но есть, кому защитить её интересы. И интересы её семьи и имущества.

— Ты что, её хахаль был, что ли? Потому что нахер бы она тогда тебе сдалась? Вот номер-то, безупречная Женька, которая никогда, никому и ни с кем! Вот оно как, оказывается!

Кажется, Котов хотел сказать ещё что-то, но поперхнулся посреди слова и закашлялся.

— Не смейте говорить гадости о Евгении, — покачал головой Анри. — И вообще вам бы поменьше болтать.

Наверное, Котов бы попытался ещё что-то сказать или сделать, но двери открылись, и на порог вышел разъярённый Женя. Как был, в костюме, даже пальто не надел — завёл он прошлой зимой себе модное пальто на зиму и шляпу, чтоб не ходить, как все, в дублёнке или в пуховике.

— Пришёл, да? И что скажешь? Мало тебе, суке, значит, работы и денег? Плохо, сука, значит, мы строим, да? Или ты не только на словах гадишь, а в работе тоже?

Котов хрюкнул, кашлянул, и заговорил.

— Охренел ты, Женя. Баба твоя ладно, она хотя бы иногда по делу была. А сын-то твой ни хрена! И учить того, кто выше меня сидит и больше меня получает, я ни в жизни не буду, а его учить ещё кучу лет, пока он сам соображать что-то начнёт, это вам не картинки в соцсетях продавать! И ты ведь сидел, дальше своего носа не видел, начальник хренов, пока хахаль твоей Женьки не пришёл и глаза тебе не открыл, да?

— Не смей, гнида, — Женя никогда не решал вопросы рукоприкладством, не умел, но тут схватил Котова за края распахнутой дублёнки.

Анри, с некоторым любопытством на лице выслушавший всё, что было сказано, осторожно взял обоих за воротники и с лёгкостью растащил.

— Господа, вам не кажется, что продолжить разговор в тепле — более правильно?

Тут уже и парни из охранного агентства, которые на входе сидят, выскочили на улицу, и замерли — потому что Анри растащил спорщиков качественно, они стояли и слегка пошевеливались, не более. Парни смотрели с уважением.

— Э-э-э… всё в порядке? — спросил один из них.

— В полном, — кивнул Анри и выпустил обоих.

Те глядели друг на друга волками, а на Анри старались не смотреть вообще.

Я же смотрела на Женю и понимала, что хочу его разве что пожалеть. О нет, я не сомневаюсь, он справится, теперь справится. И Котов, припёртый к стенке, права качать не будет. Как-то договорятся, и не в ущерб работе, потому что Женя эти вещи просекает чётко.

Женя таким знакомым жестом стряхнул что-то с пиджака, что в глазах моих защипало. Они ещё о чём-то говорили, Анри и Женя, а я, как в тумане, открыла дверь, вышла, повернулась к ним, сделала шаг… и внезапно оказалась в темноте.

Был вечер, моя машина по-прежнему стояла на парковке у бизнес-центра, Анри держал меня за обе руки.

— Еле успел. Тебе не зря сказали, что нельзя, понимаешь?

— Что… что случилось? — почему-то не держали ноги.

— Ты шагнула к нам и начала исчезать. Я бросился к тебе и схватил. Успел. И мы оказались тут же, но в темноте.

Я достала телефон и глянула — он показывал то же число, но — почти двенадцать часов ночи. А было — почти двенадцать дня. Мы провалились на половину суток вперёд?

Ох. Ну, как есть.

— Поехали, что ли, — вздохнула я и села в успевшую остыть машину.

Парковка была перегорожена шлагбаумом, Анри мгновенно разобрался, где у него что магически взломать, и мы выехали наружу, а он опустился за машиной, как будто так и надо.

Я машинально выруливала на мост, и ощущала себя полностью опустошённой. Теперь точно — новая жизнь.

Прощай, Женя.

11. Мало спалось, да много виделось

Я поднималась в лифте на свой одиннадцатый этаж — в нашу с Женей квартиру в новостройке. У меня не было ключей, но я отперла замок магически. Наверное, дверь подъезда открыла таким же способом — подглядела у Анри.

Свет горел в большой комнате — одна из маленьких ламп на стене, Женя включал её, когда что-то допоздна читал вечером. Я там его и нашла — увидел меня, поднялся из-за компьютера.

— Женя? — схватился за стол, только б ещё ему плохо не стало, что ли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да. Не подходи, не надо.

— Ты… Ты жива? Где ты была всё это время?

— Нет. И да. Для тебя и для всех, кто здесь — не жива. Нет меня. Полгода как нет. Сам знаешь, наверное.

— Теперь уже ничего не знаю. Не стой на пороге, нечего. Куда ты пропала? Почему сейчас вернулась?

— Пропала туда, откуда просто так не вернёшься. А сейчас… вышло случайно. Я не смогу рассказать, и остаться тоже не смогу. Всё будет, как и было.

Но, впрочем, я вошла в комнату и села в своё кресло — большое, удобное, с анатомической спинкой. Да и вообще сердце сжалось нешуточно — потому что квартира эта была мне родной до последнего клочка обоев и маленького гвоздика в большом коридорном шкафу.

— Ты нашёл папку с моими заметками про Котова?

— Нашёл, сразу же посмотрел. Ты молодец, как всегда. Ты как чуяла.

— Ничего я не чуяла, просто он вёл себя, как победитель, относился ко мне, как к непонятному животному, и при том косячил. Был бы безупречен — тогда сегодня состоялся бы совсем другой разговор. Да и действовал бы он тогда тоньше, подставил бы где-нибудь Лёшку, а ты бы и поверил.

Женя только вздохнул. За полгода он ощутимо сдал, интересно, похоже, секретарша Алина не добилась своего. Потому что иначе не сидел бы он дома в час ночи в одиночестве.

— Да, я… я мог поверить, ты права.

— Чем ты Лёшку прижал, что он согласился с тобой работать?

— Да ничем не прижимал. Просто, ну, что это за работа — картинки рисовать? Мы поговорили, и он согласился.

Наверное, не захотел спорить.

— Он неплохо жил на те картинки. А сейчас что будешь делать? Ты вообще его хотя бы учил? Или решил, что он должен знать и уметь всё сразу?

— Он же по специальности дизайнер интерьеров. Разбирается и в проектировке, и ещё в разном другом!

— А мы не интерьеры проектируем, а дома строим, — пожала я плечами. — Немного другое. Тебя сейчас определи картинки рисовать, ты тоже взвоешь. И ничего с ходу не заработаешь, пока не сообразишь, что там и как.

— Я всю жизнь думал о семье и о нашем благополучии. А он не желал, — надулся Женя.

— Он вполне самостоятелен и умеет позаботиться о себе, и я думаю, что не только о себе. А ты бы подумал хорошенько, и поговорил с ним — что ему нужно на самом деле.

— Да зря ты, он справляется! Начал справляться, во всяком случае. Последний месяц вообще нормально. Я даже разрешил ему в отпуск поехать в его любимый Таиланд.

— Ещё бы, он всё-таки наш с тобой сын, — улыбаюсь я. — А нас обоих мозгами бог не обидел. И деловой хваткой, и чем-то там ещё, раз всё это сделали и вытянули, и даже без одного из нас всё, как оказалось, работает.

— Алексей справляется, — повторил Женя с нажимом. — Я думаю, втянулся. Или втянется ещё.

— А если всё же не втянется, посмотри на Димку Перфильева поближе. И на Лену Морозову. Любой из них будет лучше, чем Котов, понимаешь?

— Котов уже пошёл лесом, — нахмурился Женя. — Колись давай, что за мужик от тебя приходил?

— Мой хороший друг, — спокойно ответила я.

— Это ты что сейчас сказала?

— Только то, что сказала, не более того. Нет, Женя, я не изменяла тебе с помощниками, секретарями и лучшими друзьями. И как раз перед тем, как я ухнула в воду, Оля из отдела продаж прислала мне твои фотки с Алиной в каком-то ресторане, я даже не сообразила, где это было.

— Нашла, что вспомнить, — сморщился Женя. — Ну, дурак был, с кем не бывает-то? Она как прилипла потом, только и удалось после похорон отлепить.

Он глянул на меня виновато, а я вздохнула, потому что поняла, после чьих похорон. Моих, а по факту — Женевьевы.

— Да ладно, теперь-то ты совершенно свободен, — улыбнулась я. — Только совсем уж безголовых свистушек домой не води, что ли, — смеюсь, просто смеюсь. — А вообще найти бы тебе кого приличного, конечно. То есть, я тебе этого очень желаю.